Два официанта подошли к ним с тарелками, накрытыми специальными серебряными полусферами, поставили эти сооружения на стол и одновременно подняли крышки, предоставив гостям в последний раз полюбоваться красотой, которую им предстояло через несколько минут разрушить окончательно и бесповоротно. Каждый ресторан обязан держать марку, даже если бы они заказали простые спагетти, все было бы подано точно так же.
- Роберт, я хотела тебе представить очаровательных молодых людей, с которыми познакомилась днем, - раздался голос Мэрион, которая подтащила к их столику своего спутника, смущенного ее непосредственностью. - Это Юлиана, она из Голландии, а это Василий из России.
- Кажется, я вас видел на форуме, - припоминая, а от того чуть морща лоб, произнес элегантный джентльмен. Судя по всему, муж активной американки.
- Да, возможно. Я - фотограф, снимаю участников для журнала.
- Но вы, надеюсь, не папарацци?..
- Нет, можете меня не опасаться. Вне зала форума я могу вас сфотографировать, только если вы меня попросите, - спокойно, с достоинством ответил Василий.
- Нет, не стоит. Хотя… Потом посмотрим… А хотите, я приглашу под ваш объектив вице-президента?
- Спасибо, конечно, но я бы лучше сфотографировал вашу спутницу - в ней есть "огонек", а я хочу сделать альбом о женщинах, - Василий отвечал просто и бесхитростно.
- Лет пятнадцать назад это был не огонек, а пламя. Вы не поверите, но мне уже сорок. Просто я слежу за собой. А "огонек" - это его заслуга, - Мэрион с шикарной улыбкой повернулась к Роберту и влепила ему сочный поцелуй. - Мы, американцы, не скрываем своих чувств… Потом приходите вон туда, в библиотеку, на чашку кофе с рюмкой коньяка. Вы мне очень интересны - в вас есть какой-то магнетизм…
- Насчет сорока это она сделала себе комплимент, - не удержалась от комментариев Юлиана, когда американцы отошли. - Просто хорошая зубная культура и дорогая косметика.
Библиотека размещалась в небольшом зале, который примыкал к бару. Там действительно стояли книги на полках, официанты приносили специальное меню с перечислением различных выпивок на восьми страницах. Рядом со стойкой стоял небольшой рояль, на котором тихо наигрывал популярные мелодии пианист в черном смокинге.
Роберт и Мэрион сидели на диване, на столике перед ними стояли две чашки кофе и два бокала с жидкостью янтарного цвета.
- Мы, американцы, в это время пьем кофе без кофеина… Вы, молодые, можете себе позволить любой, хоть этот итальянский ристретто, - пояснил Роберт. - Но вот к кофе я посоветовал бы Драмбюй. Вы пробовали этот ликер?
- Да, в Шотландии когда-то давно, у родственников, - с улыбкой призналась Юлиана.
- А как вы познакомились? Все-таки от Голландии довольно далеко до России.
- На Маврикии прошлой осенью, - Юлиана не уточнила, что в Шотландии она была по приглашению английской королевской семьи, но насчет Маврикия решила не скромничать.
- Вы выбрали прекрасное место для встречи. Вот уж точно - судьба. А вы знаете - я филателист и для меня побывать на Маврикии - давняя мечта. Там даже есть музей их знаменитой почтовой марки "Голубой Маврикий".
- Мы там были, - вступила в разговор Юлиана. - Очень интересно. Но это весьма дорогая мечта - такая марка.
- Да, - согласился Роберт. - Нужно иметь десяток лишних миллионов долларов и обладать терпением, чтобы дождаться аукциона, если кто-то решит выставить свой бриллиант на продажу.
- Вы знаете, мы, русские, всегда любим говорить тосты, - при этих словах Василий поднял свой бокал. - Я предлагаю выпить за улыбку удачи, нам с Юлианой повезло встретиться на Маврикии, теперь вот познакомились с вами в Давосе.
Все присутствующие с удовольствием к нему присоединились. А дальше потекла та необязательная светская беседа, в которой так искусна была Юлиана, Василию оставалось только молча слушать и улыбаться. Это делало его потрясающим собеседником. Ему было приятно владеть тайной пусть и недолгого обладания "Голубым Маврикием". Для многих филателистов, в том числе и для их нового знакомого, американца Роберта, эта марка так и останется до конца дней голубой мечтой юношеского увлечения.
К марту Филипп наконец-то реализовал свою мечту - сначала сделал электронный каталог почтовых марок, потом его лаборатория разработала программу "коллекционер", с помощью которой каждый желающий мог создать свою электронную коллекцию марок. Затем дело стало разрастаться, и Василий задумался о его расширении. Почему бы не предложить клиентам сайта возможность собирать коллекции картин, антиквариата и прочего. Оказалось, что мир наполнен "сумасшедшими". Не беда, что у кого-то нет средств, чтобы покупать картины импрессионистов. С помощью Интернета появилась возможность создать свою коллекцию, которая занимала теперь не квадратные метры на стенах, а гигабайты на дисках памяти. О его лаборатории начали писать не только в специальных журналах. И роман с Катей развивался стремительно - так что и прикидываться ассистентом фотографа уже было не нужно.
И хотя великий Бабур говорил, что мудрость и любовь не совпадают никогда, не бывает правил без исключений.
Время от времени они уже вместе появлялись на всяких светских тусовках, что было предусмотрено контрактом Кати с парфюмерной фирмой. Правда, в гламурных журналах под снимками писали "Фотомодель Катя Дождикова с другом-бизнесменом". Филипп относился к этому спокойно. Иногда, правда, друзья, перелистав журнал и наткнувшись на фотографию знакомого, звонили ему, чтобы выразить то ли восхищение, то ли удивление, а может быть, чтобы просто скрыть некоторую зависть. Разумеется, кто-то высказывал предположения, что пора бы остепениться, другими словами, завести семью. Кто-то говорил, что не грех посмотреться в зеркало и сказать себе правду - кто ты есть рядом с такой красавицей? Филипп в этом случае отвечал, что смотрится в глаза девушки и видит там… здоровый блеск и согревающий огонек.
Однажды они встретились с Василием на какой-то тусовке гламурного журнала, с которым сотрудничал фотограф.
- Филипп, ты же интеллигентный человек, - с некоторой укоризной обратился к другу Василий.
Дело в том, что Филипп довольно резко послал куда подальше какого-то фотографа, который занудливо пристал к нему, чтобы он сказал, кто он и чем занимается. Ему, мол, нужна подпись к снимку фотомодели. Филиппу и Кате, наоборот, не хотелось раскрываться полностью, все-таки каждый имеет право на личную жизнь и имеет право в нее пускать только того, кого захочет.
- Извини Вася, но сегодня это звучит из твоих уст почти как оскорбление, - со странным выражением на лице ответил компьютерный предприниматель.
- А кто же ты? Еще не академик, но и не колхозник… Ты почти как профессор, только без кафедры и пробирок.
- Все не так. Я, - тут Василий перешел на многозначительный тон, - теперь я - богема! Особенно в таких компаниях.
И они расхохотались.
На самом деле Катя считала, что быть подругой бизнесмена в чем-то близко к куртизанке-содержанке, а Филиппу это не нужно, чтобы не прослыть в своем кругу волокитой за юными красотками. Стоит девушке приобрести некоторую популярность на страницах гламурных журналов, так достаточно скоро появляются змеи-искусители из "Плейбоя" или "Максима". Кате было несложно отказываться от этих предложений - она лицо фирмы, а ее контракт запрещает фигурировать в любой другой рекламной съемке, не говоря уже об "обнаженке". Разве что какой папарацци поймает случайно где-то на пляже. К тому же она знала, что по некоторым параметрам для такой съемки не подойдет. Впрочем, такое положение давало и определенные преимущества, тот же Филипп, у которого было развито чувство собственника, подсознательно гордился, что она его и, ни в коей мере, ничья другая.
Довольно скоро Катя стала помогать Филиппу, обсуждая с ним новые проекты, и они все больше времени проводили вместе. Оказалось, что у нее хороший вкус, но главное, у нее появились идеи, которые вполне могут быть реализованы с помощью Филиппа. И уже стало трудно понять, то ли у них деловое сотрудничество, то ли взаимные симпатии, а может быть, и то и другое и даже нечто третье, что принято именовать Любовью…
Катя уже собралась поднести чашечку ко рту, даже губы сложила этакой трубочкой, как вдруг Филипп остановил ее руку, повел ее вниз, заставив поставить чашку на блюдце. Потом он вынул из ее чашки чайную ложечку и положил ее на блюдце.
- Филипп, ты что? - ошарашенно спросила Катя.
- Извини, это у меня уже подсознательно, - чуть смущенно ответил он. - Это уже условный рефлекс, выработанный еще в детстве.
- На что рефлекс?
- Понимаешь, мы с двоюродным братом летом жили на даче и как-то вечером пили чай на веранде. И бабушка Оля сказала, что она нам расскажет анекдот. Конечно, мы тут же уставились на нее. "Приходит тетя к доктору и спрашивает: почему, когда я пью чай, что-то горячее железное бьет меня в правый глаз? А доктор ей говорит: дура, ложку из чашки вынимать нужно". Мы, естественно, хохотали долго и весело, сама понимаешь, слышать из уст строгой бабушки слово "дура" было сверхнеобычно. Мне тогда было лет пять. Но с тех пор я видеть не могу, как кто-то пьет чай или кофе, не вынимая ложечки, и машинально вынимаю ее сам. Извини, конечно, но это оказалось сильнее меня.
Глянув на всякий случай, где ложечка, Катя все-таки допила кофе. Но детский анекдот запомнила на всю оставшуюся жизнь. По крайней мере на жизнь с Филиппом. А это входило уже в ее пока что не слишком отчетливо проступавшие планы.