Больше на ней ничего не было. Она зашла в комнату, нашарила выключатель и прошла к кровати. Откинула часть покрывала и одеяла, подумала, что надо выключить свет, но сил не было, и она легла. Потолок вдруг начал бешено кружиться над головой, замелькали яркие пятна, и Вика провалилась в глубокий, беспробудный сон.
Проснувшись, не сразу сообразила, где она… Голова болела, в горле пересохло. С трудом открыла глаза, огляделась и увидела на столике высокий стакан с водой. Выпила залпом, вода была кислой от лимона, но в голове прояснилось. Вспомнила вчерашний вечер, свой сложный подъем по лестнице, с раздеванием и застонала, вот дура! Она была в спальне Алика, но совершенно одна. И ясно, что в этой кровати никто, кроме нее, не лежал. Покрывало откинуто наполовину, и вторая половина осталась гладкой, нетронутой. На кресле аккуратно лежали ее вещи, скромно свисали колготки, и наивно белело кружево трусов. Туфли стояли рядом. На спинку наброшен белый махровый халат.
"Господи! – подумала она. – Что я делаю? Ну, разве можно так напиваться в гостях! Даже и у Алика".
Сползла с кровати, увидела на полу белые махровые тапочки, надела и потянулась за халатом. Перед глазами опять поплыли стены, но Вика поморгала и стены стали на место. Холодный душ взбодрил, дрожа, она растерлась полотенцем, оделась и спустилась вниз. По лестнице шла осторожно, колени слегка дрожали. Алик был в кухне.
– А, проснулась, соня! Как ты, малыш? Голова не очень? Садись, я тебе сок морковный выжал, пей.
– Не хочу морковный, мне бы чашечку кофе.
– Хочешь, не хочешь – кто тебя спрашивает? Пей сок, это полезно. А кофе сейчас сварю.
От сока действительно полегчало.
– А ты где спал? Извини, я, кажется, твою кровать заняла.
– Я говорил, давай провожу! А кто-то уверял, что трезв, как стекло. Ничего, я в другой комнате лег. Не буду же я беспокоить мое пьяное сокровище. Хотел сначала тебя перенести, но ты так сладко спала – жаль стало. Спала, как несчастный, замученный ребенок. Свернулась клубочком на самом краешке… – улыбаясь, рассказывал Алик, разливая кофе в чашечки.
После кофе Вика стала собираться. Алик предложил пойти погулять и поехать после обеда, но Вика отказалась. Скоро Сережа с занятий вернется, она хочет до этого успеть. Вчера не виделись, а он ее ждет. Взяла кусок сыра для Кузи и вышла с Аликом во двор. Пес прыгал от радости, норовил лизнуть Вику в лицо, съел сыр и не давал ей отойти. Алик крикнул Оксане, чтобы подержала, и пошел с Викой к машине. Обнял ее, поцеловал и спросил:
– Ты когда в город поедешь? Давай до субботы с Сережей, а вечером пойдем на хороший концерт. В Большом зале Луганский играет в субботу. А потом поужинаем. Договорились?
Вика пробормотала, что посмотрит, созвонятся, и Алик, взяв в руки ее лицо, поцеловал еще раз и сказал:
– Викусь, не думай о грустном. Все хорошо. Ты самая лучшая, самая красивая. Единственная, поняла?
– Поняла, – ответила она, садясь в машину, и помахала ему рукой. – Ну, все, поехала, созвонимся.
По дороге невесело размышляла, действительно ли Алик подумал, что она перепутала комнату, или из врожденной деликатности сделал вид? Вспомнила трусики, призывно повешенные на ручку двери, и застонала. Какая же идиотка! Нет, надо бросать пить. Так все было хорошо, эта музыка, Алик – чего она напилась? Все из-за Стаса. Слава Богу, что Алик – умнее ее. Хороши бы они были, проснувшись в одной постели. Ужас!
В Шульгино приехала раньше Сережи, переоделась, позвонила Томке, договорились встретиться завтра вечером в Брюсове. Потом поговорила с Анной Степановной, пообещала заехать на днях. Набрала номер дачи, но тетя Ната не ответила. Странно. Позвонила маме, спросила, разговаривала ли она сегодня с тетей Натой.
– Да, Ната в больнице, Викусь. Я ее на обследование положила. На даче нет никого.
– А что случилось, мамуль? Она что, заболела?
– Не знаю. Но не нравится мне что-то. Ты заметила, как она похудела за лето? В обморок упала недавно, слабость эта постоянная. Я ей сто раз говорила, чтобы не возилась с этим вареньем, компотами – не слушает. Ни на что не жалуется, но я же вижу, что-то не в порядке. Пусть обследуют, анализы сделают. На той неделе все будет ясно. Можем завтра к ней заехать. Ты утром домой поедешь?
– Да, провожу Сережу на занятия и поеду. Из дома позвоню и договоримся, когда за тобой заехать. Целую, мамуль, до завтра.
До вечера провозилась с Сережей. Гуляли, рисовали, собирали трансформеры из Лего. Причем Сережа собирал быстрее Вики, а потом, смеясь, помогал ей ставить детали на место. Вечером она сама купала и укладывала его, рассказывала историю про добрых и злых монстров. Сережа добавлял подробности, история получилась длинная, с хорошим концом, хотя малыш требовал, чтобы победили злые монстры. Но Вика уговорила его, что добрые всегда сильнее. А когда он заснул, пошла к себе, сказав Ирочке, что устала, не будет ждать Игоря и ужинать не хочет.
Ира возмутилась, она не пошла никуда, чтобы провести вечер с Викой, а та опять целый день с Сережей и даже вечером посидеть с ней не хочет.
– Ириш, я правда устала. Завтра съезжу домой, надо в больницу к тете Нате, а послезавтра приеду и буду с тобой. Не обижайся, солнышко. – И поцеловав дочь, легла спать.
Вид тети Наты поразил Вику. Вроде всего месяц не виделись, но она заметно изменилась. Тихая, но всегда энергичная тетя лежала бледная, безразличная ко всему. Казалось, под одеялом и тела-то нет. Спрашивала Вику про Стаса, Анечку, Сережу, но как-то вяло, без интереса, как будто думала о чем-то своем. Когда они уходили, сказала тихо:
– Забрали бы вы меня из больницы, Ниночка. Что я тут лежу? Дома мне лучше, все-таки дела отвлекают от грустных мыслей. Да и умирать дома легче.
Мама стала убеждать тетю Нату выкинуть все эти мысли из головы, ничего с домом не случится, успеет она туда. Сейчас обследуют, подлечат, и поедет домой. Тетя печально кивала, мол, делай, как знаешь. Вике было грустно, тетя Ната в больничной палате выглядела старенькой и слабой, а ведь только на пять лет старше мамы. Нина Сергеевна рядом с ней казалась не сестрой, а дочкой. Она завезла маму домой и поехала к себе.
Вечером приехала Томка, и Вика повеселела. Смеясь, подруга рассказала последние новости из жизни телезвезд, забавно изображала известных и знаменитых гостей своего ток-шоу. Потом обсудили Викины новости. Рассказав про Стаса, она ждала Томкиной реакции, шуточек, острот, но подруга молчала.
– Ну что делать-то, Томусь? Что молчишь?
– Да как-то неожиданно. Даже не знаю, что сказать. Уж от кого-кого… Обидно, конечно. Ну ладно, когда тебя нет месяцами, тогда еще можно понять, для здоровья. Все живые люди. Но при тебе? Даже странно. Вот тебе и образцово-показательный муж! Переживаешь, Викусь?
– Сначала очень, а сейчас как-то улеглось. Как будто не со мной было. Он каждый день звонит, а я только два раза ответила. Когда приехала и сегодня про тетю Нату рассказала. Разговариваю с ним спокойно, а нежности нет. Когда его номер высвечивается – не отвечаю, не хочется.
– Ну, ничего, Викусь, я уверена, что Стас тебя любит, а ошибиться каждый может. Кто его знает, что он там обсуждал с этой бабой? Молодец, что не стала ничего выяснять. Мудрая ты все-таки, я так не могу. Сразу начинаю орать, права качать, собирать вещи. Это, наверно, от отсутствия воспитания.
– Да нет, Том, я тоже сначала хотела все высказать, хорошо, что он телефон отключил, как чувствовал. А когда с Аликом поговорила, легче стало, решила уехать, и как-то пропало желание выяснять.
– Хорошо, что у тебя такая выручалочка есть. Вот уж он, бедняга, прикипел к тебе намертво. Ты с ним-то виделась уже?
– Виделась – не то слово. Это, Тома, тысяча и одна ночь! Расскажу – не поверишь!
И Вика рассказала все в подробностях, не щадя своего самолюбия. Томка сначала улыбалась, а после окончания Викиного рассказа расхохоталась.
– Ну, Велехова, с тобой не соскучишься! Ты, значит, решила его осчастливить, а он в кусты. Не принял такого подарка. Ночь любви с женщиной своей мечты! Дела, дела… Затейники вы оба, двадцать лет прошло, а вы все развлекаетесь.
– Ну что ты смеешься, Томка, лучше посочувствуй. Я утром как дура последняя выглядела, а он на коне и весь в белом.
– Нет, Викусь, это же надо! Ну и фантазия у тебя! Еще и трусики на дверь повесила, чтобы у того все сомнения исчезли. Ой, не могу, умру… – И Томка опять расхохоталась.
– Том, ну что веселого? Как теперь себя с ним вести? Он меня в субботу на концерт пригласил и поужинать, а я не знаю, что делать. Чувствую себя полной идиоткой. Весь вечер говорил о любви, осыпал меня комплиментами, с такой нежностью смотрел, несбывшаяся мечта… Я его пожалела, хотела какую-то радость доставить, а он не воспользовался случаем.