* * *
Характерным для этого времени было проникновение криминальных "авторитетов" в высшие эшелоны власти и захват ими крупных, высокорентабельных предприятий. Для этого в ход шли все средства. Но чаще всего соперников: будь то главы администрации, депутаты Думы или директора промышленных корпораций - устраняли физически. Почти ежедневно газеты и телевидение сообщали о новых громких убийствах не только в столице, но и на периферии, там, где были доходные производства.
- Что же это творится? Преступные группировки, дабы поставить у власти своих людей и завладеть самой лучшей собственностью, расстреливают и взрывают конкурентов, а власть никаких мер не принимает, чтобы защитить самоё себя? - как всегда, больше всех негодовал Царев. - Это же нонсенс! Неужто там, наверху, не понимают: криминал обнаглел настолько, что завтра доберется и до них!
Ярость Владимира Ивановича можно было понять. В северной столице бандиты взорвали машину его друга - одного из руководителей города, и тот, в тяжелом состоянии, оказался в больнице.
- Все там знают, что его "заказал" основной соперник на выборах, связанный с криминалом. На него в милиции есть богатый компромат, но она, как всегда бездействует! - кипятился Царев. - Что у нас за органы правопорядка, если они не могут защитить городское руководство?
- Такое, выходит, там руководство, раз не способно навести порядок в своих органах власти, - резонно заметил Наумов. - Рыба, известно, с головы гниет!
- А что, у нас дела обстоят лучше? - рассерженно возразил Царев. - Разве не знаешь, что покушались на жизнь вице-мэра? Почему до сих пор не нашли преступников? Думаешь, милиции и ФСБ неизвестно, кому он перешел дорогу?
- Конечно, известно! Но повсюду преступники проникли в органы власти, и они, по сути, помогают им завладевать лучшими производствами, - с горечью произнес Наумов. - Слышал о том, что произошло в Красноярском крае?
- Ты это о чем? О "Норильском никеле"? - Царев внимательно следил за текущими событиями. - Я тоже диву даюсь, как мог местный авторитет стать там во главе крупнейшего в стране комбината, производящего драгоценные и редкие металлы.
- Меня поражает другое, - возмущенно сказал Артём Сергеевич. - Как завладели - понятно. Убивали всех, кто стоял на пути. Но почему серия убийств осталась нераскрытой, и преступникам дали возможность незаконно захватить руководство комбинатом, - это необъяснимо. Если, конечно, не считать, что и прокуратура, и другие органы власти заодно с местным криминалитетом.
- Что же туг непонятного? Когда у криминала все схвачено, - мрачно усмехнулся Владимир Иванович. - Одного из организаторов этих убийств даже арестовали, но он оказался депутатом, и дело прекратили. Краевая Дума отказалась лишить его депутатской неприкосновенности.
Среди депутатов и их помощников стало все больше попадаться таких, кто либо сам оказывался мафиози, либо был ставленником криминалитета. Об этом свидетельствовали сенсационные сообщения о расследовании их убийств или задержании при грубом нарушении ими закона или порядка. Это подтвердила и племянница Вика, ненадолго заглянувшая в Москву из Парижа, где теперь работал ее муж Николаев.
- Я так рада была повидать всех друзей и знакомых, - оживленно поделилась она со своим дядей перед отъездом. - Но уезжаю с грустным чувством из-за того, что у старого товарища Валентина, депутата Думы, большие неприятности. Ему даже грозят уголовным делом, только ничего не выйдет! Не лишат его коллеги депутатского иммунитета.
- А зря. Все должны быть равны перед законом! - несогласно качнул головой Артём Сергеевич. - Из-за этой неприкосновенности в Думе будет больше преступников, чем честных людей.
- Друг Николаева - честный человек, адвокат, - сердито заявила Вика. - Но его помощники были связаны с преступниками. Из-за этого ему вменяют, что он якобы провел выборную кампанию на их деньги и теперь лоббирует их интересы. Валя очень расстроен.
- Напрасно! Не стоит вам из-за него волноваться, - насмешливо возразил Наумов. - На то он и адвокат, чтобы защищать преступников. Уверен, что ему это удастся легко доказать. Адвокаты - те еще ловкачи.
- Все равно на Валю этот скандал бросит тень, - озабоченно сказала Вика. - Между прочим, на его место многие зарятся.
- Да уж, многие мечтают пожить в Париже, - согласился Наумов и тепло улыбнулся племяннице. - Но у них ничего не выйдет! Твой Николаев и раньше был искусным дипломатом, а теперь его уже можно считать профессионалом. Вот увидишь: выпутается ваш адвокат, и все "устаканится".
* * *
Политическая борьба обострялась. Несмотря на критическое состояние здоровья Ельцина, и предстоящую ему смертельно опасную операцию на сердце, возглавляемая коммунистами оппозиция развернула кампанию за импичмент - досрочное отстранение президента от должности.
Развал производства и постоянные задержки зарплаты, в том числе военнослужащим, а также прогрессирующая инфляция привели к резкому ухудшению жизни населения. Эффективной борьбы с ростом преступности, с коррупцией, казнокрадством и произволом чиновников, с бегством капиталов и утечкой умов за рубеж, по сути, не велось.
К этому добавились и провалы во внешней политике. Больной президент не проявлял активности в этой области, не отстаивал интересы государства и его граждан за рубежом. Допустил дискриминацию русскоязычного населения в Прибалтике, уступил Украине "город русской славы" Севастополь, не защитил от разгрома дружественный Ирак. Ходили даже слухи, что спьяну обещал японцам вернуть Курильские острова. Россия утратила авторитет и влияние на международной арене. С ней перестали считаться, как с великой державой.
Все это дало оппозиции основание обвинить президента в недееспособности и предательстве интересов России. Непримиримая критика в его адрес росла, и его отставки решительно требовали не только коммунисты, но и те, кто был за демократические перемены, даже бывшие сподвижники.
- Да, президента нам придется менять, - с сожалением признал в разговоре с Наумовым его бывший сторонник Максименко. - Ельцин уже не тянет, и нет на это надежды даже в том случае, если операция будет удачной. Он станет инвалидом, а тут и здоровому не управиться.
- Наверное, дни его сочтены, раз на нем "ставят крест" даже бывшие сподвижники, - сказал Артём Сергеевич. - Ты заметил, что демократическая пресса уже старается выдвинуть нового популярного лидера, чтобы заменить Ельцина?
- Ты имеешь в виду Новоселову? - отозвался Николай Павлович. - Она яркая личность и очень популярна. Но все же недостаточно дальновидна. Слишком рано поверила в свою удачу и излишне резко критикует правительство.
- Это почему же? - удивился Наумов. - Так ведут себя все политики, чтобы завоевать доверие народа.
- Но она поторопилась списать со счетов Ельцина, - с усмешкой объяснил Максименко. - Он и его окружение не собираются расставаться с властью. А Новоселова так бичует пороки, что становится для них опасной, - серьезно добавил он. - Боюсь, что эту восходящую политическую "звезду" они погасят, устранив физически, как и других наиболее грозных претендентов.
- Неужели и у нас возможны политические убийства? - ужаснулся Наумов. - Они же вызовут такой скандал, что не только народ отвернется от Ельцина, но и вся мировая общественность!
Его ошеломленный вид вызвал у Максименко покровительственную улыбку.
- Не будь таким наивным! Разве их было мало при коммунистах? Вспомни об устранении соперников Сталиным. И после него опальные лидеры погибали в "автокатастрофах", - напомнил Николай Павлович и пояснил: - Спецслужбы организуют это, используя уголовников, и замаскируют, как обычно, под ограбление или "бытовуху".
Артёму Сергеевичу не хотелось этому верить, но скоро сказанное его другом подтвердилось. Новоселова была застрелена в подъезде своего дома, а убийцу так и не поймали. Был пущен слух, будто у нее имелись при себе деньги, что позволяло предположить ограбление. Но раненный при нападении ее сотрудник этого не подтвердил, а его показания следствию остались тайной. Были все основания предположить, что дело нечисто, и в нем замешаны спецслужбы.
Но особенно взбудоражило общественность убийство другого депутата Государственной думы, лидера военной оппозиции - генерала Рощина. Герой России, он возглавлял комитет и организовал движение, отражавшее недовольство армии правительством. К нему примкнули не только офицеры, месяцами не получавшие денежного довольствия. Развалом армии и падением ее престижа было озабочено и ее высшее руководство.
- Правящая хунта совсем распоясалась! Убила боевого генерала только за то, что тот справедливо агитировал военных против их воровской власти. А ты еще веришь, что с ней можно покончить демократическим путем, - гневно упрекнул Наумова Царев, как всегда, зашедший к нему, чтобы излить душу. - Нет, народу придется браться за оружие!
- Лояльная Кремлю пресса как раз и обвиняла Рощина в том, что он якобы готовил военный переворот. Но я все равно это политическое убийство считаю гнусным преступлением, - осуждающе сказал Артём Сергеевич. - Меня поразила циничная жестокость, с которой профессиональные убийцы пытаются свалить убийство на несчастную вдову генерала.
- Ты тоже считаешь официальную версию "липой"? - оживился Владимир Иванович. - Лично я убежден, что негодяи заставили ее оговорить себя, угрожая расправой с детьми и внуками.
- Это видно по тому, как быстро, без проведения должного расследования была пущена в ход эта версия, - согласно кивнул Артём Сергеевич. - Но что это за нелюди, которые, убив мужа, сажают в тюрьму еще и его ни в чем неповинную жену?