Безделье томило его, пытался читать - он мог лишь перед сном одолеть несколько десятков страниц крутого детектива, - не получалось. Смешно было вникать в придумки писателей-детективщиков! Наворотят черт, те что, такого в жизни и не бывает, хотя и приятно сознавать, что ты тоже относишься к разряду неуловимых, жестоких бандитов, с которыми ни милиция, ни ОМОН ничего поделать не могут. Про "быков", что орудуют у торговых ларьков, все верно, "бригадиры" тоже похожи, но вот главарей банд писатели изображают неправильно. Некие чудовища, которые чуть ли не пьют кровь своих несчастных жертв! Взять хотя бы Яшу Раздобудько: во-первых, он сам уже давно не участвует в вылазках и схватках - он планирует бандитские операции и налеты на крупные объекты, склады, офисы. Да и внешне выглядит вполне преуспевающим бизнесменом: носит костюмы с галстуками, длинные кашемировые пальто, ездит на сверкающем "мерседесе", ему пожимают руку чиновники из мэрии, генеральные директора, банкиры. - Зачем Хмелю марать руки в крови жертв, когда у него своя армия? Да и он, Михаил, работает кулаками лишь для того, чтобы сохранить спортивную форму, - всю грязную работу делают "быки" и "бригадиры".
Ладно, время есть, и он, Хрущ, что-нибудь придумает, чтобы отомстить своему смертельному врагу. Только кровью смываются подобные обиды. Придется пока забыть и про красотку Кристину, пусть милуется со своим спецом. До поры до времени... Разве что позвонить в магазинчик по соседству, где работает сисястая Ниночка Примакова? После больницы он уже застоялся как конь в стойле... А рука? Она в этом деле не помеха. Набрав номер он вызвал из-за прилавка подружку, приказал ей захватить с собой бутылку "Кремлевской", импортного бутылочного пива и хорошей закуски - и на цирлах к нему!
- Сейчас не могу, - ответила продавщица. - До конца работы час... Потерпи, Мишенька! И потом у нас "Кремлевской" нет - нужно в другой магазин забежать...
"Вот оно что значит - запустил свои дела... - усмехнулся про себя Ломов. - Раньше бы, сшибая с ног покупателей, бросилась ко мне, а теперь: "Потерпи, Мишенька!"
- Полседьмого чтобы как штык была, - ворчливо сказал он в трубку.
Ломову не пришло и в голову посмотреть в глазок, когда раздался мелодичный звонок гонга. Он ждал Ниночку Примакову, и та предстала перед ним в раме крепкой, под дуб двери: круглые карие глаза испуганно округлены, обычно розовое лицо бледное, руки судорожно сжимают пластиковый пакет с надписью "Мальборо".
- Миша, я...
В следующий момент она влетела в прихожую, чуть не сбив его с ног, а вслед за ней вскочил типичный бритоголовый "бык" в кожаной куртке и широких брюках, на ногах - дешевые из кожзаменителя кроссовки. Эту рожу Хрущ никогда раньше не видел. В правой руке молодца сверкала финка. Такие еще "пиками" зовут. Белые глаза тоже округлены, вместо губ - красная полоска широкого лягушачьего рта. Рот раскрылся и хрипло проквакал:
- Эй ты, лоб, не дергайся и не махай граблями... У меня к тебе разговор.
- Ну что ж, побазарим, - отступая от двери, чтобы они прошли в прихожую, спокойно ответил Михаил. Он нисколько не испугался, но зато здорово удивился! К нему, Хрущу, пришел какой-то сопляк "бык" с лягушачьим ртом качать права! Судя по убитому Нинкиному виду, этот придурок запугал ее ножом и заставил молчать.
- Мишаня... - лепетала Примакова, тараща на него испуганные глаза. - Я не хотела, а он... - быстрый взгляд на долговязого парня с финкой. - Заставил. Он слышал, как мы с тобой договаривались по телефону...
- Заткнись, курва! - грубо рявкнул парень, не спуская настороженного взгляда с Хруща. И финку-то он держал не так, как надо: прямым тычком еще может достать, а полоснуть по горлу было бы несподручно...
Пятясь, Михаил провел их на кухню. Он уже догадывался, что привело к нему этого придурка с бегающими глазами: втюрился в Нинку и сейчас будет давить на него, Хруща, чтобы отвалил от нее. Типичная блатата из "новой волны". Сколько ему? Двадцать? Двадцать два? Неужели не слышал про него, Михаила Ломова, и потому осмелился со своей вшивой пикой заявиться к нему домой, использовав вместо щита эту пухленькую дурочку с круглыми зенками? Он же мог достать парня левой клешней, но стало любопытно: что сейчас лепить будет? Какую лапшу на уши вешать?..
- Я знаю, что ты крутой, - хрипловато заквакал тот. - Не была бы ручонка сломана, запросто сделал меня, а сейчас - ты слабак, Хрущ, ясно?
Ломов молча смотрел на него. Значит, знает его, Хруща.
- Чего же ты хочешь, козел? - поинтересовался Михаил. У него даже язык не повернулся назвать его "быком". Лягушонком, пожалуй, было бы точнее...
- Ты не очень-то, Хрущ! - еще больше сузил белые глаза незваный гость. - Я ведь отчаянный - могу и ножичком пощекотать!
- Я думаю, ты тогда, козел, и до вечера не проживешь, - с презрением обронил Ломов, едва заметно шевельнув плечом. Левая рука его при этом движении отошла назад.
- Я тебе говорила, Петя, не суйся к Мише, - вступила в разговор Нина. - Приключений ищешь на свою голову?
- Я тоже крутой, - разжал тонкие губы Петя. - Одного летом замочил вот этой финкой.
Они такие, эти "отмороженные", мог и замочить, глаза-то у него дурные, и, наверное, не трус, раз напролом полез к нему, Хрущу. Профессиональные бандиты не любили этих битых фраеров: у них нет никакой дисциплины, подвержены приступам дикой ярости. "Отмороженные" чаще всего формируются из дебилов, которых родители зачали в нетрезвом состоянии. Да их и не берут в серьезные банды - крутятся возле рынков, ларьков, ночами кодлой грабят запоздалых прохожих, а кто окажет сопротивление, могут и замочить. Насчет этого у них не заржавеет... Странно, что он сунулся сюда один. Такие нападают кучей. Правда, знает, подлюга, что рука сломана! Ну, а Нинка тут ни при чем, наверное, ножом запугал ее.
- Что тебе надо-то, лягушонок? - стал терять терпение Хрущ. - Выкладывай и вали отсюда, пока цел.
- Ты меня так не зови, - окрысился тот. - Не то...
- Что "не то"? - усмехнулся Михаил. - Проткнешь насквозь пикой?
- Говорю, я отчаянный! - дернул маленькой головой Петя.
- Ну-ну, гони туфту...
- Я беру под контроль магазин,- он метнул взгляд на девушку, - в котором работает эта чувиха, пол, Хрущ?
- Бери, - презрительно мотнул головой Ломов. Господи, какой болван! Влез на чужую территорию и надеется, что это ему с рук сойдет.
- И Нинке больше не звони - она моя, пол? - Петя облизнул синеватые губы. - Моя маруха.
- Он каждый день приходит в магазин, - не то пожаловалась, не то просто поставила его, Ломова, в известность девушка. - Заведующая ему теперь отстегивает... Ты-то у нас уже давно не был?
- Мне все платят, на кого я накат сделал, - похвастался Петя. Видя, что Ломов спокойно стоит, прислонившись к шкафу, а больная рука висит на уровне груди, он почувствовал себя еще увереннее, перестал нацеливаться острием финки в горло хозяину. От грубой кожи его куртки несло рыбьим жиром, на худом подбородке завивались светлые волосинки. Вот именно в это уязвимое место и обрушил свой левый булыжник-кулак Ломов. Он не сомневался, что этот проверенный неоднократно удар отключит дохляка. Глухо стукнулась о линолеум выпавшая из руки придурка финка, а сам он, подогнув ноги в коленках и закатив глаза, сунулся башкой в грудь Хруща. Брезгливо оттолкнув его на середину кухни, Михаил поднял нож и сунул в карман просторных брюк. Хотел было ногой ударить поверженного в морду, но вспомнил, что на нем тапочки, и не стал мараться.
- Где ты подцепила этого "отмороженного" с бритой башкой?
- Я подцепила? - возмущенно всплеснула руками Примакова. - Да он мне уже с полмесяца не дает проходу! Не могу уже харю его противную видеть! Белоглазый лопух!
- А ко мне привела?
- Так он ножом пригрозил! И может запросто ткнуть, я видела, как одного парня во дворе у склада пырнул... Когда выпьет, прямо бешеный. Как ты его, Миша, одним ударом! Я даже не заметила, как ты рукой взмахнул.
Ломов приподнял Петю за воротник кожаной куртки, доволок до дверей, отворил их и вышвырнул на лестничную площадку. Подумав, снова вышел туда и отволок отключившегося парня на площадку ниже, прислонил спиной к ребристой батарее парового отопления, похлопал по впалым щекам и, оглядываясь на двери, прошипел:
- Еще раз попадешься, вонючий глист, на глаза - прибью! Слышишь, Лягушонок?
Нина уже выкладывала на кухонный стол водку, закуску. Успела снять с себя синее пальто с серебристым воротником, надеть тапочки. Взглянув на мрачного Хруща блестящими глазами, улыбнулась:
- Говорила ему, дурачку, что к тебе лучше не лезть... Не послушал. Очухался хоть?
- Трахалась с ним? - сурово посмотрел на нее Михаил.
- Он пообещал грудь отрезать, если я...
- Не туберкулезник, часом, он?
- Да вроде нет, - улыбка сползла с круглого, глазастого лица. - С чего ты взял? Не гляди, что на вид дохлый, - он не слабак.
- Вот жизнь! - наливая себе в стакан из литровой бутылки "Кремлевской", сказал Ломов. - Всего на месяц отошел от дел... и вон какие пироги: магазинчик на Восстания какое-то быдло оккупировало, мою бабу прямо из-под меня увели...
- Не увели, Мишенька, - хихикнула Примакова, - я же тут, с тобой! Мишенька, а как же ты со сломанной рукой-то? Сможешь ли?
- Вот если бы штуку свою сломал, - сказал Хрущ. - А рука нашему с тобой делу не помеха, а? - и смачно шлепнул ее по округлому аппетитному заду.