Через год приехал в Иерусалим на русское подворье инок Микулица. Только вряд ли кто теперь его мог назвать иноком. Чему там учил его Гуляй Беда, с кем знакомил? Все осталось там, в Цареградских переулках и кельях храмовых. Приехал Микулица – Мастером. И даже сам Великий Мастер Раймон из Братства госпитальерского не зазорным считал с ним день-два в беседе провести.
Само же русское подворье разрослось, раскинулось, вместив себя всех приехавших с князем и Гундомером. Новых же витязей отправляли уже в Дома Антиохийские и Триполитанские.
Князь Андрей восседал теперь за главным столом высшего совета Братства, наравне с Гогом Поганым и другими витязями, пока не сменил того на первом месте Великого Мастера, Бернаром присланный Робер Кредон. Из Ромейских медведей. Но все это в будущем, а пока нес иноходец Малку под лучами южного солнца, по выжженной лощине, вдоль моря туда, к замку Акра, где ждали их приехавшие из Галлии побратимы.
Глава 4
Гуртом и батьку легче бить
"Мало хвалить," – подумалось ей, – "и нас да похвалят! Без наказанья презреть не позволим божественность нашу!"
Овидий
Встреча была радостной и шумной. Войско Андрея всем своим видом внушало почтение. Но и галеры Гога пришли не пустые. Наряду с новыми витязями и новичками, братья привезли с собой мастеровых по каменному и оружейному делу, ковалей и скорняков, портных и шорников. А уж бродячая команда менестрелей и скоморохов пристала сама, увлеченная байками, услышанными от оруженосцев, стремянных и стольников.
Князя удивили перемены в организации дружины, даже чисто внешние. Старшие братья – витязи теперь все носили одинаковые белые жупаны, а младшие – черные. Даже попоны на конях и то были, как из одной мастерской.
Они обнялись и направились в Акрский замок, где расположились в ожидании их ранее приехавшие храмовники. Гог несколько раз с интересом останавливал взгляд на удивительной гостье, следовавшей между Андреем и Гундомером, но сдерживал рвущийся с уст вопрос до прихода в палаты.
В центральной зале вновь отстроенного замка, расположившись за пиршественным столом, братья высыпали друг другу полные короба новостей. И о Соборе в Трое, и о Царьграде. О полабских землях и Меровинговских родах, о Виленских ушкуйниках и Бернардовских бернардинцах, о разбое на морских дорогах и усобицах в княжеских уделах. О том, о сем. Андрей рассказал, как забрала Артемида зеленого эльфа и представил свою спутницу. Малка по такому поводу одета была в царское платье из шелка и бархата. Голову ее венчала корона Жрицы Леса, солнечным светом сверкающая на ее золотых волосах. Старшие братья галантно подошли к ручке их новой спутницы. В свою очередь, Гог представил своих новых друзей, среди которых выделялся Фулько Анжуйский из рода Ангелов, присоединившийся к ним во главе собственной дружины из старых проверенных вояк. Сорокалетний воин, даже внешне, сразу выделялся своей осанкой и статью. Порода брала свое.
Застолье перешло в общий разговор. Однако видно так уж устроена судьба, в самый разгар пира пришла новость о кончине короля Нового Израиля Балдуина, старого друга и приятеля, так ждавшего возвращения их из дальнего путешествия.
Гог незаметно дал знак и вышел в соседнюю залу. Понявшие его братья, вышли вслед за ним.
– Земля Обетованная готова принять новое воинство и воспитать Псов Господних в лоне своем, – Гог начал резко без вступлений. Кругом были свои, – Не можем мы полагаться на волю небес и жребий Богов! Свой жребий мы уже вытянули и за него в ответе. Потому братья, здесь и сейчас предлагаю избрать нового короля в Святой Земле. И быть им Фулько Анжуйскому!
– Не горячись брат! Это должен Большой собор в Пасху на главной площади решать, – Одернул его Роллан.
– Мы сегодня здесь Собор. А это наш довод, – Он с лязгом вынул из ножен меч, – Нам только сейчас в Новом Израиле усобиц не хватает.
– В чем-то ты прав, – Поддержал его Андрей, – Фулько всем хорош. Роду знатного. В боях смел. Пуленам известен. Только одно ты забыл, брат. Как мы здесь на вольных землях поставим жизнь братскую, такую они и в другие земли понесут.
– Ломать через колено пуленов, – Вступил в разговор Готфрид, – Дело последнее. И их не сломаем и колено отобьем. Народ в Святой Земле вольный. Каждый сам себе и князь, и указ. Надо на Вече челом бить народу пуленскому. Они поймут.
– Поймут. Поймут, – Среди охрипших голосов мореходов и воинов нежное дуновение ветерка было бы более заметно, чем этот девичий голос, но его услышали все, – А что не поймут, то Боги подскажут. Послезавтра надо быть в Иерусалиме. А завтра я закрою солнце, когда будет Вече. Нет времени Пасхи ждать. Не с руки!
В гробовой тишине спокойное и уверенное это сообщение вызвало шок, от которого оправился первым Гог. Он заглянул в бездонные лазоревые глаза, прочитал в них все, крякнул и, ударив рукавицей об пол, сказал.
– Значит, так тому и быть! – Повернулся к Малке – Веди Пресвятая Дева. Мы с тобой, – И повернувшись к залу, гаркнул, – Что стоим? Седлать коней! Завтра к вечеру быть в Иерусалиме, пусть хоть всех запасных загоним!
Во всех концах замка раздались команды, лязг оружия, ржание коней, звуки походных рожков, в общем, весь тот шум, который производит спешно снимающееся с места войско.
Такого марша Новый Израиль не помнил со дня своего основания. Дружины шли без остановки, меняя коней на ходу. Уставших или отставших оставляли на обочине, добираться до ближайшей самары самим. Разбойный люд с большой дороги откатился тогда в чащобы, в заросли акаций и молил своих богов только об одном. Что бы ветер был им в спину. Мысли о том, чтобы напасть на отставших могли родиться только в совсем пустой голове. Месть была бы скора и неотвратима, как восход солнца.
К вечеру следующего дня, выбившиеся из сил, на взмыленных конях, в легком походном вооружении, всадники втянулись в ворота Иерусалима. А уже ночью на Храмовой горе на площади перед восьмигранником Купола на Скале, при свете факелов собрались самые достойные мужи Святой Земли. Речь держал Гог.
– Скорбим братья вместе с вами по смерти достойного мужа и защитника нашей земли Болдуина Берга. Слезы стоят в наших глазах и окропляют эту бесплотную землю. Мы знаем, как ждал он нашего возвращения, будучи достойным братом Храма нашего, – При этих словах многие удивленно вскинули голову, – Не дождался Великий король увидеть плоды дел своих. Но вы, достойные и свободные пулены, видите сколь добрых и прекрасных воинов и мастеров привели мы в землю Заморскую на процветание и возвышение ее. Великий Болдуин видел будущее нашей земли в воспитании Божьих дворян, тех, кто понесет слово божье в мир, туда за море, огнем и мечом. Он знал, что жребий наш в том, что бы в любое время дня и ночи, когда будет получен приказ, переплыть море, для того чтобы сражаться против неверных королей и князей, раздирающих землю обетованную на части, как волки овцу рвущие, – Гог сделал паузу и в замершей тишине продолжил, – Святой Бернар прислал с нами достойного мужа Фулько из рода Ангелов. Муж сей, благочестив, отважен и бескорыстен. У короля нашего покойного осталась дочь невеста Мелизанда. Что бы не всколыхнули Заморье усобицы, предлагаю отдать руку ее и трон Иерусалимский Фулько Анжуйскому, о чем челом бить завтра на Соборной площади перед народом пуленским.
Речь Гога была выслушана в полной тишине. Многие видели, как втягивалось вечером, растянувшееся по холмам войско храмовников, и это впечатляло.
– Не время братья для споров и разногласий, – Из угла раздался высокий надтреснутый голос, в котором многие сразу узнали голос Великого Мастера Братьев госпитальеров, – Это говорю я, брат Раймон, настоятель рати Господней. Говорю от имени всадников Святого Иоанна Иерусалимского. Мы на стороне братьев храмовников и не поднимутся мечи наши на пролитие крови братской. Пусть станет королем Фулько. Но править в Святой земле будет закон. Правда. Ассизы Иерусалимские. Кто нарушит их, тому смерть неминучая будь ты хоть сам король, хоть последний виллан. Такое мое слово. А смотреть за их исполнение пусть будет малый совет из достойнейших людей Заморья впредь называемый Генеральным капитулом. Такое мое слово.
– Мы приехали из-за дальнего моря не одни. Братья наши Андре и Гундемар ходили к праотцам нашим ариям и получили от них в Святом месте на острове Рюген в Арконе волшебный дар, – Гог решил пойти с последнего козыря, – Боги посылают нам покровителя своего на Землю нашу, нами Святою рекомую. Саму праматерь ариев – Пресвятую Деву, – С этими словами он вскинул факел, осветив Малку, стоящую в нише церкви Марии Латеранской, как бы олицетворяя сошествие Марии на землю.
Огненные языки пламени, отбрасывая фантастические тени, выхватили из темноты фигуру девы в воинских бронях с распущенными огненными волосами, спорящими с пламенем горящего факела. Фигура Преклоненной Марии за ее спиной казалась ее продолжением и олицетворением ее второй – смиреной ипостаси.
– Боги благосклонны к вам. Великие воины. Они указали вам путь. Идите и не сворачивайте. Идите и не оглядывайтесь. Все мы в этом мире братья. Но ваше Братство оно от Всевышнего. Братство ваше пребудет вечно, ибо почвой, на которой оно произрастает, являются страдания мира сего, и ежели, будет на то Божья воля, всегда найдутся люди, что бы уменьшить эти страдания и облегчить их бремя своим ближним. Да пребудут с вами эти слова Господа в любых испытаниях. Да и умножатся дела ваши и ряды ваши. Благословляю вас в деяниях ваших, – Она распростерла руки над головами собравшихся, и мерцающий свет разлился над Храмовым двором.
Долго еще потом рассказывали те, кто присутствовал на том ночном Вече, как благословила их Богородица, и с благоговением припадал к руке Малки, проезжавшей по узким улицам Вечного города.