Как только Сисс осознала это, ноги у нее подкосились, и она рухнула на лед. До сих пор она даже не допускала мысли, что Унн нет живых, запрещала себе думать о ее смерти, хотя где-то в глубине души все время таился ужас, - теперь эта смерть, о которой люди наверняка часто открыто говорили друг другу, стала явью, от нее было не уйти, в нее приходилось поверить.
Лежа на льду, она услышала за спиной свист разрезаемого воздуха, почувствовала резкий порыв ветра, увидела, как что-то прочертило воздух, - все это разом. И совсем близко.
Ее пробрала дрожь. Лежать на льду было холодно. Она принялась карабкаться наверх, перебираясь через скользкие ямы. Обратный путь был труднее. Под нею, во льду, в искрящихся трещинах шла непрерывная игра переливающегося света. Порою она соскальзывала в сторону, и это могло плохо кончиться. Но она снова возвращалась на свой путь.
Когда она взобралась наверх, все вокруг показалось ей вдруг унылым и печальным. Она стояла и оглядывалась, и в душу ее закралось сомнение: а видела ли она действительно что-нибудь?
Конечно, видела.
И еще она подумала: в один прекрасный весенний день вся эта гора льда расколется, разлетится на кусочки, поток подхватит их, раздробит, понесет вниз, размолотит вконец, вынесет в нижнее озеро, и от замка не останется следа.
Сисс представила себе, что в этот день находится здесь и смотрит, как рушится замок.
И еще на миг представила себе, что в этот час стоит на куполе ледяного замка - и сразу же отбросила эту мысль.
Нет.
Сисс отыскала свои лыжи. Она не стала надевать их, а села на ласковое дерево на ласковом солнечном склоне. Она еще не оправилась от потрясения, не пришла в себя от видения Унн в ледяном уборе.
Одно было ей ясно: о том, что было, она никогда никому не расскажет. Никому на свете!
Почему она видела это?
Потому что она забыла Унн?
Ни слова родителям, ни слова тете, ни слова никому.
А видела ли она это наяву? Может быть, она задремала здесь на солнышке и ей приснился короткий сон? Когда, сидя на лыжах, обводишь взглядом залитые солнцем склоны, легко поверить, что все это было игрой воображения.
Ну нет, не так это просто. Ее всю трясет, а после короткого сна такого не бывает.
Дрожащими пальцами она застегнула крепления. Оглядела ледяной замок и подумала: наверное, я вижу его в последний раз. Еще раз прийти сюда я не решусь.
И двинулась в обратный путь.
Сисс бежала что было сил и вернулась домой усталая и потная. Что-то произошло, решили родители и расстроились.
- Уже вернулась? Тебе стало плохо?
- Нет, все нормально.
- Но ведь мы знаем, что остальные вернутся еще нескоро, мы звонили и спрашивали.
- Я от водопада пошла назад.
- А почему?
- Так, - ответила она на их беспокойные расспросы. - Почувствовала, что на весь поход сил не хватит, и дошла только до реки.
- Это у тебя-то сил мало?
- Теперь все в порядке. Но был момент, когда мне стало тяжело.
Им это показалось сомнительным. Чтобы Сисс так легко сдалась - и к тому же первой?
- Печально, - сказал отец.
- Мы было порадовались за тебя утром, решили, что ты наконец совсем оправилась, - сказала мать. - Думали, что теперь все будет как прежде.
"Оправилась" - так они сказали.
Родители все пытались втолковать ей, что, по их мнению, нужно, чтобы "оправиться". Им, конечно, легко говорить, но как быть, когда видение пляшет у тебя перед глазами?
Она поняла, что отговорки ее были напрасными, родителей не проведешь. Но если что можно - так это молчать. Ей очень хотелось как-нибудь порадовать родителей, но ничего при этом не выдумывая. Она смотрела на мать и молчала.
- Прими ванну, - сказала мать, - поговорим попозже.
- О чем поговорим?
- Ладно, иди. Вода горячая.
Обычный, знакомый совет матери, когда приходишь домой после тяжелой работы: в ванну. Прими ванну.
Она лежала в горячей воде и видела перед собою лицо, обрамленное сверкающими ледяными цветами и бликами. Оно неотступно преследовало ее. Чувство усталости и покоя, обычное после такой прогулки, было где-то рядом и ждало ее, но путь ему был закрыт. Мешали ледяные стены и вчетверо увеличенные лица.
Пусть это будет самым сокровенным в ее душе, среди тех мыслей, о которых она никогда никому не скажет ни слова. Этот тяжелый груз она будет нести одна.
Ей послышалось: Сисс…
Нет, нет, это ей почудилось.
Но сквозь теплый, добрый пар проглянуло лицо Унн.
Сисс? - снова услышала она. Паника, подстерегавшая ее во время всего пути домой и здесь, в ванне, теперь охватила ее. Ее окружали ледяные стены, глаза…
- Мама! - закричала она.
Мать тут же появилась. Мгновенно, словно ждала, что ее позовут. Сисс почувствовала себя маленькой девочкой. Но ни словом не проговорилась о том, что произошло.
15. Испытание
Обет - что значит он теперь?
Что окружает тебя? Шелестящий ветер, ласково треплющий твои волосы. Легкий, словно неумелый ветерок.
Унн никогда не вернется и не придет ко мне, как это говорилось в моем обете. Что же мне делать, если Унн нет в живых?
На следующий день Сисс снова держалась в школе особняком и одна пошла домой. Придя, она заперлась в своей комнате. Видение в ледяном замке неотвязно стояло у нее перед глазами, и ей надо было постоянно быть начеку, чтобы не проговориться. Если люди узнают об этом, ее снова охватит паника.
Поэтому она либо сидела за книгой в своей комнате, либо гуляла одна. Взгляд отца и матери таил в себе опасность: можно было поддаться ему, и тогда все скрываемое хлынуло бы наружу.
Родители чего-то ждали, и Сисс хорошо это чувствовала. Но она была не в силах подойти к ним. Как-то они сказали ей совершенно спокойным тоном:
- Сисс, мы тебя редко видим.
- Да, - отвечала она.
На том разговор и кончился. А ведь заставить ее говорить было в их власти. Она не знала, как ей быть.
Почему я видела Унн?
Чтобы не забыть ее?
Безусловно.
Сисс стало казаться, что Унн забыли. Никто не говорил о ней, имя ее не упоминалось. Ни дома, ни в школе. Словно Унн никогда не было на свете, с возмущением думала Сисс.
Только я ее помню. Да еще ее тетя, та тоже, верно, не забыла ее. Она не продала дом и не уехала.
Кто еще думает об Унн?
Вопрос этот не давал ей покоя. Он так мучил ее, что она решила сделать опыт.
Она провела его в классе однажды утром перед самым началом уроков. Все, кроме учителя, были уже на местах. Ей не хотелось, чтобы учитель как-то повлиял на детей. Решиться ей было нелегко.
Набравшись смелости, она встала и, словно объявляя во всеуслышание что-то важное, громко произнесла:
- Унн.
Только одно имя. Ничего другого она сказать не может. Они поймут.
Сначала, против ее ожидания, ничего не произошло. Конечно, все повернулись к ней, шум в классе смолк, воцарилась тишина - и все.
Они, наверное, ждали еще чего-то. Но она молчала, и они начали переглядываться. По-прежнему никто не издавал ни звука. Сисс решила, что напугала их. Она робко обвела взглядом лица товарищей.
Стена непонимания? Неприязнь? Нет, никакой стены нет. Просто они в растерянности.
Она тоже в растерянности. И зачем ей только такое пришло в голову!
Наконец она услышала ответ. И он исходил не от девочек, ее ближайших подруг, а от мальчика - того, что тогда трогал ее сапогом. Сисс уже заметила в последнее время, что он стал все чаще играть в классе главную роль. Он-то и произнес резкий ответ:
- Мы не забыли ее!
Словно отрубил.
- Какая-то девочка подхватила:
- Конечно, нет - если ты это имеешь в виду.
Сисс бросило в жар от стыда. Она поняла, как не права была, стараясь отгородиться от класса. Запинаясь, она проговорила:
- Да нет, я просто…
И опустила голову, не сказав того, что хотела было сказать, не бросив горького упрека.
III. Трубачи
1. Тетя
Не только ты одна хранишь память об Унн, просто люди не говорят о ней. Но почему? Это не похоже на них.
Сисс порой вздрагивала при мысли, что тетя Унн продала дом я собирается уезжать.
На следующий день, возвращаясь из школы, она прошла мимо тетиного дома. Увидела, что в нем по-прежнему живут, узнала на дворе тетины вещи.
Раз дом не продан, значит, тетя продолжает надеяться.
Однажды Сисс прошла слишком близко от дома тети Унн, и та увидела ее. Она открыла дверь и помахала девочке рукой:
- Сисс, иди сюда!
Сисс нехотя подошла, полная тревожного ожидания.
Тетя сказала:
- Я обещала тебе сообщить, когда продам дом и уеду.
- Да. Продала?
Тетя кивнула.
Стало быть, дом продан. Что тетя узнала? И когда - тогда же, когда я была в ледяном замке? Ерунда. Ну, скажи еще что-нибудь, мысленно попросила она, и тетя откровенно призналась:
- Теперь я уверена, что больше ждать нечего.
- Ты это знаешь?
- Нет, не знаю, но… Да нет, знаю. Поэтому и продала. Уеду далеко отсюда.
Как ни странно, но Сисс была уверена, что тетя не спросит у нее: "Теперь, когда я уезжаю, можешь ты рассказать мне все то, что не хотела раньше?" Нет, она этого не спросит.
- Ты уже завтра уезжаешь?
- Почему ты так думаешь? Почему завтра? - Тетя бросила на нее быстрый взгляд. - Ты уже об этом слышала?
- Нет, но я каждый день думаю: завтра она, наверное, уедет…