С Анечкой Вика разговаривала часто, и та уверяла, что все нормально. Алик тоже говорил, что все потихоньку налаживается, он старается не оставлять ее вечерами одну. В кино сходить или просто в кафе посидеть, поговорить. А в выходные придумывает целую программу, чтобы времени на грустные мысли не оставалось. Вике сочувствовал, без Сережи ей будет не так хорошо, но за Иру радовался. Может, все сложится так, как планирует этот Илья? Тогда Сереже, конечно, будет лучше, он, как ни странно, любит свою весьма условную мамашу. А Вика будет чаще приезжать в Москву, тоже неплохо. Вот с планами на отпуск пока неясно. Анюта не хочет ехать к ним. Может, это и правильно? Свадьба в июле, счастливая Ирка, влюбленный жених. Даже если и скромная свадьба, в чем он не уверен, то все эти разговоры о медовом месяце, о планах на семейную жизнь лишний раз напомнят Анюте о крахе ее счастья. Он вот давно хотел в Бразилию съездить, может, как раз и свозить туда Анюту? Самое подходящее место для нее сейчас, все танцуют и поют, грустить некогда. Да и страна интересная, столько всего посмотреть можно! А то он так и не соберется, а отсюда вроде ближе. Как Вика думает? Да было бы неплохо, но Аня-то захочет ехать? Может, ей утомительно быть все время на людях и делать вид, что очень весело? На работе целый день изображает, что все окей, и в отпуске тоже? Ей как раз и хотелось, чтобы она приехала в Москву, пожила на даче, в тишине, среди своих, окруженная заботой и любовью. Возможно, и этот вариант неплох, но не насильно же ее тащить? А поездка в Бразилию ее заинтересовала, она даже свои предложения вносила, то, что ей бы хотелось увидеть. Можно очень интересный маршрут составить. Ну, что ж, Бразилия так Бразилия, главное, чтобы Анечке на пользу пошло. Но эта поездка его-то планы не нарушит? Он все-таки не нянька, у него своя жизнь. И так она ему безмерно благодарна за все. Может, у него в Москве какие-то свои дела есть? Да нет, какие дела у бездельника? А в Рио-де-Жанейро, как говорил Остап Бендер, полтора миллиона человек и все в белых штанах! Сейчас, правда, намного больше, но может, действительно все в белых? А Копакабана? Мечта! Какие уж тут дела в Москве? Подождут.
Наступил июль, свадьба прошла тихо и спокойно. После венчания настроение было умиротворенным, красота обряда подействовала на всех. Молодые уехали, а Вика с Сережей и Стасом жили то в Клязьме, то в Шульгино. Мальчик с удовольствием готовился к новой жизни. Прошел собеседование в школе, им остались довольны, ему тоже все понравилось. Вика ездила с ним, поговорила с учителями, осмотрела территорию, классы, столовую и успокоилась. Все было хорошо продумано: дети находились в школе до вечера, с трехразовым питанием, прогулкой, спортом и приготовлением домашних заданий. И это очень важно, потому что надеяться на Ирочкину помощь и проверку уроков дома было бессмысленно. Им был выдан список книг, которые следовало прочесть во время каникул, с русским у Сережи были проблемы. Вика и Нина Сергеевна по очереди занимались с ним, так что дел хватало.
Москва была по-летнему пуста, никаких интересных мероприятий не происходило. В Жаворонки съездила один раз. Вероника из театра ушла, в город почти не ездила, не хотела оставлять Никиту. Бывший московский плейбой, вольный мустанг сильно сдал и выглядел гораздо старше Стаса, хотя был ровесником. Томка никуда не уехала, и с ней Вика отводила душу. Подруга изменилась, стала спокойнее и мудрее. Ходила в церковь, причащалась и выстаивала долгие службы. Ходила даже с паломниками в далекий монастырь к чудотворной иконе. Устала, ноги потом месяц болели, но была довольна. Муж ругал ее, называл сумасшедшей, Томка не обращала внимания. Вика спросила, почему она так себя не жалеет. Можно ходить в церковь, молиться вечерами, она вот молится за всех, но без фанатизма. К чему эти походы невесть куда? Это даже небезопасно. Что, у нее грехов больше всех?
– Про всех не берусь судить, но у меня их слишком много. Семь абортов, это как? Семь загубленных душ. Думаешь, легко с этим жить?
– Но ты же молодая была, не понимала. Никто нам не объяснял, в церковь не ходили, другое время совсем. Все делали.
– Но ты-то вот один сделала, это точно по глупости, девчонкой на первом курсе. И сразу поумнела. Тебя, может, Бог и простит. А я как на работу бегала в этот абортарий. Ну, понятно, у тебя поликлиника мидовская, таблетки импортные, все, как у людей. А я со спиралью отечественного производства залетела. И не я одна. Это, конечно, не оправдание. Вот и замаливаю семь тяжких грехов. Почему, думаешь, Бог мне детей не дал, когда я так хотела? Вот за эти грехи. Когда подумаешь об этом, страшно становится. Они же живые были, а их вот так, не задумываясь.
Этот разговор напомнил Вике то, о чем она старалась не вспоминать. Первый курс, опьянение взрослой жизнью, свободой, самой атмосферой, царившей в институте. Красивый второкурсник, с актерского, она даже имени его не помнит. Не любовь, так, глупость мимолетная. Она ему и не сказала ничего. С какой стати? Кто он ей? А эта очередь в коридоре! Девчонки все бледные, испуганные. Жуткая боль, никакого наркоза, просто новокаин. А с каким презрением смотрели на них санитарки! Абортницы! Сутки пришлось пролежать в больнице. Подпольный аборт делать боялась, искалечат еще. Конечно, если бы призналась маме, все было бы иначе. И палата, и обезболивание. Но Вика скорее бы умерла, чем призналась. После этого романчики заводила чисто платонические, ждала, когда влюбится по-настоящему. Думала, это будет Игорь Панов, а оказался Стас. А после рождения девчонок мама заказывала ей таблетки из-за границы. Но за тот грех, за ту маленькую душу придется отвечать, а она и думать забыла. Если бы не разговор с Томкой, то и не вспомнила бы. И она сделала все, что подруга посоветовала. Пошла в церковь, читала специальную молитву, постилась и причастилась. Томка спросила, ощущает ли она легкость в душе после причастия. Вика никаких особенных перемен не заметила, но кивнула.
В августе вернулись молодожены. Ирочка выглядела довольной и счастливой. Сразу принялась наводить в квартире Ильи уют и порядок. Как Вика и предполагала, помощницу по хозяйству она взяла новую, и вдвоем они вполне справились с переездом. Квартира оказалась просторной, удобной, пять комнат и свой кусок крыши с зимним садом. Илья купил ее давно, когда еще занимался бизнесом. Ира смеялась: "На честно заработанные, мы не коррупционеры какие-нибудь, взяток не берем, откаты презираем. Мы на зарплату живем, хорошо, что она большая. А жене с подозрительным банкирским прошлым никто не запрещает свою квартиру сдавать, если налог платит. И то, что она потихоньку в семейный бюджет будет докладывать, никто и не заметит. А Илюшечка не нарадуется, какая Ариша хозяйка чудесная, всегда у нее деньги есть. И умница, и красавица, и экономная! Вот повезло!" Вика улыбалась, радуясь за дочь, и просила не переходить границу разумного, Илья не дурак, его не так просто обвести вокруг пальца. Если у него принцип содержать семью на свою зарплату, то это надо уважать. Зачем ей дразнить гусей? Но Ирка отмахивалась, да делать ему нечего, как только семейный дебет-кредит проверять. Он государственные дела решает. Сережа активно помогал в устройстве своей новой комнаты и одобрял все, что предлагала мама. Конечно, мамой она была безответственной, но отношения у них сложились вполне дружеские, Вику это устраивало. Нельзя же требовать от Иры всего сразу. В школе он будет под присмотром, в выходные командовать станет Илья, а ему она доверяла.
Анечка после отпуска вернулась возбужденная и переполненная впечатлениями. Голос у нее был радостным, столько надо рассказать, волшебная страна, лучший отпуск! Где они только не были! Она так ждет маму с папой, новостей столько, что дня не хватит! Нет, не хочет по телефону, пусть скорее возвращаются. Стас повеселел, он очень переживал из-за разрыва Ани и Дэвида, и прежний оживленный голосок дочери успокоил его. Вику обрадовало, что Аня даже не упомянула о разводе, который должен был состояться на днях. Значит, успокоилась, поездка пошла на пользу. Еще бы, столько впечатлений! Бразилия. Может, и они со Стасом съездят? Вот Алик приедет, расскажет. Он тоже был доволен путешествием и уверял, что Анюта спокойна, настроена оптимистично и все у нее будет хорошо. Собирался вернуться в ближайшие дни. Вика торопила, они со Стасом улетают в середине августа. Сережа устроен, все ему нравится, так что надо домой, не хочется, чтобы Анечка оставалась одна.
Алик позвонил через три дня, он в Москве, прилетел вчера вечером.
– Вот и хорошо, – обрадовалась Вика. – Отдохни с дороги пару дней, и увидимся. Я соскучилась. Расскажу подробно про все чудеса с нашей Иркой. Хорошо, что она все-таки влюбилась, я уж боялась, что так и проживет без всякой радости, любуясь в зеркале единственно-любимым лицом.
– Что мне отдыхать? Давай завтра встретимся, если ты свободна. Ты на даче? Можешь днем в город приехать? Когда тебе удобней?
– Да мне все равно. Лучше после двух, вдруг пробка на Ярославке? Но может, тебе отоспаться сегодня-завтра? У нас еще две недели в запасе, успеем наговориться.
– Нет, Вик, давай завтра. Знаешь кафе "Академия" на Волхонке? В три часа, нормально?
– Ну да. А почему на Волхонке?
– Я в галерею хочу зайти утром, кое-какие дела есть. Да и место там тихое, поговорим спокойно.
– Ладно. А потом можем в Пушкинский зайти, там наверняка какая-нибудь выставка есть.
– Ну, посмотрим. На месте решим. Целую.
Когда Вика вошла в уютный зал "Академии", Алик помахал ей из дальнего угла и встал навстречу.
– Привет, Викусь. – Он на секунду привлек ее к себе и тут же отпустил.
– Приветик, путешественник! – Она поцеловала его в щеку. – Какой ты загорелый, ужас! Ничего себе в Копакабане? Что, действительно там так здорово? Как мулаточки? Соблазнительные?