В этот момент на втором этаже старого двухэтажного дома, что стоял сразу за забором, зажёгся свет. Пацаны насторожились. На балкон вышел хозяин с овчаркой. Собака залаяла.
– Дядя, стой здесь и не делай волны! Мы сейчас!
Оба отошли в сторону ворот. Николай понял, что более удобного случая ему не представится и резко бросился бежать к бревну, припёртому к углу забора. Левой ногой ступил на торец бревна, приподнялся, перебросил портфель через забор, дотянулся до верхнего края забора, ловко перемахнул через него и оказался перед молодой парочкой.
– Это ваш портфель, – парень протянул его Николаю, – он на нас как с неба свалился!
– Мой, спасибо, – Николай схватил портфель, – а где у вас тут ближайшая милиция?
– Та, рядом тут, за углом, – парень показал на дом, где Люська живёт, – там увидите.
В милиции не очень удивились тому, что рассказал Николай. Капитан высыпал на стол штук сто разных фотографий: "Ищи!" Снимки были мелкими и не выразительными, но на двух из них Николай опознал своих обидчиков. "Всё ясно, – уверенно заявил капитан, – они сейчас либо в "Гроте", либо в "Парусе". Дьяченко, поднимай наряд! Ты, – обратился он к потерпевшему, – тоже поедешь с нами!" Ехали в двух "Москвичах". По дороге капитан инструктировал Николая: "Грот" находится в подвале. Ты первым заходишь, без нас. Понял? Вниз не спускаешься! Сверху смотришь! Как только опознаешь кого, сразу выходи! Мы заходим вместе, ты показываешь их, и мы их берём! Понял?" Через пять минут подъехали ко входу в бар. В соответствии с инструкцией Николай зашёл один, огляделся и сразу увидел Женьку и Николку Они потягивали коктейли в компании троих взрослых парней и двух размалёванных девиц. Забыв инструкцию, Николай бросился по лестнице вниз. Удивлению пацанов не было предела. "Что, дяденька, оставшиеся деньги несёшь?" – было написано на их лицах, и оба даже привстали с места с распростёртыми объятиями, но вдруг опомнились! "Тикайте, хлопцы! Мусора!" – во весь голос заорал Женька. В бар ворвались оперативники и без труда арестовали и Женьку, и Николу. В машинах лишних мест не было, поэтому Женьку посадили на колени Николая.
– Нуты, дяденька, Иуда! – прошипел пацан.
– Почему Иуда-то? – удивился Николай.
– Потому, что сдал меня мусорам! Понял?
– А ты знаешь, хоть, кто такой Иуда?
– Знаю, знаю – предатель!
В отделении ребят обыскали. В отворотах женькиных брюк нашли пятидесятку. Составили протокол. Капитан отвёл Женьку в отдельную комнату.
– Иди, поговори с ним по-мужски, – капитан отправил туда и Николая, – делай с ним, что захочешь! Он у нас уже фигурирует в двух грабежах.
Женька сидел на стульчике, жалкий и беспомощный.
– Что, дяденька, бить будешь?
– Бить? Да нет, – Николай сел напротив мальчишки, – едва ли это поможет! Да и силы наши не равны!
– А что же ты не сопротивлялся нам?
– Вы же не одни были! Так?
– Так, так.
– А у меня в бумажнике сто сорок грамм драгоценных металлов были, платина и палладий. Мне их спасать надо было.
– Да на кой ляд оно нам!? Ну, платина, куда ни шло. А это, как оно там – на хрен не надо! А ты, дяденька, если такой жалостливый, так хотя бы для виду побей меня, тихонько, а я покричу, а то ведь мусора обсмеют тебя.
Николай подошёл к Женьке и толкнул его. Стул с грохотом опрокинулся, Женька заверещал: "Ой, больно! Не бейте меня! Не имеете права!"
В комнату вошёл капитан.
– Молодец!
– Да я так, не сильно, – сказал Николай, потирая кулак, – что с мальца взять?
– Хорошо, подпишешь протокол и можешь идти. Деньги пока будут у нас. Это вещдоки. Через три дня вернём тебе.
В Москву Николай возвращался ночным поездом. Не спалось и даже не дремалось. Происшедшее в Харькове не давало покоя. Вспоминая эту историю, он задавался вопросом: "Почему всё-таки Женька назвал его Иудой?" Убедительного ответа не было… В голове вертелись строчки: "Все люди только люди…", "Как ночь темны их души…", "Но, поздно или рано, вонзи в их души нож…". К утру они сложились в законченное стихотворение "Прислушайтесь к Иуде". Перед самым прибытием поезда Николай записал готовый текст в блокнот с почти законченной драматической поэмой "Иуда. Версия – предатель".
Глава 15
В ожидании защиты диссертации Николай получил возможность закончить текст поэмы. Первым и главным оппонентом, естественно, стал Олег. Николая интересовала также и реакция Билла и Георгия. Дней десять Олег не давал знать о себе. Билл и Георгий уже отзвонились и выразили в целом положительное отношение к прочитанному, обещая детальное обсуждение при встрече. Наконец и Олег позвонил и попросил ещё несколько дней на обдумывание, которые растянулись для Николая в целую вечность. Вот уж верно говорится, что нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Мнение Олега было важно для Николая не только потому, что с большой вероятностью оно будет объективным и лишённым типично дружеских: "Ну, ты, старик, гигант!" или "Класс, высший пилотаж! Срочно – в печать!", но и потому, что Олег – искренне верующий и водит знакомства с церковными иерархами. Николаю не хотелось бы своим отношением к Иуде оскорблять чувства православного человека. Встретились в ресторане "Опалиха", пообедали и устроились в комнате для музыкантов. Георгий оставил им ключи и уехал за струнами на угол Неглинки, обещав вернуться к семи вечера.
– Ты, наверное, ждёшь от меня, – не без усмешки начал Олег, – восторженных слов одобрения? Сразу хочу предупредить тебя, что ничего подобного не будет! Да, у меня нет претензий к литературной части твоего произведения. Здесь ты даже превзошёл самого себя! Однако у меня есть ряд вопросов, ответы на которые помогут сформировать моё окончательное отношение к твоей поэме в целом.
– Ну и что это за вопросы?
– Во-первых, почему главным героем поэмы ты сделал Иуду, отрицательного героя, да ещё и вынес в название его имя? А Иисус остался практически у него в тени…
Николай тщательно готовился к разговору с Олегом, прогнозируя десятки вопросов с его стороны, но такого простого вопроса он никак не ожидал.
– Ты знаешь, – медленно, обдумывая каждое слово, начал Николай, – во-первых, мой текст с будущим музыкальным оформлением – это альтернатива рок-опере "Джизус Крайст", во-вторых, кто тебе сказал, что главным героем произведения обязан быть положительный герой? А… кстати, вспомни "Иуду Искариота" Леонида Андреева. Вот тебе и ответ на твой вопрос.
Самого Николая не удовлетворил собственный ответ. Не удовлетворил хотя бы потому, что из ответа следовало, что он признаёт Иуду отрицательным героем, а это было не так. И всё произведение было нацелено на трансформацию привычно отрицательного образа Иуды, составившего пару Учителю в его трагической миссии. Тем не менее, уточнять свой ответ или дополнять его Николай не стал в надежде на то, что в процессе дальнейшего разговора всё само собой встанет на свои места.
– Хорошо, – продолжил Олег, – в твоём тексте "Рассуди…" апостолы спорят друг с другом, кому из них достанутся самые почётные места в Царстве Мессии: "Рассуди, Иуда, только честно!
Кто, рассуди нас как мудрый судья,
Будет первым в Царствии Небесном
Возле Христа – Иоанн или я?" – а Иуда "водит их за нос"
и заявляет вдруг: "Бог вам судья в этом споре пустом…
Оба вы в споре своём не правы.
Кто, как ни я, будет рядом с Христом!
Я буду первым с Христом, но не вы!"
Олег пристально посмотрел на Николая и выдержал паузу. Николай ждал вопроса.
– Ну если от Иуды можно было ожидать такого корыстного отношения к своему служению, то апостолов-то зачем ты обижаешь? Разве в Новом завете есть указания на это?
Николай был готов к этому вопросу. Ещё раньше, в процессе написания поэмы, он зачитывал отрывки Олегу, и тот возмущался этим эпизодом.
– Ты знаешь, из текста Евангелия явно следует, что апостолы, самоотверженно посвятившие себя служению делу Иисуса, надеялись с лихвой компенсировать все свои лишения, когда Учитель займёт славный трон Давида. Более того, они даже гадали, кто из них будет ближе к царскому трону, по правую и левую руку от Мессии. Ничто человеческое не чуждо и им! А для большей убедительности я мог бы дать тебе по первому твоему требованию и соответствующие ссылки из Нового Завета. А так как Иоанна и Петра Иисус отличал от прочих апостолов, то они и считали себя первыми кандидатами на эти места, и, когда Соломия попросила для своих сыновей первых мест в мессианском царстве, это вызвало ропот и негодование учеников Иисуса. Мечтал об этом и Иуда и – не без оснований.
– Таким образом, ты признаёшь за Иудой такие качества, как корыстолюбие, сребролюбие, которые и привели его к подлому предательству! Так?
– Что касается того акта, который ты называешь подлым предательством, – Николай на минуту задумался, подбирая нужные слова, – то исследователи Нового Завета обсуждают различные его мотивы. Из них сребролюбие не выдерживает никакой критики.
Олег, судя по всему, тоже тщательно готовился к этому разговору. Он достал блокнот и процитировал:
– "Тогда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошёл к первосвященникам и сказал: что хочешь дать мне, и я вам предам Его? Они же постановили ему тридцать сребреников. И с того времени искал удобного случая, чтобы Его предать".
– Согласен, – Николай ожидал такого, в общем традиционного аргумента, действительно, из этого текста следует, что тридцать сиклей, т. е. сребреников, – это и есть главная причина поступка Иуды (по Матфею), а вот Марк вообще не указывает мотива так называемой измены Иуды.
– Ну, и что, – Олег недоуменно развёл руками, – это просто различные формулировки одного и того же эпизода. Но деньги фигурируют и там, и там!