Начало пути
Итак, через полтора часа мы тронулись. И сразу же попали в пробку, потому что последний рабочий день многотрудной недели подходил к концу, столица выдвигалась на дачи… А в пробке моё авто сразу же выказало явное нежелание путешествовать. Двигатель стал чихать и глохнуть.
Тут я впервые оценил захваченные с собой рации:
– Полет-2, я Полет-4! Михалыч, держись ближе к обочине, могу встать…
Скоро рации заговорили снова:
– Полет-4, я Полет-2! Жека, выползаем на разделительную, а то все выходные тут проведём…
На разделительной, действительно, машины двигались быстрее. Рации бодрым голосом Михалыча хвалили единственно верное тактическое решение. Вдруг голос стал озабоченным:
– Полет-4, я Полет-2! Упёрся в гаишную машину, снова уходим на обочину…
Не прошло и двух часов, как мы вырвались на свободное пространство Ленинградского шоссе.
Расставание с мечтой
Только мы набрали крейсерскую скорость, раздался громкий хлопок, машину стало мотать из стороны в сторону. Едва удержав руль, я осторожно съехал на обочину. Взорвавшееся колесо после трудного торможения напоминало старенькое боа.
Домкрат глубоко зарывался в песок, не давая поднять машину. Пришлось откатить её на другое место. Потом ещё раз. И ещё раз…
Жена по моему поручению бродила вокруг в поисках какой-нибудь доски, которая могла бы создать подобие твёрдой почвы. Проезжающие в это время оценивали макияж супруги. Мой же состоял из чёрных полосок грязи, украшенных стразами пота.
Прошёл ещё час. После короткого совещания мы решили, что идея уйти с работы чуть пораньше и за один вечер доехать до Питера потерпела фиаско. Добраться до сколь-нибудь цивилизованного места на середине пути и заночевать – таков был наш новый план.
Вышний Волочёк
Единственная гостиница этого города расположена на его единственной улице. Наверное, улица там не одна… Но эта – единственная в понимании жителя любой из столиц.
Закинув вещи в номера, мы спустились в кафе. Такие заведения обычно больше напоминают кухню в типовом блочном доме. Пара столов, накрытых скатертями в красную клетку, обязательно декорируется полевыми цветами в пластмассовых стаканах. Салфетки выдаются по требованию, о зубочистках лучше не спрашивать. Зато цены не просто радуют, а приятно изумляют. Договорённость не пить на трассе была прервана возгласом Аркадия:
– И две бутылки водки, пожалуйста!
Впрочем, это позволило после трудного дня быстро забыться почти здоровым сном.
Утро
Невозможно понять, когда наступает утро в таких вот городках. Но когда ты просыпаешься, становится ясно, что день в самом разгаре.
Мы позавтракали и спустились к машинам. Завелись. Точнее, Михалыч завёлся. Я же тупо поворачивал ключ.
– У! – сказал Михалыч. – Открывай капот.
Купленные перед поездкой высоковольтные провода представляли собой печальную картину. При попытке снять провод со свечи он просто рвался.
Вы когда-нибудь пробовали найти магазин запчастей ясным субботним утром в Вышнем Волочке? И не пробуйте!
Потеряв всего полтора часа, мы снова двинулись в путь.
Новгород Великий
Тем не менее, впереди было ещё много времени, и мы решили осмотреть красоты древнего Новгорода.
Развалины средневековых сооружений отличаются от современных городских стен отсутствием рекламы. И кое-где – более ухоженным видом. Поэтому новгородский кремль нас не впечатлил, и мы решили осмотреть ближайший к нему ресторан.
Обед всегда положительно влияет на настроение путешественников. Если, конечно, на глазах у двух водителей никто не заказывает 150 граммов водки к борщу… Этого мы не могли простить Аркадию ещё год.
Впрочем, следующие несколько часов я думал совсем о другом…
Наугад
От Новгорода до Питера примерно 170 километров. С учетом неплохой дороги это расстояние преодолевается за два часа. Конечно, при условии нормальной погоды.
Нельзя сказать, что пошёл дождь. Скорее, он упал – плотным, тяжёлым потоком, в котором нельзя было разобрать отдельных капель. Пробежав десяток метров, мы вымокли до нитки.
Я завёл двигатель и включил дворники. Нервно дёрнувшись пару раз, они предательски замерли. Предохранитель был в порядке. Я открыл капот и попробовал замкнуть схему без реле – при таком дожде меня вполне устраивал постоянный режим работы стеклоочистителя. Дворники, как бы издеваясь, дёрнулись ещё раз и замерли навсегда.
Лобовое напоминало стекло в туалете плацкартного вагона – сквозь мутную пелену с трудом угадывался силуэт впереди идущей машины и два её габаритных огня. Я взял рацию:
– Полет-2, я Полет-4! Михалыч, иду за твоими габаритами, скорость 40.
Последний бросок
Наверное, я напоминал храброго лётчика, идущего на таран. Вцепившись руками в руль, я почти прижался к лобовому, чтобы видеть две заветные красные точки – единственное, что я мог разглядеть на дороге. Сначала начали болеть глаза, потом – поясница. Всё же, на таран идут несколько секунд, а не два часа.
За 50 километров до города нас обогнал двухэтажный туристический автобус. Огромный белый красавец шёл сотню, переливаясь огнями по всему периметру. Такой шанс нельзя было упускать. И я рванул за ним.
– Полет, бля, четыре! – заверещала рация. – Ты куда?
– Спокойно, Полет-2. Осталось недолго.
Когда мы въехали в город, я уже не мог реагировать на сигналы светофоров. Тем более что красные огоньки вызывали у меня только положительные эмоции. Деликатные питерцы пропускали сумасшедшую колонну с московскими номерами.
Подъехали к дому. Я заглушил двигатель, почти лег в водительском кресле и закрыл глаза. Я бы, наверное, уснул, если бы не решительный голос Аркадия:
– Водки! Стакан!
Всё-таки, хорошо, что он столько взял с собой в дорогу.
Вместо послесловия
Утром мы купили пива и пошли гулять в парк. Среди многочисленных аттракционов были столь любимые детьми электромобили.
– Михалыч! – сказал я. – Надо сделать то, о чем я думал всю дорогу… Иначе у меня возникнет комплекс.
Мы уселись в тесных автомобильчиках. Как только аттракцион заработал, я разогнался и со всего размаха влетел в Михалыча сзади. От неожиданности он чуть не выпал из кресла. Потом обернулся и виновато сказал:
– Извини. Я габариты забыл включить…
Окончательное позиционирование
Это может показаться странным, но в СССР существовал вполне приличный брендинг. Одним из примеров крепкого (в прямом и переносном смысле) бренда могут служить папиросы "Беломорканал". Сейчас, конечно, образ этих легендарных "палочек здоровья" несколько растворился в непрерывном потоке импорта, рекламных субститутов (типа сигарет "Флагман") и просто попыток сделать новый российский бренд. Но до сих пор, когда я вижу прилично одетого человека с "Беломором" в зубах, я многое могу сказать о его характере, эстетических взглядах, миросозерцании и других сторонах многогранной натуры.
Находясь во власти подобных нелёгких размышлений, я решил купить "Беломор". Когда-то я его очень любил. Было удобно курить его на работе, когда главным становится время и частота перекуров. Было приятно курить его на вечеринках, когда на первый план выходит философское понятие "крепости" всего сущего. Более того, экономия на "повседневном" куреве позволяла тешить эстетические чувства, покупая вечерами "баснословно" дорогие импортные сигареты.
Впрочем, те времена, о которых я вспомнил, были провалом бренда "Беломор". Финансово окрепшие личности были готовы курить хоть женские, но дорогие сигареты. В начале девяностых даже зажигалка могла служить предметом социальной идентификации. И вот тут я торжествовал. Дело в том, что друг привез мне из США зажигалку Zippo. В СССР в то время даже подделки ещё не появились. Zippo можно было увидеть только в фильмах – рядом с мотоциклами, полногрудыми красавицами и стрельбой из револьверов. Поэтому я с радостью откликался на пренебрежительное: "Эй, парень, дай прикурить!" Перекладывая "Беломорину" из одного уголка рта в другой, я доставал Zippo и с умилением смотрел, как дорогая сигарета, так и не исполнив своего предназначения, падает в грязь из удивлённых, "финансово окрепших" губ.
Так вот, я решил купить "Беломор". Шесть рублей – слишком мало для такого бренда. Мне кажется, это не соответствует концепции. Знакомая продавщица подняла на меня удивлённые глаза, поскольку прекрасно знала, что я курю красный "Винстон". Я почувствовал необходимость объясниться. Точнее, я почувствовал, что от моих слов, от моих действий зависит эта самая концепция – позиционирование бренда "Беломор". И я с уверенностью произнёс:
– Пачку "Беломора" и четыре бутылки "Гиннеса", пожалуйста…
Анфас и профиль
Когда на вопрос жены "где ты был всю ночь?" тупо отвечаешь "у Даши" – значит, день не задался.
Страшно болела голова. Внутри всего организма росла исполинская новогодняя ёлка. Видимо, уже наряженная. Накануне я заехал на корпоративный праздник в знакомую фирму. А сегодня, 30 декабря, мы уезжали большой компанией в дом отдыха.
Крики жены я прервал спокойным: "Отстань, мне ещё за руль". И проследовал в душ.
Положение было тяжёлым. Вчерашний вечер вспоминался с трудом, а сегодня предстояло кружить по Москве, собирая всю компанию с пожитками. Пиво светило только поздно вечером. До выезда оставался час.
Грузить в машину ящики со спиртным, глотая слюну, – работа, требующая самоотречения. Водку в дом отдыха решили не брать – сделать подарок жёнам. Поэтому машина быстро заполнилась виски, джином, текилой, абсентом и маленьким пузырьком спирта в медицинских целях. Никакой водки!