– Присоединяйтесь, – Сергей Сергеевич жестом пригласил Олега присесть возле Николая, – играем не крупно, рубль – вход.
Банковал Николай и "плыл по течению": очко – не его игра. Сергей Сергеевич пошёл ва-банк и снял его. Колода перешла к нему:
– Может укрупнимся? Давайте по трёшничку а?
– Ну, тогда и мне дайте карту, – решил войти в игру Олег, – попытаю счастья. Меня, кстати, зовут Петя, будем знакомы.
– Сергей Сергеевич, Николай Петрович, – отрекомендовались партнёры.
Сергей Сергеевич профессионально растасовал колоду, рубашкой вверх, и несколько раз прорезал её. От опытных глаз Олега не ускользнули детали его работы с колодой: сборка нескольких нужных карт в нужной последовательности, перемещение этой сборки на верх колоды и "вольтаж" после подсъёма, т. е. незаметное для постороннего глаза возвращение колоды в исходное состояние. Как и предполагал Олег, ему достался со сдачи туз, а Николаю – десятка. Николай пошёл вабанк. Вторая карта – король. Третья – девятка. Перебор! Олег тоже пошёл ва-банк. И тоже – валет, за ним – десятка. Перебор! Банкир объявляет стук. В банке – двенадцать рублей. Задача – проиграть минимальную сумму, чтобы потом, на своём банке, включить "насос". Это понимает и Николай. Со сдачи у Николая опять десятка.
– Мне на этой карте не везёт, – сетует на судьбу Николай, – иду на три рубля.
Сергей Сергеевич выдаёт ему даму и девятку. Опять перебор! Николай в сердцах бросает карты:
– Невезучий я!
У Олега тоже десятка. Карта хорошая, но шансов на выигрыш нет, да и не надо! Чем быстрее он начнёт банковать, тем лучше!
– Иду на три рубля.
Олега не удивил валет, за которым, наверняка, должен последовать туз или десятка.
– Мне хватит, – накрыл ладошкой свои карты Олег, – берите себе.
– Себе не вам, много не дам! – к семёрке Сергей Сергеевич прикупил десятку, – семнадцать, больше не имею права брать!
– Ваши, – с огорчением произнёс Олег, – я тоже невезучий. Свой банк Николай проиграл очень быстро, проиграл, по счастью, Олегу, к которому перешла, наконец, очередь банковать.
– Ох, не люблю я банковать, – приговаривал Олег, неуклюже тасуя колоду. Палец болит, и вообще… может быть, вы растасуете за меня?
– Давайте, я помогу Вам, – Сергей Сергеевич прорезал колоду и дал её на подсъём Николаю.
– А можно, я поставлю в банк червончик? Надо отыгрываться! А времени мало остаётся.
– Я не возражаю…
– И я не возражаю…
И Олег включил "насос". Все мелкие "удары" Сергея Сергеевича и Николая разыгрывались по счастью и имели равновероятностный исход, но все крупные удары Олег искусно разыгрывал с помощью "телевизора": Сергей Сергеевич проигрывал, а Николай тут же выигрывал эти деньги. К концу поездки, уже подъезжая к Депо, Николай выигрывал не менее двухсот рублей. Соответственно, Сергей Сергеевич столько же проигрывал. Перед последней остановкой он встал и извинился:
– Извините, но я вынужден выйти из игры. У меня кончились деньги. Спасибо за урок. До свидания!
На остановке он вышел, друзья проводили его сочувственными взглядами и, когда двери захлопнулись, расхохотались.
Ольга уже спала, когда Николай приехал домой. Ночную тишину периодически прорезал её храп, негромкий, но пронзительный, с присвистом.
"Опять набралась", – подумал Николай. Последнее время она частенько позволяла себе лишнего. Неприятное чувство собственной вины в необратимом процессе деградации жены отодвинуло на второй план дневные и вечерние впечатления от беседы с Олегом и от встречи с "каталой" в электричке. Сон его был тревожным и неглубоким.
Глава 16
Так уж повелось в стране победившего социализма: если дело дошло до суда, значит, подсудимый виноват, и, если уж соискатель допущен до защиты, нужно быть последним идиотом, чтобы её провалить. Николай идиотом не был и блестяще защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата технических наук, получив при тайном голосовании Учёного совета всего один, традиционный, "чёрный шар". Впереди было утверждение решения Учёного совета в ВАКе. Эта процедура, как правило, продолжалась в среднем от полугода до года и всё это время держала соискателя в напряжении. Процент отсева был заметный, т. к. Аттестационная комиссия интересовалась не только и, наверное, не столько содержанием самой диссертации, сколько благонадёжностью и моральным обликом диссертанта. Обо всех тонкостях этой процедуры Николаю поведал Семён Осипович и попросил хотя бы в ближайшее время поучаствовать в общественной жизни института и не отлынивать от работ на овощной базе и в колхозе.
Отмечали защиту диссертации в ресторане "Опалиха". После изрядного возлияния под щедрую закуску и общепринятые тосты начались танцы. Твисты и шейки чередовались с медленными танцами, каждый второй из которых объявлялся белым, и к Николаю выстраивалась очередь из молодых сотрудниц. Жена Ольга делала вид, что совсем не ревнует, и сама танцевала мало, да и то – или с Семёном Осиповичем или с Захаром Хазиным, но при этом частенько, как бы невзначай, приглядывала за мужем. В паузах между белыми танцами Николай прикладывался к рюмке, никому не отказывая в популярном ритуале "на брудершафт". Михаил Серых практически не отходил от него, склоняя к разговорам на сомнительные темы. Не забывая совет Семёна Осиповича, Николай искусно уклонялся от политической проблематики, а на вопрос: "Чем ты намерен заниматься в ближайшее время?" – откровенно рассказал о планах создания рок-оперы "Иуда". Удивлению Миши не было предела: "Что, да как, да с кем? А как же наука?" Николай успокоил приятеля: "Я поэзией занимаюсь со школьной скамьи, и никогда мне это не мешало ни в учёбе, ни в работе".
– Коленька, – протиснулась к нему Света, аспирантка, – хочу выпить с тобой "на брудершафт" и пригласить на очередной белый танец.
– Я твой, Светик, – обрадовался возможности отдохнуть от Михаила виновник набирающего обороты торжества, – только, если можно, давай обойдёмся без водки.
– Хорошо, хорошо, – не возражала Света, – ты как хочешь, а я выпью шампанского.
Выпили "на брудершафт": Светик – шампанского, Николай – "Ситро". Музыканты заиграли "Очарована, околдована…". Света прижалась в танце к Николаю так, что у него закружилась голова, и он начал сбиваться с ритма. Света уткнулась ему в грудь и нежно погладила его по спине:
– Ну почему ты женат? Почему не дождался меня?
Ничего не ответил ей Николай. Танец закончился.
– Давай ещё потанцуем, – Света не выпускала его ладошку из своей и время от времени слегка пожимала её.
– Светлана, – с придыханием, но твёрдо прошептал Николай, – здесь моя жена, и она всё видит. Не будем выходить за рамки приличий…
Заиграли "Мишел". Николай и Света прошли в гущу танцующих.
– Ты знаешь, что со мной приключилось на прошлой неделе? – Светлана подняла голову. В её глазах, ещё минуту назад таких томных, заиграли озорные огоньки.
– И что же с тобой приключилось?
– Я возвращалась домой очень поздно, наверное, на последней электричке, и заснула. Когда объявили мою остановку, я открыла глаза и увидела сидящего напротив мужчину средних лет, довольно симпатичного, между прочим. Он смотрел на меня и улыбался, а на нём была моя норковая шапка. "Вот гад, – подумала я, – и ещё улыбается!" Поезд остановился, двери открылись.
– Ты, не долго думая, подошла к нему, быстренько схватила шапку и успела выбежать. Двери захлопнулись. Поезд тронулся. У окна стоял этот мужчина и сердито грозил тебе кулаком. Ты надела шапку, но… на тебе была шапка, твоя шапка. Я знаю этот анекдот. Он гуляет по всей Москве! – Николай для приличия хохотнул, – хорошая история…
Музыка кончилась, и он, взяв Светлану под ручку, проводил её к столу. Там, вокруг Олега собралось несколько человек. Травили анекдоты, вспоминали разные интересные истории.
– Ну, вот, значит, а он возьми да умри там, в командировке, от инфаркта миокарда, – продолжал свой рассказ Олег.
– А где это было?
– В Свердловске, – Олег немного задумался, – в Политехническом. Что делать? Решили послать за ним Виктора Самоварова из нашего отдела и Сашку, так, кажется, его звали, не помню фамилию. Дали им денег, чтобы смогли цинковый гроб организовать и на самолёте привезти в Москву. А оба выпить не дураки были. По дороге часть денег пропили. Ни на гроб, ни на авиабилеты не хватает. Что делать? "А давай на поезде поедем, – предложил Виктор, он за старшего был, – в Жорика вольём бутылку водки и под видом в дупелину пьяного затащим в вагон". Так и сделали: купили три купейных билета, запаслись водкой на дорогу, одну бутылку влили в Жорика, с двух сторон прихватили его под руки и приволокли к вагону. Проводнице сунули, на всякий случай, червончик, а она и не возражала: "Подумаешь, в стельку напился, дело житейское".