- В коленках не жмет? - насмешливо спросила она, указывая на просторные армейские трусы. - Мужского белья, извини, не держу, так что походишь пока в этих "бермудах". Вот джинсы - мы, кажется, одного размера. Футболка. Куртку любую возьмешь…
Иванов вяло ел на кухне, Алла сидела напротив, подперев щеку маленьким кулаком.
- Почему ты седой, братик?
- Так получилось.
- Ты всегда был предельно внятен: да, нет, не твое дело… Поедешь в Калугу?
- Завтра с утра. Надо получить паспорт.
- К матери… зайдешь?..
- У меня нет матери. И не было.
Алла помолчала.
- Я только раз вырвалась… Прибрала немного. Надо еще памятник заказывать, землю для цветов…
- Слушай, - резко сказал Иванов. - Мне наплевать, что там происходит! Мне безразлична эта женщина, понимаешь? Пока жива была, а теперь - тем более!
- Я думала, ты изменишься в армии… - грустно сказала Алла, - Ладно, мне пора. Будешь выходить - не забудь ключ, - она пошла к двери. - Вечером позову ребят.
- Не надо никого.
- Да ну тебя к черту, в самом деле! Можешь сидеть в углу. А у меня праздник - брат из армии вернулся!
Оставшись один, Иванов прошел в комнату, сел в угол дивана, защищенный стенами этого старого дома от чужих взглядов, от всего мира…
…но тут же приоткрылась скрипучая дверь.
- Зря прячешься, Петух! - глумливо ухмыляясь, сказал Малек.
Олега, круглолицый пятиклассник с широкой седой прядью в шевелюре, вздрогнул в своем укрытии у черного хода под лестницей, затравленно оглянулся.
- Все равно в спальню вернешься. Там получишь! - Малек радостно оскалил острые крысиные зубки и исчез.
Тут же дверь снова распахнулась, появились десятиклассники с сигаретами.
- Делай ноги, Петух!
Олега покорно встал…
Иванов надел армейские ботинки, нелепые под модными вареными джинсами, и вышел из дома.
Машин у подъездов стало меньше, зато переулки были многолюдны. Два года изо дня в день в казарме Иванов видел одни и те же лица, и теперь неприкаянно ощущал себя в разношерстной толпе не знающих и почти не замечающих друг друга прохожих. К дому с огромными - во всю ширину фасада - окнами бесшумно подъехал плоский черный ЗИЛ, из него вышел генерал, Иванов остановился и автоматически отдал честь. Тотчас отдернул руку от виска. Генерал прошел мимо, едва взглянув на него.
Иванов ехал в метро, сдавленный чьими-то спинами, плечами, локтями, потом шел по улице, глядя на номера домов. Нашел нужный, постоял, ощущая бешено бьющееся сердце, и обреченно шагнул в подъезд.
- Молодой человек, вы к кому? - остановила его вахтерша, подняв голову от книги.
- Я?.. - Иванов вздрогнул, будто от окрика, - Я… к Завьяловым…
- Они вас ждут? - вахтерша подозрительно оглядела его.
- Я… от сына…
- С Сашей служил? - вахтерша закрыла рот ладонью и покачала головой. - Дома они… Шестой этаж…
На шестом этаже Иванов подошел к квартире. Поднял руку к звонку и тотчас опустил, переводя дыхание. Прислушался к тишине за дверью, оглянулся на соседние двери. Оперся рукой на стену, положив палец на кнопку звонка… Внезапно загудел, проваливаясь, лифт, и Иванов метнулся вниз по лестнице, пробежал мимо вахтерши и быстро пошел по тротуару, налетая на людей и не замечая их, перебегая впадающие в проспект улочки. Вошел в квартиру сестры и торопливо захлопнул дверь, будто спасаясь от погони. Сел у стола, опустив плечи.
Зазвонил телефон, Иванов схватил трубку:
- Слушаю, рядовой Иванов!
Алла рассмеялась:
- Товарищ рядовой! Приказываю заступить в наряд на кухню, сварить картошку! Картошка под раковиной. Как поняли? - В трубке слышался многоголосый смех.
Иванов сел на кухне, подвинув к себе ящик с картошкой и мусорное ведро. Из-под ножа быстро побежала ленточка картофельной шелухи…
А дальше?
- Снова звезды. Планеты. Галактики.
- А дальше? Не может же быть - без конца…
- Понимаешь, бесконечность - это ведь не обязательно прямая. - Александр подхватил из-под ножа Иванова картофельную ленточку, свернул ее грязными, распухшими пальцами в ленту Мебиуса. - Вот, смотри: модель Вселенной. Замкнутое пространство…
Они сидели вдвоем посреди овощного цеха на кухне, под одинокой желтой лампочкой, рядом с цинковым ящиком с мерзлой картошкой, склонившись голова к голове над горой грязной шелухи, в хэбэшках с закатанными рукавами.
- А ты веришь в свою смерть? Так, чтобы без следа, будто никогда и не был?
Александр задумчиво пожал плечами, бросил картофелину в кастрюлю с водой, взял новую.
- Есть книга, воспоминания людей, которых вернули из клинической смерти. Разные люди, разные веры, а воспоминание одно: черный тоннель, свет в конце тоннеля, яркий, неземной, и встречают те, кто умер до тебя…
- Значит, есть что-то - там?
- Я думаю, бесконечная загробная жизнь - это последнее мгновение умирающего мозга, - медленно сказал Александр. - А может быть, смерть - это переход в четырехмерное пространство, где четвертое измерение - время. Мы ведь не живем во времени, оно для нас существует только этим мгновением, а потом становится прошлым, куда мы вернуться не можем…
В коридоре залился звонок. Из-за двери слышались приглушенные голоса, тихий смех. Иванов щелкнул замком, неожиданно грянуло "Прощание славянки", и в коридор ввалилась веселая компания. Алла бросилась ему на шею.
- Белка, отставить! - скомандовал веснушчатый плотный парень с магнитофоном на плече. Он выключил марш. - Отделение - стройсь!
Они выстроились перед Ивановым - трое ребят и трое девиц.
- Смех в строю! Распустились, сено-солома, губа по вас плачет! Смирно! - парень повернулся к Иванову, удивленно оглянулся по сторонам, приоткрыл дверь в ванную и заглянул туда.
- Ты что потерял?
- Не вижу виновника торжества!
- Да вот, перед тобой!
- Не вижу!
- Чего не видишь?
- Не вижу сверкающих эполет!
Алла набросила китель на плечи брату.
- Другое дело, - веснушчатый прокашлялся в кулак и торжественно начал. - Рядовой Петухов!
- Моя фамилия - Иванов.
- Извини, - тот вопросительно оглянулся на Аллу. - Мне казалось, у тебя родной брат.
- Родной… Просто фамилии разные.
- Так. Ничего не понимаю, но тем не менее. Рядовой Иванов, поздравляю вас с благополучным прибытием из доблестных рядов Советской Армии! Ура! - он врубил марш, ребята взяли бутылки шампанского "на караул", вразнобой захлопали пробки, Алла уже бежала с фужерами, пена лилась на пол, Иванов пожимал руки: веснушчатый - Владик, Ирина, Ольга, Толик, Леша. Все расселись в комнате за журнальным столиком, ребята доставали из сумок спиртное, девчонки принесли с кухни закуску.
После бурного начала с "Прощанием славянки" возникла неловкая пауза.
- Как служба? - спросил Владик.
Иванов враждебно посмотрел на него.
- По-разному, - наконец, ответил он. - А ты не служил?
- Не имел чести, - засмеялся тот.
Последней села Алла, подняла фужер:
- Ну… за единственного присутствующего здесь мужчину! - она подмигнула брату.
- Позвольте! - возмущенно закричал Владик, - Протестую и готов доказать!
- Я, как неисправимая провинциалка, считаю, что мужчина должен если не побывать на войне, то хотя бы примерить военную форму!
- Ты, конечно, не права, Белка, но тем не менее я готов весь вечер пить за твоего рядового, но незаурядного брата. Олег!
Иванов выпил вместе со всеми.
- Шампанское - девицам, а мы… - Владик разлил водку по большим фужерам.
- Ешь активнее, братик. Ириша, положи ему.
Маленькая Ирина с короткой черной стрижкой с готовностью улыбнулась Иванову и принялась наполнять его тарелку.
- Ну, с приездом!
Выпили еще раз.
- Экая, право, гадость, - поморщился Владик. - Штык в землю - что дальше? - спросил он, закуривая.
- Да отстань ты, пусть отдыхает, - сказала Алла.
- Исторический факультет, - ответил Иванов.
- Почему именно истфак? - удивился Владик.
- Я так решил.
- Как вы могли заметить, мой брат очень разговорчив. Просто не остановишь…
- На истфаке огромный конкурс, - пожал плечами Леша. - Погоди… Владик, а ведь Парфенов…
- Это вариант, - оживился Владик. - Имеет смысл позвонить.
- Не надо звонить, - сказал Иванов.
- Тебя это никак не касается. Просто узнать ситуацию…
- Если узнаю, что кто-то кому-то звонил - сразу заберу документы.
- Не надо, Владик, - сказала Алла.
- Извини, старик, по-моему это не тот, случай, когда надо проявлять принципиальность… Вольному воля, конечно…
- Что ж ты дерганый такой, - наклонился к Иванову Толик. - Забудь, как кошмарный сон. Напейся, проспись и забудь, - он разлил водку.
Иванов выпил, не дожидаясь тоста. Алла тревожно смотрела на него.
- Не имел чести - это юмор? - громко спросил Иванов.
За столом замолчали, все повернулись к нему - разговор давно шел о другом, и никто не понял, о чем речь.
- Почему ты, и ты, и никто из вас не был в армии?
- В общем-то, я отметился на сборах, - улыбнулся было Владик. - Ну, видишь ли, старик… если серьезно, я считаю, что каждый должен заниматься своим делом, - медленно, осторожно сказал он. - Я закончил институт и аспирантуру, и… Старик, - он поднял ладони вверх, - если ты считаешь, что я не прав…
- Значит, есть люди первого сорта и люди второго сорта?
Алла опустила голову, остальные быстро, искоса переглянулись, как врачи при больном: тяжелый случай.