И вдруг произошло чудо: дверь приоткрылась и на пороге появилась Ягиня. Она прислонилась к дверному проему и приглядывалась к пришельцам. Принц с удивлением понял, что перед ним совсем не старая женщина: ей можно было дать лет тридцать восемь-тридцать девять. Голукс, как это часто случается со стариками, ошибся лет на пятьдесят.
- Поплачь для нас, - попросил Голукс, - иначе принц никогда не получит в жены принцессу.
- Нет больше слез и нет печали. Я плакала, когда тонули корабли, когда ручьи пересыхали, когда плоды перезревали, когда овечки пропадали. Но нету больше слез и нет в душе печали, - ответила Ягиня, и глаза ее оставались сухими, как пески пустыни, а губы казались высеченными из крепкого камня. - Из этой двери вышли тысячи людей, но ни один из них не нес камней. Добро пожаловать, друзья, но вам помочь не в силах я, - добавила Ягиня.
Принц и Голукс вошли. В комнате стояла кромешная тьма, и они еле разглядели стол и кресло, а в углу нечто, напоминающее сундук, сделанный из дуба и по углам обитый медью. Голукс грустно улыбнулся, а затем печально промолвил:
- Я знаю дикие, ужасные истории, которые заставят плакать даже палача, и из злодея выжмут слезы горькие, и сон дракона страшного смутят. И даже Тодал жуткий зарыдает, когда мои истории узнает.
При имени Тодала прядь волос Ягини побелела и она прошептала:
- Раньше печалилась я и рыдала, когда чья-нибудь свадьба на апрель выпадала. А теперь, если в мае девицу хоронят, ни слезинки Ягиня уже не уронит.
- Ну и ну, у тебя эмоции, как у рыбы, - раздраженно пробурчал Голукс. Уселся Голукс тут на пол и речь свою он так повел: во-первых, гибель короля он описал, но вышло - зря. Потом о детях рассказал, которых удушил Тодал. Но тут опять их ждал провал.
- У меня больше нет слез, - напомнила Ягиня. Тогда ей Голукс рассказал про лягушек в курятнике и про кур в лягушатнике, как разграбили они все чепухятники и разрушили все ерундятники.
- Я больше не плачу, - повторила Ягиня.
- Смотри и слушай! - торжественно промолвил Голукс. - Прекрасная принцесса Саралинда не выйдет замуж за молодого принца, пока юнец не выложит на стол дубовый, перед дядей Саралинды, блестящих тысячу камней бесценных.
- Я бы поплакала для принцессы Саралинды, если бы пришли слезы, - печально вздохнула Ягиня.
Принц, плутая по комнате, приблизился к дубовому сундуку, приподнял крышку и открыл сундук. Яркое сияние наполнило комнату и даже темные углы осветились сияющим светом. В сундуке лежали, светясь и переливаясь, тысячи тысяч драгоценных камней: сапфиры и алмазы, жемчуга и рубины - здесь было все, чего мог только пожелать холодный герцог. Алмазы сверкали, рубины пылали, сапфиры обжигали, изумруды ослепляли. Цорн и Голукс посмотрели на Ягиню.
- Эти камни - добыча смеха, - пояснила она. - Две недели назад я нашла их на кровати, пробудившись поутру, когда мне приснилось что-то смешное. Я так смеялась во сне, что смех вызвал слезы на моих глазах.
Голукс схватил светящиеся сапфиры, потом сгреб искрящиеся изумруды, вереща от возбуждения и восхищения.
- Положи немедленно назад, - приказала Ягиня. - Ты, Голукс, должен понимать, что камни эти - добыча смеха, и нам приходится признать, что слезы тут - одна помеха. Но главного еще я не сказала. Вот что недавно я узнала: как только две недели минет, волшебный дар их вмиг покинет, и вместо сладостных камней здесь будет горьких слез ручей. Сегодня срок тому подходит, волшебный дар из них уходит. Сегодня ровно две недели, как камни я нашла в постели.
Пока Ягиня произносила эти слова, свет постепенно мерк и наконец совсем угас. Опалы опадали, сапфиры съеживались, изумруды истаивали, рубины растворялись, и наконец все драгоценные камни, добытые смехом, со звуком, напоминающим печальный вздох, обратились в слезы. В сундуке не осталось ничего, кроме прозрачного потока, который, казалось, насмешливо подмигивал.
- Ты должна припомнить, - завопил Голукс, - что тебе приснилось и почему ты смеялась, когда проснулась.
Глаза Ягини по-прежнему оставались пустыми.
- Не помню, что приснилось мне и как нашла я камни те в постели, ведь минуло с тех пор уж ровно две недели.
- Подумай! - взмолился Голукс.
- Подумай! - присоединился к нему принц.
Ягиня нахмурилась:
- Я никогда не могу вспомнить, что мне приснилось.
Голукс судорожно стиснул руки и задумался.
- Как я отчетливо припоминаю, добытые слезами камни вечны. И я совсем уж точно знаю, что Гвейна дар - был дар сердечный. Но что он делал, непонятно мне, в такой дали, в чужой стране?
- Охотился, - ответила Ягиня, - насколько помню, на волков.
Голукс нахмурился.
- Люблю я жить согласно логике. И надо мне решить по собственной методике, что в день ужасный произошло, что Гвейна в ярость привело, и почему он слезы предпочел, что в смехе скверного нашел. Ответь на мой прямой вопрос: чем смех настолько хуже слез?
- Когда в капкан король попался, над ним злой фермер посмеялся, - напомнила Ягиня. - Тогда король добавил строго: "Свой дар улучшить я желаю. Печали камни чти глубоко - их вечными я оставляю. Но камни смеха станут шуткой и проживут они минутку".
Голукс застонал:
- Есть одна вещь на свете, которую я ненавижу, это всяческие исправления и улучшения. - Глаза его сверкали все страстнее и он стискивал руки все сильнее. - Попробую заставить ее смеяться, пока она не заплачет, - порешил он наконец.
Голукс поведал Ягине множество прелестных историй о происшествиях, которые произошли или могли бы произойти, но глаза ее оставались сухими, как пески пустыни, а губы казались высеченными из крепкого камня.
- Меня не может рассмешить ничто, случившееся в этом мире, и ничто, что могло бы здесь случиться, - сказала Ягиня.
Голукс улыбнулся:
- Тогда мы подумаем о чем-нибудь, что может еще случиться, но чего никогда не было. Сейчас я что-нибудь придумаю. - И он думал, пока не надумал. Жил на свете дурак очень меткий,
Очень метко он резал салфетки,
Метко камни швырял,
Метко в прорубь нырял,
Но не метко он рухнул с кушетки.
Ягиня засмеялась и смеялась до тех пор, пока смех не перешел в слезы, и семь опалов скатились по ее щекам и со стуком упали на пол. - Она плачет полудрагоценными камнями! - запричитал Голукс. - Попробую еще разок:
В графстве Дебо прославился Шир,
Вам готовит он сказочный пир:
Но не лакомый кус,
А на шее укус
На пиру вам подарит вампир.
Ягиня засмеялась и смеялась до тех пор, пока смех не перешел в слезы, и семь сверкающих бриллиантов скатились по ее щекам и со стуком упали на пол.
- Теперь она плачет ювелирными изделиями, - горестно вздохнул Голукс.
Принц попытался рассказать повесть посмешнее и за свои старания получил поток турмалинов, кошачьего глаза и жемчужин.
- Герцог ненавидит жемчуг, - простонал Голукс, - он считает, что жемчуг мечут рыбы.
Между тем в комнате становилось все темнее, и уже с трудом можно было что-то различить. Луна и звезды путь свой завершали, а принц и Голукс неподвижно все стояли. Застыли, будто статуи, в молчанье, и с ними замерла природа в ожиданье. И вдруг без всяких слов, без просьб и уговоров, рассказов, повестей и долгих разговоров Ягиня принялась смеяться, веселиться и не могла никак остановиться. И что причиной стало хохота такого? Ведь не случилось ровно ничего смешного. Ну, может быть, сова во тьме нелепо прокричала, или улитка что-то глупое сказала. Ягиня между тем безудержно смеялась, и хижина камнями заполнялась. Текли из глаз огромные алмазы, за ними вслед роскошные топазы, рубины и сапфиры им вдогонку стекали, ударяясь об пол звонко. И вот уж тысячу камней собрали и в бархатный мешочек увязали. Голукс спрятал мешочек, вздохнул и сказал:
- Надеюсь, ее рассмешили мои рассказы.
А Цорн взял Ягиню за руку и торжественно промолвил:
- Да поможет тебе Создатель сохранять зимой тепло, а летом прохладу.
- Прощай, - прибавил Голукс, - и прими нашу признательность.
А Ягиня все смеялась и смеялась, и сапфиры, сверкая, стекали, скользили и со стуком падали на пол, стремясь вдогонку за Голуксом, пробирающимся к двери.
- Сколько часов у нас в запасе? - спросил принц.
- Час сейчас нечетный, - пробурчал Голукс себе под нос, - мой желудок обычно лжет в этот час, а он мне подсказывал, что Ягиня умерла.
- Сколь часов у нас в запасе? - повторил принц.
Ягиня между тем, усевшись на сундук, продолжала смеяться.
- Сорок часов нам осталось, и признаюсь, что этого мало, но дорога под горку ведет, так что, принц мой, смелее вперед! - ответил Голукс. Они вышли за порог в темную, безлунную ночь и застыли, всматриваясь в черноту.
- Думаю, надо идти этой дорогой, - сказал наконец Голукс, и они двинулись в направлении, которое, как думал Голукс, должно привести их куда нужно.
- А как нам быть с часами в замке? - строго спросил Цорн.
Голукс встревоженно вздохнул и печально промолвил:
- Это уже другая проблема, отложим ее до иного часа.
А в избушке Ягиня вдруг увидела на полу среди драгоценных камней что-то красное, похожее на рубин, но гораздо большего размера. Она наклонилась, подняла находку с пола и прошептала:
- Роза. Должно быть, путники потеряли ее.