– Но в этой песне разве актуальный текст, – удивился Армен, – это же библейский сюжет?!
– Верно, то есть – вечный сюжет, а, значит, актуальный, – парировал Георгий, – тем более, что он отражает сложные человеческие взаимоотношения, в том числе и межклассовые. Но, если честно, сама по себе одна эта песня едва ли может быть интересна широкому слушателю. Её автор, Коля Рябов, пишет либретто рок-оперы, посвященной Иуде, и у него есть интересная трактовка взаимоотношений главного героя с Иисусом. Он делился со мной своими идеями, так как хотел бы продолжить наше сотворчество. Мне его идеи нравятся.
– Но ведь есть уже гениальная рок-опера на эту тему – удивился Армен, – "Джисус Крайст, суперстар"! Ты думаешь, что мы сможем переплюнуть Вебера?
– Ты знаешь, – Георгий задумался и, медленно подбирая слова, продолжил, – тема эта не только вечная, но и… как бы поточнее сказать… многогранная. У Вебера с Райтом – одна грань, у нас будет другая.
– А что ты имеешь в виду? Что за другая грань?
– Во-первых, постараемся сделать оригинальной музыку, во-вторых, у Коли оригинальный взгляд на эту тему.
– Оригинальный, это как? Не похожий на Библейский? В Евангелии всё чётко: Иуда – предатель! Что ещё?
– Знаешь… давай не будем бежать впереди паровоза, – предложил Георгий, – дождёмся Николая. Может быть, у него ещё и не получится ничего. Хотя то, что я читал, представляет большой интерес.
Глава 14
Идеи не рождаются на пустом месте. Их появлению, часто, казалось бы, внезапному, предшествует большая подготовительная работа как на сознательном, так и на подсознательном уровне. В этом многократно убеждался Николай, когда садился за сочинение текста песни на уже готовую музыку. Очень редко удаётся сразу нащупать тему песни. Чаще всего этот этап затягивается на несколько дней. А начинается всё с многократного прослушивания мелодии. Из неё выделяется наиболее выразительная музыкальная реплика, так называемый крючок, на который подбирается фраза или просто несколько слов. От того, насколько удачно соответствуют друг другу эти слова и музыка, как правило, зависит успех всего произведения. После бесчисленных и безрезультатных попыток с наскока найти эти нужные слова приходится признаться себе в собственной бездарности, и песня погружается в глубины подсознания, продолжая своё существование, не отвлекая будущего автора от повседневных забот. Процесс созревания песни может длиться и неделю, и даже больше. Но однажды она начинает напоминать о себе, всплывая в памяти в виде каких-то образов с неясными очертаниями. Это означает, что пора садиться за стол и писать. Но не сразу. Час-другой, а то и третий предстоит посидеть над чистым листом бумаги, прежде чем из глубины подсознания начнут выплывать нужные слова, строчки, куплеты, припевы, бриджи, складываясь в удачный текст песни. В эти счастливые минуты или часы нельзя отвлекаться ни на что больше и нельзя останавливаться на полпути. Текст надо закончить. Через день-два, а лучше через неделю, можно вернуться к нему для финишного редактирования.
Процесс научно-технического творчества подобен процессу художественного сочинительства, особенно на этапе подсознательного осмысления исходного материала. За четыре года работы над диссертацией Николай получил пятнадцать авторских свидетельств на изобретения. Два из них, один – на способ измерения содержания кислорода в высокотемпературных газовых средах, другой – на конструкцию датчика, явились результатом исследовательской работы по теме диссертации и носили откровенно прагматический характер. Остальные изобретения в виде приложения украсили диссертацию изящными решениями технических задач не первостепенной важности. Нельзя сказать, что они совсем не имели перспектив реализации на практике. Нет! Конечно, имели, но в отдалённом будущем. И связано это было с технологическими ограничениями, в частности, с невозможностью построения вторичных измерительных цепей на базе аналоговой техники. Николай прекрасно сознавал, что будущее за цифровой техникой считывания и передачи информации, но понимания у руководства не находил и прослыл в их глазах фантазёром. Оставалось надеяться на светлое будущее отечественной технологии. Тем не менее, диссертация получила множество положительных и даже восторженных отзывов у оппонентов, и Николай активно готовился к её защите. Сроки были уже известны, и с каждым днём становилось всё тревожней: мало ли, что может ещё случиться? Шёл сентябрь, пора уборки урожаев. По всей стране мобилизовывались городские жители. Ежегодно: "Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой!" – страна вставала, страна побеждала, а продуктов всё равно не хватало. С каждым годом всё больше и больше закупалось хлеба за границей. Мясо было только в Москве да в Ленинграде, и на выходные со всех концов страны туда тянулись "колбасные" поезда и электрички. Николай не разделял энтузиазма парткомов и профкомов и, в отличие от подавляющего большинства советских граждан, при малейшей возможности находил способ избежать проявления сознательности: либо доставал медсправку с освобождением от физического труда, либо вовремя уезжал в командировку. На сей раз – в Харьков, в один из институтов для обмена опытом нанесения на керамику пористых платиновых покрытий, которые использовались в твёрдоэлектролитных датчиках в качестве каталитически активных электродов. Семён Осипович выдал ему под расписку семьдесят граммов платиновой проволоки и столько же – палладия в виде фольги. Палладий дешевле платины, но тоже обладает каталитическими свойствами. Интересно было испытать и палладий в качестве электродов.
В Харьков Николай прибыл рано утром и сразу поехал в гостиницу. Номер был забронирован заранее, и привычных проблем с заселением не было.
После завтрака он съездил в институт, отметил прибытие и договорился о встрече с нужными сотрудниками на следующий день. После обеда отправился погулять по городу. Центр понравился ему своей капитальностью и какой-то имперской монументальностью. Через час-полтора он почувствовал усталость. Возвращаться в гостиницу не хотелось, но и шататься по улице было уже не в кайф. Хотелось посидеть, отдохнуть. На глаза попался кинотеатр "Зирька". "Это то, что нужно, – подумал Николай, – а что идёт сегодня?" Осмотрелся, нашёл афишу. В шесть часов – сеанс фильма "Шаг с крыши". Оставалось минут тридцать до начала. Николай занял очередь в кассу, окошко которой выходило прямо на улицу.
– Дяденька, а вы – не местный?! – обратился к нему пацан лет пятнадцати-шестнадцати, появившийся неизвестно откуда.
– Не местный, – спокойно отреагировал Николай.
– Командировочный, наверное?
– Угадал, командировочный.
– А как вас зовут?
– Николай.
– О! И моего другана тоже зовут Никола! Вот он! – рядом появился пацан, на вид чуть помоложе, – а меня зовут Женька.
– Дяденька, – поинтересовался тёзка Николая, – а откуда вы? – Я из Москвы.
– О! Я там тоже бывал! В спецприёмнике номер шесть. Знаете такой?
– Нет, – с улыбкой ответил Николай, – в спецприёмнике мне бывать не приходилось.
– Дяденька, а давайте мы вам без очереди возьмём билет!
– Не стоит, – твёрдо заявил Николай, – очередь небольшая, успеем.
– Ну, хорошо, – Женька как бы смущённо почесал затылок, – тогда помогите нам.
– Чем же я могу помочь вам?
– Дяденька, видите, вон там, – Женька вытянул руку в сторону большого дома, – на четвёртом этаже Люська живёт. Вызовите её погулять, а то у неё родители дюже строгие.
– А мы успеем? До начала минут двадцать остаётся.
– Успеем, успеем…
– Ну, хорошо.
Подошла очередь. Николай купил билет, посмотрел на часы.
– Ну, пойдёмте. Только быстро.
Ребята засеменили в сторону дома. Николай поспешил за ними.
– Айда напрямик, – предложил Женька, – через стройку. Так быстрей.
Перед домом располагалась обширная стройплощадка нулевого цикла, огороженная высоченным глухим забором. Входные ворота были открыты и освещались двумя мощными фонарями. Проскочили ворота. На середине площадки, в полутьме пацаны резко остановились.
– Всё, дядя, стой здесь, – строго процедил сквозь зубы Женька и вынул нож.
Тут только до Николая дошло, что это – ловушка. Он оглянулся в сторону ворот. Под фонарями маячили три фигуры. "Приехали", – подумал Николай и судорожно стал обдумывать ситуацию.
– Ну, что, дядя, три рубля у тебя найдётся?
– Три рубля? Поищу, – спокойно ответил Николай и осмотрелся вокруг. В дальнем углу забора стояло бревно около метра высотой. "Если встать на него, – подумал Николай, – легко можно будет дотянуться до верха и перемахнуть через забор. Эх, зачем я платину уложил в бумажник, – посетовал он и спешно стал выкладывать металл из портмоне".
– Дядя, – нагло поигрывая ножом, произнёс Женька, – ну, что ты копаешься? Тебе что, никто ножичком не щекотал кишочки?
– Признаться, нет, никто не щекотал, – Николаю удалось переместить платину в соседний внутренний карман и достать из бумажника самую мелкую купюру. Это была пятёрка. Он протянул её Женьке.
– Э-э-э, дядя, да ты богатенький. Давай, давай ещё пятёрочку.
Николай нащупал в бумажнике деньги и вытащил десятку.
– А что у тебя в портфеле, дядя?
– Да здесь у меня зубная щётка и разные бумаги, – Николай попытался было открыть портфель, – едва ли это будет интересно для вас.
– Дядя, не отвлекайся, гони ещё червончик!
Николай вытащил очередную купюру. На сей раз это была пятидесятирублёвая купюра.
– Давай, давай, ещё, ещё!
– Да откуда у меня столько денег? Я же в командировке. Оставьте хоть что-то.
– Давай, дядя, сам, сам. Нам же неудобно к тебе в карманы лезть!