– А-а-а. Ну и кто же это? А, это ты, Волков, ну привет! – Колька пожал руку Волкову. – Радуйся, есть для тебя информация.
– Интересно, – откликнулся Волков.
– В общем так, фотография Елагина красовалась на городской доске почета потому, что он как бригадир принял вызов и его коллектив один из первых закончил первый блок кондитерской фабрики. В итоге "Пролетарец" был введен в эксплуатацию на 3 месяца раньше срока. А сняли его за то, что избил какого-то человека.
– А сосед их стало быть, тоже в 93 году очень быстро продает квартиру и уезжает из-за смерти матери.
– А сосед так это вообще отдельная история. Он же из приюта, вот. Так что никакой матери у него не было. Пошел в театр, наверное, потому, что одеться можно в костюмерной прилично. Дослужился до замдиректора, пьески свои ставил, на гастроли ездил.
– Любопытная получается история. Есть у меня Колька для тебя последняя просьба. Выполнишь?
Колька скис и покосился на Нину.
– Конечно, выполнит, – бодро сказала Нина. – Он тебе во всем поможет, Паша.
Наутро они поехали в ГИБДД.
– Делаю запрос на автомобиль Кишинева Олега Ивановича, артист, 1955 года рождения, – говорил в регистратуре Колька. – Для материалов уголовного дела.
– Ясно, – ответила женщина в погонах. – Через час подойдите.
Через час информация была найдена.
Кишинев Олег Иванович, владел автомобилем ваз 2102 с 1988 по 1993 год, пока его не угнали.
– Ну и что это значит? – спросил Колька.
– А это значит, что неспроста без пяти минут директор театра в разгар карьеры бросает все, и уезжает в неизвестность в спешном порядке. Просто исчезает и все. И в этот же самый миг у него угоняют автомобиль.
– Ты что хочешь сказать? Что это он, сосед Елагиной сбил тебя 9 октября 1993 года? А ты не думаешь, что все это вместе может быть простым совпадением? Сколько в тот год людей владело автомобилем?
– Я пока не знаю. Но все это как-то странно.
– И что ты намерен теперь делать?
– Пока не знаю, – признался Волков.
– Вот еще что. Я как-то не подумал сразу тебе рассказать, но может, это даст что-нибудь.
– Ну? – насторожился Волков.
– В день убийства рано утром Елагина сняла все деньги с пенсионной карты, с книжки, билет купила до Самары.
– А звонки не проверял? Звонила она кому-нибудь в Самару?
– В этот день не звонила. А за 2 дня да, были звонки. И все равно не в Самару. А вот в Москву 6 вызовов, один длиннее другого. Это я еще давно знал, думал, мало ли чего. Сейчас все по магазину на диване заказывают что-нибудь, а там как раз в Москву надо звонить. Может, заказала тетка швабру какую-нибудь из Москвы.
– А номер один и тот же?
– Я где-то записывал этот номер в материалах дела. Да вот он, посмотри.
Волков посмотрел на номер, о чем-то задумался. Затем порылся в карманах и достал бумажку с номером телефона дяди Гены. Номера совпадали.
– Это он, – сказал Волков.
– Кто он?
– Рыжий, – быстро ответил Волков.
Чтобы проверить свою догадку Волков вскочил и выбежал из квартиры.
– Ты куда это, старичок? – бежал за ним Колька.
– Садись, – скомандовал Волков и завел "Жигули".
– Ты думаешь, что этот дядя Гена в Москве и есть этот Олег Иванович? Тогда почему он дядя Гена?
– Хороший вопрос, следователь Николай Климчук, – подмигнул Волков. – А ты сам-то как думаешь из своей практики, почему люди могут менять имя, свою внешность, зачем им это надо?
– Ну, этот рыжий же артист. Может, он к роли готовился в каком-нибудь фильме в там Москве.
– Во-во, – кивнул Волков. – А знаешь, как этот фильм называется? Убийство Елагиной. Вот так-то, а ты там про Олесю распинался. Да разве может эта Олеся такую штуку задумать.
Машина подъехала к дому Елагиной. Волков выскочил из машины, Колька – за ним. В 40-ой квартире слышалась музыка и веселый смех. Звонок в дверь никто не слышал. Волков тихонько толкнул дверь, она поддалась и они вошли в прихожую.
Туда-сюда ходили с бокалами молодые люди и девушки, на Волкова и Кольку никто не обратил никакого внимания. Волков взял за руку первую попавшуюся девицу:
– Здрасьте, – начал Волков.
– Здрасьте, – весело сказала она.
– Хозяйка где?
– А-а-а, – хитро улыбнулась девица. – Да вон там, за шторой.
Волков пробирался сквозь танцующих к окну. Колька плелся за ним. Волков отодвинул штору, за ней хозяйка целовалась с каким-то парнем.
– О, привет, – лукаво улыбнулась она.
– Эт чо за старикан, – усмехнулся ее спутник.
– Ты иди погуляй, парень, – сказал Волков и задвинул его шторой.
– Чо за дела? – обиделся тот.
– Полиция что не видишь? – рявкнул Волков и предъявил Кольку в форме.
Кто-то завизжал, музыка остановилась, и вся толпа молодежи уставилась на Волкова и Кольку.
– Ребята, все нормально, – миролюбиво улыбнулся Колька. – Мы тут по делу об убийстве, сейчас все быстренько узнаем и уйдем, хорошо?
– Убийстве? – ошарашено повторил кто-то.
Народ притих и как-то гуськом стал покидать квартиру.
– Ну вот, испортили, вечеринку, – обиделась хозяйка. – У меня вообще-то день рождения.
– Поздравляю, – по-доброму улыбнулся Волков.
– Да ладно уже, – раздосадовано махнула она рукой. – Чего хотели-то?
Волков достал обрывок фотографии.
– Скажи, вот этот рыжий на дядю Гену похож?
– Не очень, – ответила девушка.
Волков взял прядь волос девушки и приложил к фотографии, как будто темные волосы дяди Гены.
– А так? – спросил Волков.
Девушка хихикнула.
– Вообще-то нет. Ну, там еще борода была. – Хозяйка взяла вторую прядь и приставила как бороду. – А так может и похож! Вроде похож!
Волков метнул взгляд на Кольку.
– С днем рождения! – еще раз поздравил Волков и вышел из квартиры.
– Ты прав, старик, – признался Колька, садясь в машину. – У этого артиста была какая-то причина, чтобы так тщательно скрываться. Слушай, а ловко у тебя получается. Из тебя бы следователь хороший вышел.
– Да ты что, – улыбнулся Волков. – Следователь это у нас ты. А я бухгалтер.
Они помолчали.
– Пока получается, Колька, так, – рассуждал Волков. – Некий артист, карьера которого на взлете, его обожают бабки в городе, неожиданно сбивает человека на своих "Жигулях". Пока народ в недоумении, он жмет на газ и скрывается с места преступления. Машину тут же ликвидирует, бросает где-то, чтобы ее никто не нашел. А сам пытается в спешке продать квартиру и уехать. Поэтому и врет, что умерла мать. Поэтому и притворяется дядей Геной, инвалидом и не выходит из дома, пока не появляется шанс выехать в Москву. А в Москве уже чем он там занимается, трудно сказать. Но что еще интереснее, почему ему так помешала Елагина? Что-то Елагина знала, наверное, из-за их слишком тесного общения, о чем-то она догадывалась. И это "что-то" стоило ей жизни. Но есть и другая версия, Колька.
– Какая?
– А во второй версии твоя правда. В той аварии был замешан другой человек. И совершенно это не имеет отношения к Елагиной. А прирезал Елагину ее муж, Егорыч. По пьянке или еще по какой причине. Если жизнь покатилась под откос значит что-то его сильно задело. Может, он простить не мог, что Елагина с этим артистом роман завела? Может такое быть?
– Да может, конечно. Но чего он тогда ждал всю жизнь?
– Вот это хороший вопрос. Хороший.
– Да и потом, я же говорю, алиби у него, у Елагина-то.
– Это алиби можно и так состряпать. Не мне тебя учить.
Колька присвистнул.
– Все-таки нет четких доказательств, что именно рыжий сбил тебя тогда. В убийство Елагиной я еще могу поверить, но в остальном…
– В остальном надо еще покопаться.
– Знаешь, может плюнуть тебе на все эти дела мести и махнуть куда-нибудь на море? – с сочувствием сказал Колька. – Все-таки море и… это…
Колька запнулся. Волков понял, Колька не может так же цинично, как врач в лечебнице в колонии сказать "о душе подумай".
– Да ты не волнуйся, – улыбнулся Волков. – Я о душе только и думаю.
Глава XII, в которой Волков убеждается, что истина дороже
Волков ехал на встречу с родственницей, так удачно получившей квартиру. Сегодня она прибывала на электричке из деревни Осташково. Тетя Галя вышла из вагона с двумя рыночными сумками в клеточку и маленькой дамской со стразами.
– Галина Ивановна? – уточнил Волков.
– Ой, здрасьте. А кто это? Такси что ли? – не поняла тетя Галя.
– Такси, такси, – радостно закивал Волков.
– Ой, дорого у вас, обдираловка, – недовольно пробурчала тетя Галя.
– Да какая же обдираловка, сейчас акция – сто рублей, – улыбался Волков.
– Что это за акция? – остановилась тетя Галя. Сумки и впрямь были тяжелые. – Обман какой что ли?
– Никакого обмана. Сто рублей и ни копейки больше, – продолжал улыбаться Волков.
На его беду это прослышали еще три тетки и, волоча сумки, неслись к нему.
– Здесь что ли акция? – кричала одна из них.
– Нет, нет, кончилась, вот на женщине кончилась, – поспешно ответил Волков.
– да она может еще и не поедет, – спорила женщина. – Ну? Едешь ты или нет? Стоит еще, думает.
– Ладно, еду. Вот сто рублей, больше не дам, – согласилась тетя Галя.
Волков мигом схватил сумки, боясь, что она передумает, и побежал к машине.
– Ну рассказывайте, – обрадовался Волков и завел автомобиль.