На следующий день у них в институте была вывешена "Молния", извещающая сотрудников об успешной защите ведущим инженером Наумовым кандидатской диссертации, с поздравлением руководства. Генерал Макаров, начальник института, хоть и не имел ученой степени, был мудрым и государственно мыслящим человеком. Он всемерно поощрял разработку сотрудниками диссертаций, и ни одна успешная защита не проходила незамеченной.
- Не может головной исследовательский центр Аэрофлота иметь авторитет без докторов и кандидатов наук, - убеждал Макаров своих помощников. - Нам необходимо создать свой ученый совет и аспирантуру, чтобы самим готовить научные кадры!
Эту политику он проводил жестко. Вот почему, стоило Артёму получить диплом кандидата наук, как его вызвал к себе Дорофеев, ставший уже секретарем парткома.
- Ты, Артём, отлично знаешь задачу, поставленную начальником института по подготовке научных кадров. Нам надо создать ученый совет и организовать работу аспирантуры. G учетом полученного тобой опыта, тебе и карты в руки.
- Какие карты? Ты что имеешь в виду? - не понял Артём своего друга и однокашника. - Я веду сразу три темы. У меня нет времени на подготовку научных кадров.
- Научную работу пока придется оставить. Назначаем тебя ученым секретарем института. С твоей энергией ты быстро наладишь дело, а там посмотрим, - тоном, не терпящим возражений, заявил Дорофеев. - Считай это партийным поручением.
Видя, что его друг и бывший партнер по домино и шахматам приуныл, он уже по-свойски добавил:
- Не горюй, Тёмка! Это - решение генерала. Завтра он официально предложит тебе эту должность. Теперь ты сам станешь генералом, только аэрофлотовским. И зарплата у тебя будет в полтора раза больше кандидатской. Ты ведь мечтал приобрести машину? Поможем!
Назавтра он был вызван начальником института, и в тот же день вышел приказ о его назначении на новую должность.
* * *
Это был тот период, когда дела у Артёма Наумова шли в гору. Вступив в должность ученого секретаря, он вошел в состав руководства своего института, и действительно, стал генералом, сменив пуговицы на аэрофлотовском мундире. Теперь на них вместо пропеллеров красовались гербы, а на погонах с крученой золотой каймой - одна широкая полоса. В институте авторитет Артёма возрос, поскольку он энергично принялся создавать ученый совет с аспирантурой и дело это успешно продвигалось.
Удручало лишь одиночество, которое он ощущал, возвращаясь в свою опустевшую после ухода Вари комнату. Спасало то, что напряженная работа отнимала все силы, и приходил он домой поздно, фактически лишь переночевать. Но, несмотря на то, что мысли были заняты только работой, Артём уже полностью осознал, какую ошибку он совершил, расставшись с Варей.
Холостое положение молодого ученого секретаря, высокооплачиваемого кандидата наук, не осталось незамеченным, и женщины стали оказывать ему повышенное внимание. Но молоденькие девицы Артёма уже не интересовали, а среди более зрелых не встретилось ни одной, кто бы пришелся ему по душе. Они даже не выигрывали в сравнении со вдовой режиссера и ученой док: торшей.
Артёму нелегко было признаться себе, что совершил непоправимую ошибку. "Не может того быть, что лишь Варя - единственная женщина, предназначенная мне судьбой", - упрямо внушал он себе. Но время шло, и его охватила тоска. У Артёма с детства был такой крепкий сон, что его не могли разбудить два будильника, а тут на него напала бессонница. "Нет, так дальше продолжаться не может! Еще немного и до нервного расстройства дойдет, - тоскливо думал он, лежа без сна. - Что со мной творится? Словно кто-то свыше отвращает меня от других женщин. Это явный сигнал, чтобы вернул Варю!"
И Артём решился. На следующий вечер он без предупреждения отправился в коммуналку, где жила Варя с матерью и, волнуясь, нажал три раза на кнопку звонка. Дверь открыла Анфиса Ивановна.
- А, явился наконец, - не слишком любезно сказала она вместо приветствия. - Я знала, что так и будет. Ну и дурные вы, мужики. Только ты опоздал. У Вари уже кто-то другой.
- Вот значит как... - растерянно промямлил Артём, ощутив острую боль в сердце. - Быстро же она...
В эту минуту он даже не подумал о том, что сам, по сути, выставил Варю и, хоть и не сошелся, но встречался с другими женщинами. Тёма не был слишком ревнив и вряд ли так бы расстроился, если бы это касалось кого-нибудь еще, а не ее. Он ведь пришел потому, что уверовал, будто Варя предназначена только ему одному. Не скрывая, что сражен услышанным, он повернулся, чтобы уйти, но Анфиса Ивановна его остановила.
- А куда ты так торопишься? Может, все-таки зайдешь? - крикнула она ему вслед, и уже спокойнее добавила: - Не спеши расстраиваться. Поезд-то еще не ушел.
- Нет - ушел, если Варя мне изменила, - полуобернувшись резко бросил он, но все же остановился. - Если так, мне с ней говорить не о чем.
- Тебе и говорить с ней не придется, - недобро усмехнулась несостоявшаяся теща. - Ее дома нет.
- Где же она? У этого? - вспыхнул Артём. - Хотя мне теперь это уже все равно...
- Так уж и все равно? - покачала головой Анфиса Ивановна. - Не ври, я ведь не слепая. И Варьку ты извел. Ни у кого-то она, а в доме отдыха две недели отпуска догуливает. Лучше прямо скажи: если пришел помириться, тогда ее адрес тебе дам.
- А как же этот... другой - он тоже там? - довольно глупо спросил Артём.
- Никак испугался? Я думала, что ты не из робких, - насмешливо бросила Анфиса Ивановна. - Одна она там отдыхает. Но тот, кто за ней ухаживает, интересный мужик. Музыкант вроде. Ну, чего стоишь, как пень? Решай. Я бы с тобой не говорила, если б не знала, что у Варьки на сердце...
Артём молча отправился вслед за Анфисой Ивановной через темный коридор коммуналки - где, как всегда, перегорела лампочка - в ее комнату за адресом дома отдыха.
Глава 5. КРИЗИС ЛАГЕРЯ СОЦИАЛИЗМА
Неэффективная плановая экономика, неудачи построения коммунизма и развенчание Сталина породили серьезный кризис в социалистическом лагере, отвратили от Советского Союза многие народы, бывшие его верными друзьями во время войны и относившиеся к нему ранее с любовью. А утратив ее после грубого диктата и подавления силой оружия, как случилось в Венгрии, по сути, стали враждебны. Это произошло даже с чехами и болгарами, которые традиционно относились к России по-братски.
Югославия еще раньше вышла из коммунистического альянса, а теперь к ней присоединился и Китай. Усиливалось недовольство низким уровнем жизни в Румынии, Польше и ГДР, рядом с которой Западная Германия испытывала экономический бум и жила намного богаче. Беспардонный диктат партийных лидеров в "соцстранах" порождал недовольство даже в рядах соратников. Так, волевое решение Хрущева отобрать персональные машины и ряд других льгот вызвало большое озлобление партийно-бюрократического аппарата.
Первый секретарь КПСС всех наставлял, что и как надо делать и, в конце концов, полностью себя дискредитировал. О нем ходили анекдоты, и никто всерьез не воспринимал не только его обещание к 1980-му году построить в стране коммунизм, но и заверение, что СССР скоро догонит и перегонит США. На эту тему в народе сочинили и распевали знаковую частушку:
Мы Америку догнали
По надою молока.
А по мясу не сумели,
X... сломался у быка.
Обещания Первого секретаря партии были настолько нереальны, что Артём впервые усомнился в. способности партии выполнить поставленные задачи. Однако научные и сердечные дела так сильно его занимали, что на политические переживания не оставалось ни времени, ни энергии. Ему важнее было вернуть Варю.