– Ах, вон оно как! – сказал котячий друзяка.
– Вот ведь ты смотри что! – поддержал его старый кабан.
Кабаны с восторгом посмотрели на котячью морду и, в знак признания его безоговорочного гения, одновременно, то есть – вместе, с двух лап, оглоушили расчувствовавшуюся скотину… Кот взвизгнул:
– Ну вы и гоблины! Толстошкурые неотесанные орки, вот так когда-нибудь прибьете меня на радостях, заразы, – ворчал усатый.
– Ладно, не обращай внимания, до смерти заживет, – сострил кабан.
– Да не до смерти, а до свадьбы, – поправил кот.
– Ай, да какая разница… Ты лучше скажи, каким таким хитрым способом собираешься лешего с медведем в свою веру обернуть да заставить против шакала пойти?
– А кто сказал, что я их в свою веру обращать буду? С ними я точно не договорюсь, а вот проблем на их головы накликать – в моих силах.
– Ты можешь не говорить загадками? И без тебя башка пухнет…
– Хорошо. Давайте представим, что зверье вдруг не согласится с результатами выборов лешего.
– И что с того?
– Несогласных, на самом деле, в нашем лесу намного больше, нежели того хотелось бы лешему с шакалом. Правда, все они инертны, и до поры до времени слишком терпеливы, но напряжение в лесном сообществе растет с каждым днем. Нам же надо просто вовремя посеять зерно возмущения и негодования – кот не успел договорить, как поймал тяжелый взгляд одного из собеседников.
– Ударю, – резюмировал старый кабан нахлынувшие эмоции.
– Надо устроить бунт! – быстро сориентировался лохматый. – И когда ситуация якобы начнет выходить из-под контроля – донести до ушей старого шакала информацию о том, кто всю эту смуту затеял.
– И?
– И все… Потом – прячься, кто успеет…
– А кто не успеет?
– Тому – кирдык, рвать будут по-взрослому…
– То есть ты хочешь сказать, что нас порвут? – спросил котячий друг.
– Я хочу сказать, что нас могут порвать. Вероятность такая присутствует, однако, если будем делать все, как по нотам, то, надеюсь, пропетляем.
– По каким нотам? – не понял кабан.
– По моим, друг мой, по моим, – ответил кот, сделав старому кабану незаметный знак, свидетельствующий о желании обсудить что-то наедине.
– И что нам делать?
– Пока ничего, – ответил полосатый. – Я все всем объясню, когда придет время.
Старый кабан зевнул, потянулся и обратился к кабану, что помоложе:
– Послушай, дружище, сделай доброе дело – присмотри за шакаленком, пока я вздремну…
– Не вопрос, надо присмотреть – присмотрю… Только, думаю, говоришь ты это не из-за беспокойства о своем молодом друге, а исключительно из-за желания пообщаться с котярой наедине. Думаешь, я не видел, как он тебе подмигивал? А?
– Раз видел – то и вали себе по-тихому, зачем заставляешь меня спектакли устраивать?
– Ладно, болтайте себе на здоровье, все равно котяра мне потом и так секреты ваши поведает.
Кабан показал язык незадачливым конспираторам и вприпрыжку двинул по направлению к той части леса, где маленькие звериные создания генерировали шумовые децибелы.
Оставшись наедине, заговорщики принялись обсуждать детали будущей акции.
– Я так понял, – начал старый кабан, – все не так радужно, как ты только что нарисовал.
– Ну, я бы сказал, что все совсем плохо, потому-то и хотел с тобой наедине поговорить.
– Хотел – говори, только давай без этих твоих закидонов.
– Каких таких закидонов? – не понял кот.
– А это когда ты начинаешь так путано говорить, что у меня мозги сначала пухнут, а затем закипают.
– Ладно, слушай, попробую без закидонов. В общем, расклад такой: наших шишек, отмученных у старого шакала, на самом деле хватит, чтобы устроить беспорядки в лесу, поднять несогласных зверей да вывести их на центральную поляну, или на площадь возле болота. Но что будет дальше – одному Льву известно.
– ???
– Скажу так: зацепить старого шакала у меня получится, но что будет потом, пока тяжело спрогнозировать. Бардак создадим, зверей поднимем, неприятности организуем, но – как будет действовать старый шакал? Зная его, думаю, что пойдет эта скотина до конца.
– Это как?
– А так: когда первый испуг пройдет, носатый во всем этом балагане быстро наведет порядок, а когда потушит пожар и разберется, кто это все замутил, то мстительная зараза не успокоится, пока не накажет каждого, кто имел к этому отношение.
– Ага! Вон оно что.
– Да уж… Если всей толпой засветимся, то и рвать потом всех оптом будут.
– И что?
– Да жалко мне зверенышей, понимаешь? А особенно – моего непутевого друзяку.
– Тебе – жалко? А я думал, что вы, шакалы, только за свои шкуры и труситесь.
– Так-то оно так, и шакал я самый взаправдашний, но – или старею, сильно быстро впадая в старческие маразмы, или так долго на себя шкуру кота примерял, что превратился в другого зверя…
– Так что ты предлагаешь?
– И ты, и я у старого шакала – причины извечной головной боли, а если быть до конца откровенным, то мы с тобой для него – полный геморрой. Один по причине открытой вражды, а другой – потому, что не слушаюсь и в преемники не иду.
– Ты это серьезно? Неужели старый звал тебя в преемники?
– Звал. И неоднократно.
– А ты?
– А я, как видишь, петляю, пока петляется. Так вот, нам придется сильно постараться, чтобы убедить носатого в преступном сговоре кабана и кота.
– Думаешь, получится?
– Если будем действовать слаженно, то непременно – скотина поверит, что две беды, в конце концов, сольются в одну, а страх потери власти не позволит спокойно все проанализировать и разобраться, кто там кому рабиновичем будет. Зная тебя, думаю, ты не откажешь мне в помощи и рискнешь собственной шкурой ради своего старого друга кабана и нового друга шакаленка? Да и зверьков чужелесных тоже жалко на разрыв толстоносому отдавать. В общем, ты со мной?
– Знаешь, а все равно спрашиваешь? Я по-любому с тобой. У меня, понимаешь, работа такая – шкурой рисковать. Вот только раньше я ею за что попало рисковал, а теперь – конкретно за кого-то. Так что – валяй, рассказывай свой план.
– Для начала нам необходимо, чтобы кознеплет уверовал в наш с тобой союз, то есть – в союз грубой физической силы и изощренного незаурядного ума.
– Как это?
– Это не так сложно: надо засветиться пару раз вместе да сплетню по лесу пустить. И если сплетни – это по моей части, то для засветки твои навыки и связи понадобятся.
– Навыки? Связи?
– Ладно, не парься, объясню: лучшей засветки, чем потасовка с волками и собаками, не придумаешь – тут тебе равных нет. А вот чтобы она знаковой получилась – надо, чтобы стенка на стенку, как вы, кабаны, любите. В общем, надо организовать пару десятков твоих бойцов, но только так, чтобы до поры до времени об этом шакал не пронюхал.
– А потом?
– А потом я еще не придумал. Вернее придумал, но не до конца. Давай для начала засветимся, то есть – нарисуемся. Ну, в общем, покажем всем, что мы спелись, то есть – объединились и чего-то начали вместе мутить. И когда зверье, а особенно шакал, поверит нашему блефу – вот тогда мы сделаем финт ушами…
– Винт куда? – не понял старый кабан.
– Это я фигурально выразился, – ответил кот и хотел еще что-то добавить, но кабан не дал ему такой возможности.
– Послушай, я сейчас, как ты там говорил, фигурально выражаясь, намерен угадать вот этим тяжелым предметом в виде оглобли по портрету наглого и шибко умного мяукающего существа… – сказал кабан, сделал многозначительную паузу и продолжил, как по написанному: – Искренне надеюсь, что точка приложения грубой физической силы придется аккурат в то место, откуда у этой скотины усы торчат.
– Я все понял, – сказал кот, отступив от кабана на безопасное расстояние, – и не надо так нервничать. Объясняю популярно: когда у стороннего наблюдателя не будет сомнения относительно того, что мы спелись и мозги зверья, поверившего в невозможное, а именно – в союз кота с кабаном, будут готовы принять любую, даже самую невероятную информацию – мы возглавим начавшуюся в лесу смуту.
– Уверен?
– Ну, если честно, то не совсем. Однако, в данном случае совсем не обязательно вышагивать по полянам и выкрикивать лозунги. Достаточно, чтобы появился слушок о том, кто все это организовал. И если все пойдет как надо – предынфарктное состояние старому шакалу я гарантирую.
– А если он все-таки не забоится?
– Должен забояться. Я эту скотину хорошо знаю… Ну просто обязан забояться! Он прекрасно осведомлен о том, какие в кабаньем войске бойцы и кого они слушаются. А когда вдруг рядом окажусь я, со своим умением создавать проблемы даже там, где их нет, то, думаю, запах паленого еще долго будет летать над стольной поляной.
Зверье замяукало и захрюкало.
– Эдакий союз силы и интеллекта, – весело хрюкая, продолжил кабан.
– Я бы сказал, союз меча и орала, – резюмировал кот, нервно дернулся и резко отпрыгнул в кусты, спасаясь от брошенного таки в его сторону дубья.