Глава девятнадцатая
КРАСИВОЕ И БЕЗОБРАЗНОЕ РЯДОМ
Артур с Кристиной возвращались с выставки Ильи Глазунова. Монументальные полотна отца и сына Глазуновых произвели на них сильное впечатление, да и картины других молодых художников - учеников метра - понравились. Народу было не так уж и много, так что они могли без всякой спешки побродить по залам. Князеву и раньше нравился цикл картин Глазунова на исторические темы, нравились ему и иллюстрации к романам Достоевского. У него дома стояли два-три альбома с репродукциями картин Ильи Глазунова.
Идея посетить выставку на площади Искусств принадлежала Кристине. Побывавшие на ней ранее программистки из "Аиста" несколько дней толковали о картинах известного художника и его учеников.
- Ты обратил внимание, что, кроме картин сына Глазунова - Ивана, выставлены работы дочери или внучки? - сказала Кристина. - Неужели талант родителей продолжается в детях?
- Я слышал и другое: природа, сотворив гения, продолжительное время отдыхает на его потомстве, - усмехнулся Артур. - Возьми родословные Пушкина, Толстого, Достоевского. Никто из многочисленных родичей не был отмечен творческим талантом.
- А Дюма и его сын? - возразила Кристина.
- Значит, не бывает правил без исключений.
- В прошлом году я была на выставке молодых современных художников, - стала рассказывать Кристина. - Кого только там не выставили: кубистов, формалистов, неоимпрессионистов! И не было ни одной картины, чтобы оставила по себе память, как полотна Глазунова, а сколько восторженных статей появилось в петербургской прессе! Но ведь это бездарная мазня, Артур! Или нас за дураков считают, выдавая эту дикую халтуру за настоящее искусство, или... или я чего-то недопонимаю?
- Ляпать пригоршнями краски с палитры на холст и малярной кистью размазывать, конечно, легче, чем выписывать пейзажи, лица, детали, как это делают Глазунов и его ученики, - ответил Князев. - Я не только не понимаю формалистов, но и не принимаю. Мне противно видеть эту мазню. Даже из всех прошлых модернистов я более-менее признаю лишь знаменитых французов - Дега, Ренуара, Тулуза де Лотрека, Ван Гога. Нравится Сальвадор Дали - этот хоть и создает невиданных чудовищ, но делает это с исключительным мастерством, недоступным ремесленникам и эпигонам.
- Дали? - покачала головой Кристина. - Он нравится тебе потому, что ты увлекаешься фантастикой. Я думаю, он смог бы гениально проиллюстрировать любой роман Стивена Кинга.
- Кинг, как писатель, мелковат для Дали, - возразил Артур.
День стоял на редкость солнечный для ноября. Они пересекли Невский и через арку Главного штаба вышли на освещенную полуденным солнцем Дворцовую площадь. Пользуясь погожим днем, здесь щелкали фотоаппаратами многочисленные туристы. Красивые фирменные автобусы с тонированными окнами дожидались их на стоянке. Покрытые патиной бронзовые скульптуры на крыше Зимнего дворца, казалось, помолодели под лучами холодного ноябрьского солнца.
А на Миллионной улице они стали свидетелями ныне обычной в Санкт-Петербурге сценки: мимо них резво пробежал худощавый черноволосый парень в кожаной куртке и синих кроссовках, нарочито толкнул плечом солидного немолодого мужчину, прилично одетого, с дипломатом в руке, и, не оглядываясь, побежал дальше, у арки круто свернул во двор и исчез, а на тротуаре остался пухлый желтый бумажник, который тут же поднял похожий на первого молодой мужчина, тоже в кожаной куртке, и тоже черноволосый и черноглазый. Поднял, пощупал и стал его совать под нос прохожему с дипломатом, говоря при этом с сильным южным акцентом:
- Посмотреть надо, что там? Уронил или бросил чалвек? Давайте посмотрим? Вроде бы доллары? Зачем мне одному? Вы тоже видели? Поделим, дорогой?
Пожилой мужчина явно растерялся: стоял напротив черноволосого и не знал, что делать. Но так уж устроена человеческая натура, что любопытство возобладало над осмотрительностью: вслед за черноволосым он покорно зашагал к ближайшей подворотне - именно туда и повел его за собой молодой кавказец, подбрасывая бумажник на ладони. Очень похоже поступают с упрямым ослом, остановившимся посредине дороги: хозяин, пятясь задом, приманивает осла клочком сена, зажатым в руке. Есть даже такая картина в Эрмитаже.
Когда они скрылись в подворотне, Артур, пробормотав: "Ну и дубина!" - попросил Кристину подождать на тротуаре и тоже бросился вслед за ними. Что там происходило, молодая женщина не видела, только спустя несколько минут из арки выскочил без кепки и дипломата солидный гражданин и визгливо заорал:
- Да что же это за проклятое время: среди бела дня грабят, приставляя нож к горлу?!
Прохожие пугливо шарахались от него и переходили на другую сторону улицы. Ни один не остановился, не поинтересовался, что случилось. Расхожая в цивилизованных странах фраза: "Чем я могу вам помочь?" в России пока неприменима. Вскоре из подворотни вышли Артур и черноволосый парень в кожаной куртке. И без того удлиненный синий подбородок его стал еще длиннее, причем загнут в одну сторону, и легкой синевой заплывал глаз. Вслед за ним, чуть не наступая ему на пятки, шел Князев. В руке, обтянутой лайковой перчаткой, держал длинный нож с красивой рукояткой.
Ничего не понимавшая Кристина смотрела на него широко распахнутыми синими глазами. Из переулка от набережной Невы выскочил милицейский "уазик" с двумя крутящимися мигалками. Пожилой мужчина выбежал на проезжую часть и энергично замахал обеими руками. "Уазик" резко затормозил, оттуда вылезли усатый сержант и старшина в серых шинелях, перепоясанных кожаными ремнями с кобурами.
- Заманили в подворотню, - жестикулируя, стал рассказывать им пожилой мужчина без кепки. Редкие седые волосы, казалось, топорщились на висках. - Нож к горлу и стали требовать деньги, отобрали дипломат и это... часы сняли с руки. "Командирские".
- Кто? - равнодушно спросил старшина - плотный мужчина с хмурым лицом. Не заметно было особенной радости и на физиономии молодого сержанта. Этот был худощавым и высоким.
- Вон тот бандит! - кивнул на задержанного Князевым парня в кожанке седовласый. - А второй, черненький, убежал, тот, кто толкнул меня и подбросил под ноги бумажник...
- А-а, все ясно! - ухмыльнулся сержант с пышными светлыми усами, как у запорожского казака. - Сказали: давайте глянем, что там в кошельке?
- И черт меня дернул, - смутился солидный гражданин, наконец сообразивший, что его провели, как младенца. - Проклятое любопытство.
- И жадность, - весомо вставил старшина, переведя взгляд с пострадавшего на злобно блестевшего черными глазами грабителя.
- Если бы не этот товарищ, - кивнул на Князева очень уж разговорчивый седой гражданин, - и пальто сняли бы, сволочи! Правильно генерал Лебедь на днях по телевидению заявил, что преступников нужно как бешеных псов, без суда и следствия, на месте расстреливать! А у нас с ними цацкаются. Ну чего с Кавказа приехали к нам? Воровать, убивать!..
- А что у вас в дипломате? - перебил его старшина.
- А-а, да ничего особенного... Стихи.
- Стихи? - удивился тот.
- Понимаете, я поэт, - скромно заявил пожилой мужчина, внешне мало чем отличающийся от преуспевающего бизнесмена. - Тут неподалеку, на Миллионной, находится редакция журнала "Аврора", вот я и нес туда свои стихи... - Он круто развернулся, бросился к все еще стоящему рядом с Артуром грабителю и гневно вырвал у него из рук свой дипломат.
- А вы... - начал было усатый сержант, оборачиваясь к Князеву.
- Я шел... - Артур взглянул на Васильеву, - с дамой и все это видел. Разыграли сценку прямо у нас на глазах. Пока я с этим вооруженным подонком справлялся, его земляк убежал, ну, который бумажник подбросил.
- Я вас попрошу пройти с нами в отделение милиции, - сказал старшина. - Это ненадолго.
Артур пожал плечами и протянул сержанту нож.
- У этого отобрал, - кивнул он на угрюмого грабителя, моргавшего лишь одним глазом. И этот черный глаз с ненавистью смотрел на Князева.
- А вы? - с уважением взглянул на Артура милиционер. - Наверное...
- Прохожий я, - улыбнулся тот. - Шел сзади и все видел.
- Такой же мусор, как и вы, - мрачно уронил грабитель, привычно протягивая старшине руки для наручников. - Только переодетый.
- Почему наша мэрия не примет постановление, чтобы всю эту иногороднюю мразь вышвырнуть из Санкт-Петербурга? - с горечью вырвалось у старшины. - Заполонили весь город и чувствуют себя здесь полными хозяевами, подонки!
- А как же права человека? - глумливо хихикнул задержанный. - Нэльзя обижать, дарагой, горцев! Мы - народ сердитый! Обид никому не прощаем.
- Залезай в машину, погань! - от всей души толкнул его в кожаную спину усатый сержант. - Еще пасть разевает, сволочь!
- Вор с удобствами и эскортом на машине, а нам придется, Кристина, пешком, - усмехнулся Артур. Ему вдруг стало смешно: его подруга все еще не понимала, что случилось. При чем тут потерянный кем-то бумажник? И эта схватка во дворе?
- Можно я сначала отдам стихи редактору "Авроры", а потом приду в милицию? - произнес пострадавший. - У меня с ним назначена встреча... - он машинально взглянул на запястье. - О черт, часы-то мои у этого типа в кармане!
- Сначала к нам, гражданин, - сурово сказал старшина. - Протокол составим, а к редактору потом.
- Такое время, а он стихи сочиняет! - залезая в "уазик", заметил грабитель. Он уже оправился от испуга и даже окинул оценивающим взглядом Кристину. Почмокал губами и сверкнул улыбкой.
- Какое время? - растерянно спросил поэт. Холодный ветер шевелил на его висках седые волосы.