Егор легонько подхватывает Тоню на руки и несет над водой. Спрашивает:
- То ли ты не ешь ничего?
- Почему ты думаешь?
- Нисколько в тебе весу нет.
Около лодки он останавливается, заглядывает в лицо.
- Хочешь, до самой Клюквинки донесу?
- Не надо.
- Я шутейно. - Осторожно ставит Тоню в лодку. - Клюкву-то в подол брать будешь?
- Я не за клюквой.
- А за чем?
- Сама не знаю.
И правда: зачем она едет? Чего ждет от этой поездки?
Егор вытягивает якорь. Лодка неторопливо идет вдоль берега. Егор на корме у руля. Тоня посредине, на скамье. Шум мотора мешает им разговаривать.
Туман подымается. Из него выплывает солнце. Обь совсем гладкая, только у самого берега в морщинах. Лодка идет, касаясь левым бортом ветвей наклоненных деревьев. Справа берег высокий, затем какая-то протока - длинный извилистый коридор среди бурого тальника. Вдали, как башни, синие ели.
Егор сбавляет обороты двигателя. Машет рукой: "Садись ко мне". Тоня пересаживается к нему. Он указывает на берег:
- Видишь ту лиственку?
Среди темно-зеленого, почти синего - золотое пятно.
- По правую руку от нее кордон стоял. Я там жил, у дяди. Мне десять лет тогда было, без отца, без матери остался. В том лесу и вырос. И Митька со мной. Кроме медведишек, кругом никого. А потом я мал-мало работать стал. Мы в Полночное перебрались. Митька девяти лет в школу пошел. А мне так и не пришлось доучиться. Вот каких дел отец наделал.
- За что его осудили?
- Он человека застрелил, кассира. Взял у него деньги и в тайгу. Только не долго бегал. Подранили его…
- А мать?
- Мать уехала куда-то. Белый свет велик…
Едут дальше. Кругом все то же. Вода, низкие берега. Пихты.
- Я вижу, ты спать хочешь, - говорит Егор. - Ты ляг. Я тебе постелю.
Тоня укладывается на стлани в носовой части лодки. Егор укрывает ее куском брезента.
- Спи.
Тоня то ли спит, то ли нет. И сколько проходит времени, она не знает. Ей тепло от солнечных лучей. Ветер ее тут не достает. Лодка тихо покачивается, как зыбка, хрустит тальником. Умолкает мотор.
- Вот и Клюквинка, - говорит Егор.
Тоня оглядывается. Кругом только тальник. Целые заросли. В одном месте он кем-то вырублен. На песке следы.
- Так прямо и пойдешь, - указывает Егор. - Не заблудишь? Хочешь, я с тобой?
- Нет, ты не ходи.
Тоня выбирается на проезжую дорогу. Впереди, на холме, село. Заходит в первую избу. Из сеней она сразу попадает в полутемную комнату. Окна завешаны простынями, посреди комнаты мужчина с бутылкой в руке и со стаканом. Он взлохмачен, небрит.
- Извините, - говорит Тоня. - Я Речкунову ищу.
Мужчина улыбаясь смотрит на Тоню.
- А ты, девка, не промах. Закуску принесла?
С кровати слышится смех. Тоня замечает женщину. Мужчина кивает.
- Вон она - Речкунова.
Женщина счастливо, заливчато смеется. Потом, давясь, сквозь смех:
- Ты налей ей, налей. Пусть выпьет с нами.
- Вы Речкунова?
- Выпей, тогда она скажет. Нинка, где стакан еще?
- Вы не Речкунова.
- И… наплевать! - говорит мужчина. - А выпить ты с нами должна. Понимаешь, у нас начало жизни. Теперь она жена, а я муж… За наше счастье!..
Женщина перестает смеяться.
- Уймись, не буровь чего ни попади. Может, у нее дело.
Мужчина садится на кровать.
- Ты пойми… Она от Федьки ушла… а на Фроську мне наплевать! Не вышел на работу, ну и что? Я имею на то право. А на животноводство я…
- Пашка!
Женщина обнимает его, зажимает ему рот рукой.
Тоня выбегает на улицу. Навстречу девушка-почтальон с сумкой через плечо.
- Скажите, где живет Речкунова?
Девушка показывает дорогу…
В кухне жарко натоплена русская печь. Чистые крашеные полы. Запах борща. Старуха, чернобровая, переломленная в пояснице, с любопытством разглядывает Тоню.
- Фрося-то? На ферме она. С утра ушла.
- А ребенок?
- Миколка? Отдыхает.
Старуха с любовной улыбкой смотрит в сторону кроватки.
Миколка спит на спине. Руки раскинул, словно летит. Раскраснелся от сна. Рядом пушистая кошка. Тоже раскинулась: жарко.
- Так с кыской и спит. Без нее никуда.
Тоня наклоняется к малышу, проводит ладонью по светлым волосам. Все лицо - и глаза, и брови, и губы - все, все Борисово.
- Вы откуда? - спрашивает старуха.
- Я издалека.
- Может, поисть хотите?
- Нет, спасибо. Кто вам Фрося?
- А никто. Живу у нее. За мальчонкой присматриваю…
Тоня идет на скотный двор. В коровнике пахнет животным теплом и свежим сеном. Какая-то девчонка большой совковой лопатой толкает вдоль бетонного желоба хлипкую вонючую жижу. Синяя кофтенка на спине промокла. Руки голые, красивые, сильные. Ноги в резиновых сапогах.
- Мне Речкунову.
Девчонка взглядывает мельком.
- Я Речкунова. Вы бы в сторону. Как бы не брызнуть.
Тоня стоит и смотрит на нее. Так вот она какая - молодая, красивая. Трудно такую забыть. Может быть, Борис и сейчас ее любит. А Колюшку - и сомневаться нечего. Потому и развод не оформлял.
- Вы чего так смотрите?
- Разве нельзя?
Злое выражение не идет к мягкому лицу Фроси. Видно, что сердиться она толком не умеет.
- На меня смотреть нечего. Вы бы лучше на скотника нашего посмотрели. А нам и доить и чистить. Аж руки отваливаются. И когда только до него доберутся?
- Пашка?
- Значит, уже знаете? Вот про него и пишите. А нам в газете делать нечего. Мы работаем.
Она кидает лопату в угол и хочет уйти. Тоня окликает ее:
- Фрося, вы жена Бориса Ивановича?
При имени Бориса лицо Фроси мгновенно меняется.
- Вы Бориса Ивановича знаете?
- Знаю.
- Боже мой, - торопливо говорит она, хочет взять Тоню за руку, но боится запачкать. - Вы простите… Я думала, вы из газеты. Одурела совсем… Ну, как он? Расскажите. Здоров? Обо мне-то хоть вспоминает? Пойдемте к нам… Вот радость-то какая… А как он хоть устроился-то?
- Хорошо, Фрося. Может быть, вам нужно что-нибудь?
- Мне? Ничего… Я что… Я проживу. Он-то как? Не приедет? Не сказывал?
- Об этом не говорил.
- Значит, вспоминает. Вот спасибо. Обрадовали. А я сон видела. Шла бы я по-над берегом, а передо мной ласточка летает и все на плечо мне хочет сесть. Я сейчас… Только руки ополосну. - Торопливо моет руки под умывальником, переходит на шепот: - Один живет? Я слышала, у него была какая-то?
- Была. Теперь нет.
- Вы только не говорите ему, что я про это допытывалась. Осерчает. Идемте ко мне. Я гостинчиков соберу, - и кричит кому-то: - Полька, ты пока одна управляйся… Я мигом обернусь.
Дорогой Тоня спрашивает:
- Что ж вы не вместе живете?
Фрося отвечает преувеличенно беспечно:
- Я ему не пара - он ученый. - Дома радостно сообщает старухе: - Тетя Ульяна, это от Бори. Проездом. - И к сыну: - Колюшка, эта тетя папку знает.
Вдвоем со старухой суетятся, собирают посылку.
- Орехи в мешочек бы надо. Луку заверни. Меда в бутылку…
- Тетя Ульяна, у вас сумочка найдется? Моя не стиранная…
Одевают малыша, чтобы проводить гостью. Тоня отговаривает: мальчонка со сна, на улице холодно. Но Фрося обязательно хочет, чтобы и Колюшка проводил.
Медленно идут по улице. Из окон их провожают любопытные глаза. Фрося выспрашивает:
- Значит, квартира у него или комната?
- Квартира.
- Отопление от школы?
- От школы.
- Книги привез?
- Привез, но еще не расставил. Полки не готовы.
- Он сильно грамотный. А я тоже читать люблю. У него есть одна - "В лесах" называется. Ой, хорошая. Такая занимательная, не оторвешься. Знаете, такая, в черной обложке?
- Знаю…
- Не дочитала я, увез… Пимы у него на зиму есть?
- Купил.
- А вы ему кто будете?
- Никто, работаем вместе.
Фрося вздыхает.
- Сегодня никто, а завтра кто. Вы спросить меня что-нибудь хотели? Нет? Ну, да ладно об этом… Привет от меня передавайте. Скажите ему, что он здесь не забытый…
Вот берег, лодка. В лодке Егор. Фрося останавливается.
- Колюшка, подай тете ручку…
Егор включает мотор. Нос лодки с шумом режет воду. Фрося с сыном стоят на берегу, долго смотрят вслед, машут руками.
- Ты что какая? Обидел кто? - кричит Егор Тоне.
- Сама я себя обидела. Ты знаешь, у кого я была? У жены Бориса Ивановича.
- Ты шутейно?
Тоня отрицательно мотает головой, покусывает сухой лист тальника.
- Какие тут шутки, Егор? Это она и провожала нас. И сын его…
- А ты как же?
Ревет мотор. Лодка зло распарывает тихую воду. Тоня сидит, прижимая к коленям Фросины гостинцы….
В Полночное они возвращаются в третьем часу ночи. Не успевает Тоня войти на крыльцо, как дверь открывается.
- Где ты пропадала? - спрашивает Борис. - Я тебя везде искал.
- Привет тебе от Фроси.
- Ты в Клюквинку ездила? - удивляется Борис. Он о чем-то размышляет, затем произносит: - А может быть, и лучше, что ты ее видела. Теперь ты по крайней мере знаешь, что она из себя представляет.
- Да, теперь знаю. - Тоня протягивает ему узелок с гостинцами. - Это тебе. От твоей жены.
- Ты обожди! - говорит Борис и берег ее за руку. Тоня тотчас же выдергивает ее, молча проходит в квартиру. Молча раздевается.