Ирочка по полгода жила на Спиридоновке, и до школы ей было пять минут ходьбы. Она привыкла и довольно мирно уживалась с бабушкой и дедушкой. Но каждый раз в начале сентября устраивала сцену, укоряя и упрекая мать за то, что она больше любит Аню. Вике приходилось уговаривать и успокаивать ее как в детстве, когда она была капризным, истеричным ребенком. То, что кроме Ани, маму ждет еще и Стас, Ирочка во внимание не принимала. Она ревновала к сестре. Нет, характер дочери не менялся. Восхищение, которое она все больше и больше вызывала у окружающих, только обостряло ее эгоизм. Вика уезжала с тяжелым сердцем. Единственное, что радовало, – отношения Ирочки с Ниной Сергеевной. Любимицей бабушки всегда была Анечка. Оставшись без своей Нюточки, Нина Сергеевна очень привязалась к Ире. Та стала для нее смыслом жизни и объектом педагогических усилий. И, как ни странно, они быстро нашли общий язык. Характеры у обеих были непростые, но твердость и последовательность Нины Сергеевны вызывала у девочки что-то похожее на уважение. К тому же Ирочка чувствовала, что бабушка отдает ей все свое внимание, живет ее жизнью, и это для девочки было самым важным. А с дедушкой у нее всегда были дружеские отношения. Так что за Ирочку можно было быть спокойной, и Вика была благодарна маме.
В Нью-Йорке она стала понемногу писать. Не то, чтобы всерьез, а так… под настроение. Как-то гуляла по берегу океана, выдавливая свои следы на мокром песке. Зима, серое небо, серый песок, серая неприветливая тяжелая вода. Неудачные выходные, зря приехали в Хэмптон. Вспомнила, как здесь хорошо, когда берег залит солнцем, песок тогда не серый, а золотистый.
Вот подошла к самой воде и отскочила в сторону от набежавшей волны. И стала смотреть на оставшиеся следы. Ровные и четкие до самой воды. Куда они ведут? Пустой берег и эта дорожка следов, а обратных нет. Кто их оставил? И в голове стали появляться образы, а потом лица и голоса…
Пришла домой, села писать. Получилась повесть. Грустная и странная, о том, что один человек служил в Средней Азии на границе. Жил обычной военной жизнью – то спокойной и мирной, то с происшествиями, стрельбой и гибелью людей. И однажды во время конфликта погибли жена этого человека с маленькой дочкой, рыжей и веселой девочкой в веснушках. Автобус, в котором женщины возвращались из города в часть, расстреляла одна из фанатичных исламских группировок.
Человек остался один. Ездил по горячим точкам, воевал в Чечне, много убивал и хотел умереть. Но остался жив. После ранения демобилизовался и приехал в свой город. Был он молчалив, невесел, работал таксистом. Ему предлагали стать начальником охраны у солидного человека – он отказался. Устал быть в постоянной готовности убивать. Да и здоровье не позволяло. После контузии у него случались приступы дикой головной боли и черной бездонной тоски. Тогда он пил, пил по несколько дней, запираясь от знакомых и никуда не выходя. Он вспоминал свою рыженькую, веселую дочку, смешные золотистые веснушки на ее лице и хотел убивать снова и снова. Поэтому и решил никогда больше не держать в руках оружия. Потом приступ проходил, тоска отступала, и он снова пытался жить.
И однажды летом встретил девушку. Она шла по улице, улыбаясь чему-то своему, и хотелось смотреть и смотреть на эту улыбку. Он повернулся и пошел за ней. Шел без всякой определенной мысли, просто понял, что должен идти. Девушка не была красавицей, самая обыкновенная молодая девушка. Она была рыжая, как будто облитая солнцем, и лицо все в золотистых веснушках. Он дошел за ней до самого дома и целый вечер просидел на скамейке у подъезда. Ему хотелось, чтобы она вышла. Он улыбнулся, вспомнив, какое у нее смешное лицо. Но она не вышла. И человек стал каждый день приходить к дому и ждать. Он шел за ней следом, а она бежала впереди, ничего не замечая. Через неделю он знал все – где работает, куда ходит. Лицо его изменилось, суровость исчезла, он шел, наблюдая за ней, и улыбался все чаще и чаще. Ему ведь было только тридцать пять лет, и до того расстрелянного автобуса его считали веселым и красивым. Он помолодел, повеселел, на работе удивлялись перемене. Знакомые тоже радовались, что человек понемногу отходит от своего горя. Через какое-то время девушка заметила его, они познакомились и начали встречаться. От Рыжей исходили свет и радость, она всегда была в хорошем настроении, и мир казался ей прекрасным. Хотя ничего особенного в ее жизни не было, работала воспитательницей в детском саду, жила со строгой теткой, мать умерла три года назад, а отца она никогда не знала. Ну, какие тут радости? Но рядом с ней становилось легко и спокойно. Они поженились и стали жить вместе. Он любил ее очень сильно, оберегая, волнуясь о ней постоянно. Он встречал и провожал свою жену, носил ее на руках и покупал ей подарки. Он называл ее "моя Рыжая" и "Рыжик". Она смотрела на него так, как могут смотреть только очень любящие, преданные и счастливые женщины. Они были всегда вдвоем, им никто не был нужен. Человек чувствовал себя молодым и счастливым, приступы боли прошли, и рядом была любимая Рыжая. Так они прожили два года. Рыжая мечтала о ребенке, но он уговаривал ее подождать. Человеку не хотелось ни с кем делить свою любовь.
А потом случился приступ. Он обрушился внезапно и с такой силой, что человек потерял представление о земле и небе. Он пил, пытаясь уйти от этой боли, и не видел испуганных глаз Рыжей, а потом обидел ее, оскорбил жестоко и незаслуженно. Рыжая только хотела помочь, а он обидел и выгнал ее. И Рыжая ушла. Через неделю он пришел в себя и бросился искать. Тетка нелюбезно ответила, что Рыжая была у нее два дня, а потом ушла. Куда – она не знает. Он побежал в детский сад, но там сказали, что она уволилась. Стал искать ее у подруг и знакомых, спрашивал их в надежде найти хоть какой-то след. Но никто ничего не знал. Он понял, что потерял ее навсегда и жить без нее незачем. И стал искать, используя все свои знакомства. Обошел все билетные кассы в городе, умолял вспомнить, показывал фотографию. Рыжая была заметна, мимо нее нельзя было пройти, не взглянув, но никто не вспомнил. Наконец один знакомый свел его с приятелем, работающим в милиции, и след нашелся. Рыжая взяла билет до северного города, он поехал туда и начал поиски. Ходил с фотографией. Он любил фотографировать Рыжую, и везде она смеялась. Как он любил ее смех, ее голос, ее золотистые волосы! Человек понимал, что без нее не сможет жить. Он обходил детские сады и спрашивал, не видели они такую. И в одном саду ему повезло, Рыжая работала у них воспитательницей. Месяц назад ушла. Куда – не знают. Молчаливая, печальная, ни с кем не общалась, но с детьми справлялась хорошо. Они ее любили. Наконец появилась надежда, Рыжую по фотографии узнал водитель на автобусной станции. Похожую девушку он возил в небольшой областной город. Было это дней десять назад. Может, с неделю… он поехал в этот город и обошел его весь. Нашел единственный детский сад. Там вспомнили. Приходила похожая женщина, искала работу, но у них ничего не было. Человек обходил школы, больницы. Магазины. Везде показывал фотографию смеющейся Рыжей, но никто точно припомнить не мог. Вокзалов здесь не было, городок небольшой, в ближайшие поселки ходили автобусы. Маршрутов было немного, он расспросил водителей, и один из них вспомнил рыжую женщину с веснушками, позавчера возил ее в небольшой поселок. Может, не эту, та была постарше, но похожа. Как можно туда добраться? Автобус будет утром, вечерних пассажиров он только выгрузил. Нет, рыженькой не было. А машиной можно? Да, можно и машиной, только поздно уже, кто же поедет? Городок маленький, все уже по домам сидят, а такси у них нет. Да и машин немного, а езды туда два часа да два обратно. Надо утреннего автобуса ждать. Человек кое-как провел эту ночь, он чувствовал, что Рыжая где-то близко. Возможно, завтра он найдет ее и все будет хорошо.
Утром приехал в поселок. На остановке ждали всего несколько человек. Значит, она здесь. Подождав, пока автобус уедет назад, человек пошел по поселку. На площади был магазин, почта, аптека и кафе. А вокруг несколько улиц, застроенных небольшими домами. И он начал поиски. Да, ее видели в кафе, спрашивала, где можно переночевать. Буфетчица посоветовала ей свою подругу, она живет на окраине в своем доме. Сдает приезжим летом, ну а зимой-то у них никого не бывает. И объяснила, как пройти. С гулко бьющимся сердцем человек почти побежал туда. Хозяйка сказала, что да, была, ночевала, вчера ушла. На автобус? Нет, в другую сторону пошла. Странная вообще какая-то, вроде не в себе… автобус в восемь отходит, а она-то уже в девятом часу ушла. А вечерний – тоже в восемь. Может, и на вечернем уехала, ночевать не возвращалась.
Но на вечернем Рыжая не приезжала, он сам разговаривал с водителем. Значит, она в поселке. Надо искать. Он обошел еще одну улицу, поселок закончился, дальше был пустырь. В последнем доме на лавочке сидел старик. Человек спросил и показал фотографию. Нет, без очков не видит, но женщина здесь вчера проходила, спрашивала, куда ведет эта дорога. Молодая, может, и рыжая, он видит плохо. Незнакомая. Здесь вообще редко кто проходит, некуда идти. Так, летом мальчишки бегают на берег, купаться. А куда ведет дорога? Никуда, море там.
– Я ей так и сказал, никуда не ведет. Море и все, ничего больше нету. Ну и она ушла.
– А куда пошла-то, дедушка? Не сказала?
– Туда и пошла, к морю. Никуда там дальше и не выйдешь – море да камни.
– Ну, а назад когда возвращалась, вы видели, в какую сторону пошла? – допытывался человек.
– Нет, когда назад, не видел. В доме, должно, был.
– А далеко до берега?
– Ну, с километр будет.