Но обычно посетители приходят из чистого любопытства. Хотят посмотреть на ничтожество, которое путается под ногами рабочих, и на его бой-бабу (Тирца - моя жена, так полагают здесь все со времени приемной комиссии), которая дирижирует всей работой и уже заслужила у старожилов прозвище "жеда".
Некоторые просят у нее совета по строительным вопросам: какого ты мнения об изоляционных блоках, Лиора? Что ты думаешь о готовых домиках, Лиора? О термоштукатурке? Об отоплении под полом? А насчет строительства из дерева, Лиора, что бы ты рекомендовала? Финскую сосну? Красную сосну? Обработанную? Крашеную? Натуральную?
Некоторые просят у нее помощи: не может ли твой китаец подскочить, починить у нас одну мелочь в кухне? А есть и такие, которые спрашивают, всё ли в порядке, и даже предлагают совет. Они знают дешевый и приличный магазин, где можно купить душевую кабинку, гальванизированную водосточную трубу, марсельскую черепицу, кесарийский мрамор. И еще у них есть знакомый плиточник, или штукатур, или кровельщик. Высшего класса и при этом дешевый.
Другие дают сельскохозяйственные советы - как вылечить умирающий лимон, как извести сорняки, как уничтожить гусеницу, которая продолжает сверлить свои ходы в теле инжирного дерева. Но в области садоводства я не нуждаюсь в советах. Мешулам - большой знаток садов и, поскольку не хочет спорить с дочерью по вопросам строительства, предпочитает учить меня уходу за деревьями.
Я слушаю всех, стараюсь быть терпеливым и любезным со всеми - кто лучше меня помнит мамин совет Папавашу: будь доброжелателен с людьми, это экономит время - и из тех же соображений стараюсь больше улыбаться и меньше отвечать.
Правила очевидны. Я ничего не знаю о них, и они ничего не знают обо мне - если не считать моих занятий и той лапши, которую навешала им на уши Тирца на приемной комиссии. Но они знают тех, кто жил в моем доме в прошлом, детей, которые росли в нем и уже повзрослели. Они знают праздники, которые в нем праздновались, и страдания, которые выплакивались в его комнатах. Они хранят в своих сердцах крики и смех, звон вилок и стаканов, стоны и плач, которые звучали среди этих стен и выпорхнули через окна.
- Этот дом может рассказать много историй, - сказал мне один из них, явно ожидая, что я спрошу его, что именно, но, поскольку я не спросил, сказал: - Лучше не спрашивай, - и ушел.
Я не спрашивал. Я не хочу знать. Я всего-навсего выполнил твое указание - выбрал себе дом, как ты велела: старый, маленький дом, в старом обжитом месте, дом, в котором жили до меня многие люди. О самом первом я не знаю ничего, а о последнем знаю, что он оставил четырех куриц взаперти, умирать от голода и жажды. Этого мне достаточно.
И молодой сосед, тот, жена которого протянула между нами разделительный шпагат, тоже вдруг явился с визитом, неся в руках большую миску, наполненную ровно нарезанными кубиками арбуза. Красные и аккуратные кубики, такие холодные, что на них собрались капли росы. Только женщина, стремящаяся к полной ясности, может разрезать арбуз таким идеально точным образом.
- Подарок от моей жены, - сказал он. - Как продвигается ремонт?
- Всё в полном порядке.
Ее громкий голос врывается:
- Ты отдал ему? Не забудь забрать миску.
Он подымается с места. От смущения берет миску, хотя в ней остались еще несколько кубиков.
- Ладно, до свидания.
- Большое спасибо, - крикнул я вслед. - И передай ей спасибо и привет обратно.
Он обернулся:
- Знаешь, она у меня в полном порядке!
- Я знаю. Это трудновато - привыкнуть, когда рядом вдруг появляется новый сосед. Скажи ей, что я тоже не такой уж страшный.
А про себя добавляю: "И скажи ей, что я слышу вас по ночам, и поэтому я спокоен - женщина, которая так играет со своим мужем, наверняка в полном порядке".
Строительный инспектор деревенского комитета тоже пришел. Низкорослый энергичный парень с хорошими веселыми глазами и недоброй улыбкой. Где планы строительства? Он хочет видеть планы. Планы в комитете? Правда? Почему же ему их не показали? Да, он видит табличку с разрешением на строительство, но почему печать здесь, а не там? Вдруг у него в кармане зазвонил телефон, и он сказал: "Здравствуйте, господин Фрид", и: "Я не знал, что это вы строите, господин Фрид", и: "Нет, вам совсем не нужно звонить к председателю комитета, господин Фрид" - и исчез.
- Такое впечатление, что Мешулам стоит на том вот холме с биноклем в руках и следит, что тут у нас происходит, - сказала его дочь.
И еще один инспектор явился. Брат Лиоры, мой шурин Иммануэль. Обычно я подбираю и вожу его, когда он приезжает в Страну, но на этот раз он неожиданно явился на такси.
- Познакомься, - сказал я. - Это мой подрядчик.
- Очень приятно, - сказала Тирца.
Иммануэль обошел дом, потом вошел.
- Ступай осторожно, - сказала Тирца, - мы сегодня прокладываем трубы.
Недавно обретенная вера согнула его спину и сделала вкрадчивыми походку и голос, но речь его решительна и прямолинейна. Он приехал посмотреть, верно ли то, что рассказала ему Лиора, и теперь, воочию убедившись, что это так, хочет выяснить насчет цен и источников финансирования.
Мешулам, который, очевидно, увидел его в бинокль, появился через считанные минуты.
- Какое твое дело? - сказал он. - Это его деньги.
- Ты кто? - спросил Иммануэль.
- Я друг. Друг семьи Мендельсон, а ты?
- Я его шурин, - сказал Иммануэль. - Брат Лиоры Мендельсон.
- Друзей выбирают, - сказал Мешулам, - шуринов получают без выбора. А, сейчас я вспомнил. Я видел тебя на свадьбе Иреле и твоей сестры. Правда, тогда ты еще не был такой святоша, как сейчас, постнее Папы Римского, тогда ты приехал из Америки с двумя расфуфыренными цацами с каждой стороны и в туфлях из змеиной кожи.
- Сколько ты уплатил за этот дом? - повернулся Иммануэль ко мне.
- Сколько нужно было.
- Откуда ты взял эти сколько нужно было?
- Давай я тебе объясню, откуда у него деньги, - сказал Мешулам. - Так просто объясню, что даже ты поймешь. Этот приятель купил себе на рынке рыбу на шабат и нашел у нее внутри жемчужину.
Я проводил Иммануэля к такси. Перед тем как сесть в машину, он предупредил меня:
- Учти, что этот твой дом не окупит вложенные деньги.
- Это не вложение, - сказал я. - Это подарок.
- От кого?
- От меня.
- А эта рыба была Илья-пророк! - крикнул ему вслед Мешулам. - Купи себе тоже что-нибудь такое. Это полезно для здоровья - получать подарки от самого себя.
И были такие, которые приходили посмотреть на чудо как таковое. На покупателя. На меня. На человека, который в такое трудное время уплатил, не торгуясь, всю сумму одним платежом и приобрел развалину, которую можно было купить куда дешевле. Эти, надо думать, в душе презирали меня, но смотрели на меня изучающим и запоминающим взглядом, чтобы впредь опознать мне подобных и не пропустить случай.
Не надейтесь найти других таких покупателей, говорил я им про себя. Вам не сыскать другого такого человека, которому мать выбрала профессию, и напророчила жену, и при жизни завещала деньги, чтобы он мог купить себе собственное место: возьми, Яир, из теплой руки своей теплой рукой. Дом, который окутает тебя, успокоит и напоит. Чтобы вы построили и исцелили друг друга, поменяли друг другу крышу и пол, поставили стены, распахнули окна и двери, почувствовали друг к другу благодарность.