– Привет тебе от Залесской Руси, Звяга, – Беда как всегда элегантный и красивый с седыми прядями в черных, как смоль волосах, сел на лавку не дожидаясь приглашения, – С нимбом это ты хорошо придумал. Здорово!
– Чего скажешь, Гуляй, – Они были давние приятели, – Смотри, как ты за эти годы вырос. Высший Мастер никак?
– Да и ты, вроде, не в низших ходишь? – Вопросом на вопрос ответил хитрый дьяк.
– Что привело? Хотя чего спрашиваю. Сам звал. Чего скажешь?
– Правильно делаешь. Пора. На меня рассчитывай. На меня и на Залесскую Русь, – После паузы добавил он.
– И на Залесскую Русь, – Облегченно повторил за ним Бернар, – Но что-то же есть у тебя на уме? Не с поздравлениями ж ты пришел.
– Почему нет? – Гуляй улыбнулся, – Здесь на Соборе не было двух братьев нового братства. Так вот опора на них. Это тебе мой совет и мое условие. А за это будет у братьев тихая гавань там, куда ничьи руки не дотянутся. Мы знаем, о чем я говорю. Так ли брат?
– Так, – Коротко ответил Бернар, – И это не условие. Это подарок. Рассей мои думы. Кто еще в зале? И с нами ли они?
– С нами брат. Это наши и твои люди, – Гуляй на минуту задумался, – Был еще кто-то, человека два – три, но они большой помехи не составят. Судя по моим знаниям, это старые волхвы кельтские, они сами заинтересованы в порядке на их землях. Да посланец от Старца Горы, но у меня с ним добрые отношения.
– Спасибо на добром слове Гуляй. Куда теперь? В Залесье к любимцу своему?
– В Залесье, к Андрею. Пора Микулицу на смену себе готовить и ниточки в его руки отдавать. Мы ж тобой не вечны, – Он улыбнулся, – Если вечны, то все равно не будешь же веками всем глаза мозолить.
– Чем ты мне Гуляй нравишься, так это своим жизнелюбием. Еще раз спасибо. И скатертью тебе дорога.
– Поеду я, Звяга. Не прощаюсь, много у нас теперь работы будет. Поднимай братство. Вот так, – Он полоснул себя по горлу ребром ладони, – Стальная паутина нужна. Край без нее. Бог тебе в помощь!
Беда вышел, раскланялся с повстречавшимся ему навстречу Гогом Поганым и, выйдя во двор монастыря, свистом подозвал своего жеребца. Путь ему был в Залесье.
Если вы не думаете о будущем, у вас его и не будет.
Джон Голсуорси
Андрей же с дружиною в это время, погоняя коней, взбирался на отроги гор Карпатских, направляя свой бег на север к Священному Храму Аркону, к берегам угрюмого Вряжского моря, к землям, где по берегу Лабы раскинулись посады суровых полабских словен.
Гундомер, с того времени, как принимала их в гостях Солнечная Дева, стал как-то светлей лицом, а при взгляде на ее подарок – Жрицу Леса, гарцующую в окружении Угрюмов, так и вообще светился. Правда иногда залегала меж бровей тяжелая складка. То ли вспомнил веселого эльфа Малка, отданного Богине, то ли пытался понять, что ему там, в Храме привиделось. Но с Богами не спорят, да и замена была на славу. Глаз не оторвешь.
Дружина шла ходко, изредка останавливаясь на ночь в городках и замках, где их были рады принять, завидев издаля боевые знамена русичей. На Угорщине, во владении влахов и белых хорватов, почистились и числом увеличились за счет несокрушимых потомков князя Аттилы, кажется родившихся в седле коня с шестопером в руке. Слава Андрея летела впереди, поэтому в желающих с ним вместе доли поискать, отбоя не было. Остановив дружину на высоком берегу Дуная в Новограде, что из Печи и Вышеграда состоит, Андрей подождал тех, кто ехал к нему с горных замков. Брали молодых изгоев, на ногу легких и на руку скорых. Лишь бы с головой дружили.
Слух о том, что с князем в дружине сама Лесная Богиня, хранительница нитей Макоши и черный инок, что одним взглядом людей в камень превращает, росли, как снежный ком с горы спущенный. На Угорщине к ним прибавился слух, что и не князь это вовсе, а вернулись из Ирия три Богатыря великих: Илья, Добрыня и Алеша, и взяв себе имена новые, по новой Вере, стали теперь называться: Данила, Ратмир и Андрей. Что едут они Божий суд вершить над Кривдою, которая сорным своим бурьяном по землям и посадам аж заколосилась. А в оберег дал им сам Великий Велес воеводу всех Валькирий и волхва всезнающего.
Много чего баяли по городам и весям, но служить в ватаге князя хотели все, и делом это считалось Богоборческим. Миновав горы и дубравы, ватага выкатилась в земли полабские к родичам. Гундомер узнавал родные места, посады лютичей и бодричей, городские засеки вендов. Встречала их родня радостно, хлебосольно. Банькой с парком и столом с медком. Ватага, пообносившаяся за долгий путь, помылась, почистилась, поменяла коней и кой-какую одежонку и покатилась к море-океану, сияя как медный пятак.
На побережье поморяне дали им две боевые лодьи, и малым числом князь отправился на остров Рюген в Аркон.
Что уж там и с кем говорили дружинники, то тайной осталось. Только приехали они сияющие и просветленные. А от Валькирии так вообще сияние исходило, как от самой солнечной Девы Ариев, что в Храме том свой алтарь держала. Водопад ее золотых волос стал отливать каким-то червонным золотом, а глаза стали еще бездонней и синее.
И опять побежало, полетело по земле:
– В ватаге князя Залесского сама порфироносная Дева, праматерь всех Ариев – Мария и берегиня рода!
– Смотри, Малка скоро тебя на дорогах лежа ниц встречать будут, – С усмешкой кинул Андрей, – Без малого, сама Солнечная Дева или царица Савская.
– На себя посмотри, – Со смехом отвечала Малка, – Твою рыжину, что тебе от отца, от Ангелов досталась, даже бурая шерсть матери медведицы не окрасила. На солнце, так и бьет в глаза. А то, что только на солнце в царский цвет тебя и кидает, это еще больше народ ценит. Значит от Дажьбога, от Ярилы тебе знак. А ваши рыжие вихры по всей земли пожаром горят. От самого севера, где потомки Эрика Рыжего обосновались, до тихой гавани на востоке, богадельни для воинов. Там, в земле возвращенцев, тоже хан Булан, Рыжий то есть, правит. Так что объяснять, кто кому родня, когда все с первого раза видно, не надо.
– Ну, ты ж и бисова девка, как Данила говорит, – Крякнул Андрей, – Тебе ж на язык не то чтобы попадаться, рядом пробегать не стоит. Брызгами окатит.
– Ладно, князь, чем больше сказок про нас, тем легче по миру скакать. Добрые люди будут ждать с лаской, а плохие с опаской. Дева – так Дева. Богатыри – так богатыри. Гляди, скоро станем не то чтобы порфироносными, а солнце подобными. Богом любимыми, – Она хитро прищурились, и знакомые искорки блеснули в глазах.
– Знает. Все знает, – Подумал князь.
На берегу поджидало их пополнение, аж из самой Выжбы, что на острове Волине возвышается неприступной крепостью. В Залесской Руси его островом Буяном кличут, а в Западной – Готландом. И город тот называют Гуннским городом. Отважных воев прислал город в дружину Андрею и знающих. Пришли они на боевых лодьях, что в их руках были подобны хорошо обученному боевому коню.
– А почему бы нам Андрейка, – Данила, глядя на лодьи поморян, почесал в затылке, – А почему бы нам не пойти вдоль моря, а далее из варяг в греки. Мы конно бережком, а они на лодьях по-над берегом.
– А ты ведь старче прав, – Андрей хлопнул воеводу по спине, – А в Смоленске или в Киеве сами на лодьи станем и под парусом побежим. Молодец!
– Нет, брат, – Вступил в разговор Гундомер, – Выжбовичи другой путь знают. Через пруссов по Висле, а там у них свои заморочки, но на Русское море выскочат.
– Пусть так будет. Кто у них за старшего?
– А вот тот молодой вой, видать княжеского рода, судя по щиту и броням, – Указал Данила, – Силен и знающ, по повадке вижу.
– День добрый! – Воин как будто услышал, что речь идет о нем, и подошел к князю, – Звать меня Борис. Я младший сын удельного князя Волинского.
– Ишь ты, Борис! – Данила ухмыльнулся, – Кто ж тебя так окрестил?
– Святобор, – Просто ответил молодой княжич, – Как в первом бою берсерком стал, так и окрестили.
– Борис он, Борис, – Мягкий голос Малки раздался неожиданно для всех. Умела берегиня подойти, так что травинка не шелохнется, – Он Одина-Велеса слуга, почитай мне кровный брат.
– Дева Ариев! – Ошалело выдохнул Борис, согнувшись в поклоне.
– Распрямись молодец. А то так и пойдешь по миру на карачках. Мы теперь с тобой каждый день стремя в стремя, борт в борт идти будем, – Малка рассыпалась солнечным смехом.
– Ладно, Борис, – Андрей продолжил разговор, – Решили мы пойти конно, а вас просить на лодьях бежать до моря Русского.
– Сможем князь. Но вы идите на прямую, на Берлад, в Киев не заходите. Беда там. Мстислав Удалой с половцами сцепился. Так что степи войной дышат. А с другой стороны, с князьями полоцкими повздорил, аж чубы трещат. Тут даже твои стяги не помогут. Не суйся князь туда, – Борис помолчал, – У тебя, да и у нас, доля другая. Придем еще в спесивый Киев. Держите на Берлад. Там встретимся.
– Спасибо на добром слове. Разбегаемся тогда, до встречи! – Князь поворотил коня.
– Богиня! – Борис осторожно тронул за рукав Солнечную Деву, – Благослови на дорогу!
– У тебя еще длинная и большая жизнь. Большая слава! Большие сечи! Плыви, Велесов посланник, мы еще успеем обо всем поговорить, – Она поцеловала его в лоб, как сестра и вплела ему в косичку зеленую ленту.