- Чего делать-то с ним будем? - спросил Николай. - Стоит ли с таким засранцем всю ночь канителиться?
- Отпустите его, - сжалилась Алиса - У него глаз один совсем закрылся.
- А он ночью снова заявится и нагадит, - подал голос Чебуран - Я думаю, его нужно связать и до утра в хлеву подержать. С боровом Борькой. А потом сдать участковому.
- Так и сделаем, - решительно сказал Геннадий, положив тяжелую руку Боброву на плечо. - Вставай, урод!
- Вы за это ответите! - неожиданно визгливым голосом заговорил тот, - Чего я такого сделал? Уж и пошутить нельзя?
- Ты много мне пакостей сделал, - сурово заметил Снегов - И за все, Бобер, ответишь! Про сети уж не говорю, а четыре колеса ты мне как миленький выложишь! И еще неизвестно, сколько кролей убежало.
Он развернул парня спиной к Чебурану и велел тому связать ему руки.
- Какие вы жестокие, - сказала Алиса. В глазах ее явное осуждение.
- А ты добренькая! - буркнул Геннадий - Тут все жилы из себя тянешь, стараешься все наладить, и вот ночью приползает такая гадина и пакостит! Моя бы воля, я б ему башку напрочь свернул! Чем он лучше тех рэкетиров, что по телевизору показывали?.. За ноги невинных людей к потолку подвешивали и огнем пятки жгли? Вымогали деньги, которые другие своим горбом заработали!
Коляндрик старательно связал капроновой веревкой руки Боброва за спиной, достал с приступка печки замок с ключом, подтолкнул парня к двери:
- А в хлеву я тебе, паразит, и ноги свяжу! Нам этих кроликов аж из Вильнюса привезли на развод, а ты их в распыл хотел пустить, сука!
Они с Геннадием увели Боброва в хлев. Тот, видя, что дело приняло серьезный оборот, стал канючить, чтобы его отпустили, мол, он не будет отрицать, что был на их участке, готов даже любую бумагу подписать…
- Там ведь крысы в хлеву, - передернула худенькими плечами Алиса.
- Вот и пусть ему уши отгрызут, - усмехнулся Николай. Ему ничуть не было жалко этого негодяя. Действительно, люди стараются, с утра до вечера спины гнут на участке, второй месяц сколачивают клетки, а тут заявился подонок и чуть было все дело не погубил! Если бы кролики разбежались с участка, их в жизнь не поймаешь. Брат со временем собирался весь участок металлической сеткой огородить, а для молодняка сделать вольер.
- Почему они так вас ненавидят? - спросила Алиса.
- Потому что мы работаем, а они баклуши бьют, - ответил Николай - Отвыкли от крестьянского труда, у них яйцо не купишь, ведро картошки не продадут. Живут на берегу огромного озера, а ни одной утки не завели! Почти всех коров распродали… Вот самогон - гонят! На это у них смекалки хватает! И аппаратами обзавелись. Молодуха, что с сыном живет на берегу, каждый день по две трехлитровых банки гонит самогону. Сто двадцать рублей кладет в карман… Зачем ей на земле копаться, животину держать, когда деньги и так рекой текут?..
- А что вы тут измените? Только злите их…
- Если они объявят нам войну, мы тоже в долгу не останемся.
- Кто придет к нам с мечом, тот от меча и погибнет… - насмешливо произнесла девушка.
- До этого-то, надеюсь, не дойдет.
- Пришли-то все-таки вы к ним, а не они к вам, - улыбнулась Алиса.
- Что с нашими крестьянами сделали! - со злостью вырвалось у Николая. - Превратили за семьдесят с лишним лет в рабов и бездельников. Сами отвыкли от настоящей работы, так не нравится, когда другие на их глазах вкалывают! Земли пустуют, а им жалко ничейных полей.
- И все-таки не надо было его связывать, - негромко произнесла девушка. - Бесчеловечно это.
- Отпусти - утром от всего отопрется. Может, это послужит ему и другим уроком, - сказал Николай. - Я сам его отвезу в поселковый.
Алиса присела на разобранную койку Чебурана, ночная рубашка обтянула ее бедра, волосы рассыпались по плечам, она снизу вверх смотрела на Уланова огромными глубокими глазами и чуть приметно улыбалась маленьким ртом. В разрезе рубашки виднелась маленькая смуглая грудь - Алиса иногда загорала за сараем без бюстгальтера.
- Коля, я боюсь одна спать наверху… - тонким голосом произнесла она. - Тут воры по ночам шастают. Мне надоело ждать, когда ты придешь ко мне…
Встала и медленно пошла в сени, откуда крутая лестница вела на чердак. Николай какое-то мгновение стоял, прислонившись спиной к буфету с посудой, потом провел по лицу ладонью, будто смахивая с него паутину, улыбнулся и, забрав со своей койки подушку и одеяло, вышел вслед за Алисой в темный коридор.
2
Участковый выслушал братьев, протокол составлять не стал, а Косте Боброву велел идти к своему трактору и возить навоз на поля, мол, директор уже разыскивает. Старшему лейтенанту лет под сорок, широколицый, коренастый, на нем мышиного цвета китель и синие галифе. Сапоги кирзовые, в пыли.
- А как же возмездие? - поинтересовался Уланов - Вы его отпускаете, значит, все ему сходит с рук? Завтра можно снова начинать вредить людям?
- Он признался, что шины на моем "Запорожце" порезал, - сказал Геннадий, - А это, худо-мало, на пару сотен потянет. Бобров что-то промычал. Правый глаз его заплыл, нижняя губа вздулась.
- Твоя работа? - взглянул на него участковый.
- Резина-то лысая… - пробурчал Костя, - Она и сотни-то не стоит.
Ночь, проведенная в грязном хлеву, как-то отупляюще подействовала на парня. Он моргал сонным глазом - второй почти полностью закрылся, шмыгал толстым носом и больше не распространялся, что приезжие "заломно" взялись за дела тут в Палкино, тем более, что сам жил в соседней деревне.
- Взыщем, - пообещал старший лейтенант, - Ну чего стоишь, оболтус? - повернул он недовольное лицо к парню. - Топай по-быстрому в бригаду!
- Так дело не пойдет, старший лейтенант, - сказал Николай, придержав Костю, рванувшегося было к порогу маленькой комнатки в поселковом Совете, где размещался кабинет участкового - Вы явно покрываете преступника. Даже протокол не составили.
- Я их тут всех знаю, - возразил участковый. - На досуге разберусь…
- Пойдем, Костя, - подтолкнул к двери парня Уланов, - Мы тебя с комфортом доставим на "Жигулях" в райотдел. Товарищ старший лейтенант не хочет тебя везти туда на своем мотоцикле… - Участковый вслед за ними вышел на крыльцо. Лицо его с небольшими глазками стало озабоченным.
- В совхозе идет посадка картофеля, - сказал он, - А Бобров возит на прицепе навоз… Говорю, мы с ним потом разберемся.
- С моими шинами вы уже второй месяц разбираетесь… - заметил Геннадий. - Говорили, что это не местные.
- Досуг тут мне вашими шинами да кроликами заниматься! - вырвалось у старшего лейтенанта, - В Колдобине баба пьяного мужа топором зарубила… А в Лысковом в бане дачник насмерть угорел. Я тут на сто верст один! За каждым не уследишь.
- Вы хоть знаете, что я в долги по уши влез? - заговорил Гена. - Стройматериалы, комбикорм, семена да сами кролики - все это получено в долг от райпо, под будущую продукцию… А этот мерзавец, - кивнул он на Боброва - хотел окончательно разорить меня. Сделать банкротом! Если вы не выбьете дурь из этих кретинов с куриными мозгами, то мы сами за них возьмемся… Только не мешайте нам!
- Это самоуправство, - сказал участковый, - Вы уже взялись… - он посмотрел на перекошенную физиономию Боброва.
- Мы вам прямо на дом раскаявшегося злоумышленника доставили, а вы еще недовольны, - заметил Николай, - Кстати, не читали в "Огоньке" статью о том, как в каком-то городе правоохранительные органы ядовитым клубком срослись с преступным миром? Вместе воровали, вместе убивали. И деньги делили пополам.
- Не читал! - возмущенно отрезал старший лейтенант, - И откуда вы такие вумные взялись на мою голову? Ладно… - вдруг сдался он, - Будем протокол составлять… Ведите этого долдона ко мне!
Вернувшись домой, Николай перетащил свою разборную койку с бельем наверх. Чебуран застилал рубероидом крыши клеток, а брат колдовал в сенях у газовой плиты. Попробовав деревянной ложкой щи из щавеля, заметил:
- Алиска пересолила… Видно, и впрямь в тебя влюбилась! Перебираешься, женишок, в уютное гнездышко?
- Ревнуешь? - усмехнулся Николай. Он уселся на верхней ступеньке и поглядывал на брата.
- Сама выбрала… сказал Геннадий, - Чего уж тут ревновать… Только надолго ли это кукушкино счастье?
- Почему кукушкино?
- Не похожа она на примерную подругу жизни… - продолжал брат, - Думается, из тех, кто откладывает яйцо в чужое гнездо. Снесет и улетит в дальние края.
- Поживем - увидим, - уронил Николай. Он был не согласен с братом, Алиса - не кукушка. И про какие это он яйца толкует?..
Алиса ушла к озеру с мешком за травой для кроликов. Сказала, чтобы Геннадий доварил щи, а Николай нащипал на грядке укропа, зеленого лука и сварил два яйца вкрутую. Иногда ей надоедало стоять у плиты и она переключалась на другую работу. Особенно ей нравилось кормить кроликов травой. Просовывала через сетку пучок и смотрела, как голубовато-дымчатые с печальными глазами кролики задумчиво пережевывают сочную зелень.
- Это я так… - помолчав, заметил Геннадий, - Может, у вас и получится. Это мне не везет с бабами. И потом, видно, дурная слава пошла по городу: шарахаются, как от чумы, стервы! Даже на замужество не клюют. Восьми сделал предложение, и ни одна не согласилась. Моя-то бывшая, говнюха, на весь Новгород ославила меня.
- Положим, ославил ты сам себя, - вставил Николай. Он крошил на дощечке длинным столовым ножом лук. В кипящей алюминиевой чашке со стуком варились яйца. В окно тыкался жужжащий шмель. Николай не поленился, взял кухонное полотенце и, поймав в него рыжего шмеля, выпустил на волю.