Стараясь дышать в сторону, он полчаса рассказывал о Бразилии, кофе и всех несчастных странах, где этот самый кофе не растёт. Я слушал, как завороженный, проникаясь сочувствием к сложной экономической ситуации, созданной всего лишь отсутствием этих маленьких зёрнышек.
Я думал о том, что мир действительно несправедлив. Берётся откуда-то маленькое, но очень важное зёрнышко, и человек абсолютно счастлив. А у кого-то этого зёрнышка нет и быть не может.
Жизнь – монополия. Только что ж в этом естественного?
Спиной к миру
Он всегда стоял ко мне спиной…
Я приезжал в автосервис, что-то говорил, а он стоял ко мне спиной и перебирал инструменты.
Что ж, он – авторемонтник, он получает много. Я – копирайтер, я получаю мало. Он ездит на "БМВ" пятой серии, я – на потрёпанной десятилетней жигулёвской "пятёрке". И он стоит ко мне спиной.
Я думал, что дело в деньгах. Я стал зарабатывать больше, купил трёхлетние "Жигули"… Но он все равно стоял ко мне спиной.
Я думал, что дело в машине. У него – иномарка, а у меня… Я открыл свой бизнес, я купил иномарку… Но он всё равно стоит ко мне спиной.
Иногда мне кажется, что если его убить, он так и останется навсегда ко мне спиной.
Его так научили в детстве – стоять спиной к миру.
Наверное, даже – к самому себе.
Ниже пейджера
Средства связи ворвались в повседневную жизнь обывателей ещё более стремительно, чем персональные компьютеры. Только что пейджер, не говоря уже о мобильном телефоне, был таким же неизменным атрибутом "нового русского", как шестисотый "Мерседес". И вот уже с этими нехитрыми электронными устройствами ходят студенты… Только что рассказывали анекдоты про разговоры нуворишей "по трубе" – и вот уже можно поведать аналогичные истории про бомжей.
Я сам был свидетелем очаровательного разговора, происходившего в центре Москвы, среди бурлящего потока Тверской. Человек, если не без определенного места жительства, то уж явно без определенного рода занятий, гордо достал трезвонящий мобильный. Было совершенно понятно, что телефон этот он нашёл или украл. Тем не менее, он нарочито громко, чтобы все вокруг слышали, заорал "Алёёёёёё!" Поскольку хозяином телефона описываемый персонаж являлся недавно, его собеседник выразил недоумение. Во всяком случае – попросил к трубке не его. Поэтому в просторной перспективе Тверской улицы звонко прозвучало гениальное: "А здесь такие не живут!"
Вся эта техника, безусловно, внесла в быт дополнительные удобства. Стоит задуматься хотя бы о том, насколько больше было бы у меня женщин, если б до меня можно было в любой момент дозвониться. И насколько меньше было бы друзей… Это я к тому, что отрицательные стороны мобильных средств связи – также налицо. Взять хоть женатых людей, в положение которых я входил трижды.
С этим развитием техники стало достаточно сложно объяснять, что ты сидишь с другом у него дома, когда ты на самом деле находишься на дискотеке. В любой момент тебе могут задать вопросы, на которые ты сам затрудняешься найти ответ. Среди них – "ты где?", "когда ты будешь?", "что ты там делаешь?", "что это за шум?"
Но в первый раз мне повезло. Жена хотела получить в подарок именно пейджер, хотя я честно предлагал мобильный телефон. Это делало ситуацию выигрышной. О чем я поспешил рассказать Аркадию.
Мы остановились в небольшом сквере около метро.
Был ничем не примечательный вторник. Хотя солнце пригревало по-весеннему.
Я подошёл к телефону-автомату и набрал номер пейджингового оператора:
– Для абонента 5−5-3−5, – отчеканил я. – Задерживаюсь. Пью с Аркадием пиво.
Но Аркадий не обрадовался моей коммуникационной находке, а мрачно проворчал себе под нос:
– Угу… И повторите, пожалуйста, в среду, четверг и пятницу…
Посылка
Мой однокурсник Алик всегда ходил без денег. Зато это избавляло его от многих хлопот, которые берёт на себя всякий счастливый обладатель финансов. Он ничего не считал, не думал, в какой карман положить купюры, чтобы их не вытащили в транспорте… Он никогда не задавался вопросом, на что может хватить имеющейся суммы и как потратить её с максимальной пользой… Его не мучили сомнения, что купить сначала, а что потом… Его никогда не преследовала мысль, что денег не хватит до зарплаты…
У Алика никогда не было денег, зарплаты, работы. Талантливый поэт, "человек мира", он бродил по Москве в своём древнем плаще, с почтальонской сумкой через плечо. В сумке лежали рукописи и носки.
Пять вечеров в неделю Алик последовательно проводил у пяти своих приятелей, где его кормили и оставляли на ночлег. В выходные он уезжал к родителям в Коломну.
Мой день был вторник. Я волновался, когда Алик задерживался.
За постой Алик щедро "платил" мытьём посуды и длиннейшими историями, количество героев в которых было сравнимо с классическим романом XIX века. Приходя, он первым делом стирал носки и вешал их сушиться на батарею. Потом садился на диван, закуривал раскрошенную "Приму" и глубокомысленно произносил:
– Ооооо! Клёво!
Этой мантрой сопровождалось всё происходящее. Такова философия даосизма.
Можно было постелить Алику белоснежную перину, а можно было кинуть на пол коврик и положить под голову телефонный справочник… Мантра прозвучала бы в любом случае.
Естественно, всё потребление спиртных напитков шло не за счёт Алика. Однажды я в шутку сказал ему:
– Когда ты впервые угостишь меня пивом, я, наверное, напьюсь от радости…
В следующий вторник Алик появился с целой "батареей" пива. Он весь лучился от счастья, даже плащ выглядел новее.
Сперва я потерял дар речи. Но потом меня стали терзать смутные догадки, и я решился спросить:
– Воронин, откуда у тебя деньги?
– Так мне мама дала… Ей посылку надо отправить…
– Стоп, стоп! – не выдержал я. – Ты всё потратил на пиво. А как посылку отправлять будешь?
Алик внимательно посмотрел на меня. На долю секунды в его взгляде мелькнуло сомнение. Но он решительно поправил держащиеся на резинке очки:
– Так, а на посылку-то я всегда стрельну!
Не щелкай клювом
…а потом меня клюнула ворона. Прямо в темечко.
Клюнула потому, что я на неё наорал.
Наорал, потому что она меня перебивала. Я рассказывал Жестякову о событиях этой ночи, а ворона громко каркала.
Я не люблю, когда меня перебивают. Поэтому люблю писать письма.
Вечер начинался, как обычно. Группки офисных работников радостно преодолевали несколько сотен метров, разделяющих башню бизнес-центра и метро. Некоторые задерживались около подземного перехода, чтобы выпить вечернюю бутылочку пива. Это у нас называлось "парапет".
Никто не помнит, когда зародилась эта традиция. Но "парапет" стал такой же частью офисной культуры, как совещания по понедельникам, корпоративный Новый Год и день рождения директора. Весной, с первыми лучами тёплого солнца, "парапет" торжественно открывали. А осенью, соответственно, торжественно закрывали.
Первыми на "парапете" как бы случайно встретились мы с Аркадием. Потом подтянулась остальная компания, не готовая перейти из мира бизнес-процессов к реальности без соответствующей акклиматизации. Впрочем, на этот раз она затянулась…
Темнело. От "парапета" мы плавно переместились к МакДональдсу. И туалет ближе, и закуска. Но тут секретарша Леночка сказала мне:
– Поехали куда-нибудь танцевать?
Я порылся во всех уголках медленно работающего мозга и не нашёл ни одной причины, по которой бы мне не стоило сейчас танцевать. Мы взяли такси и куда-то поехали. Уже в машине я стал искать телефон, чтобы позвонить жене. Всё же, о "сверхурочной работе" нужно было предупредить. Телефона нигде не оказалось, зато мы оказались на какой-то заштатной дискотеке посреди новостроек. Как потом выяснилось – рядом с домом Леночки.
Утром меня стала беспокоить судьба мобильного телефона. Это было моё первое средство связи и первая его пропажа. Я решился позвонить, хотя не очень понимал, что могу услышать. Поэтому, когда в трубке зазвучал неожиданно спокойный голос, я растерялся. Растерялся настолько, что произнёс вопиющую глупость:
– Алё, это мой мобильный???
– Твой, твой! – ответил ироничный Жестяков. – На минуту взял позвонить, а ты уже куда-то уехал. Встречаемся на "парапете" через полчаса. И больше не щелкай клювом.
Из пункта, А в пункт Б
Время встречи изменить нельзя
– Да чего тут ехать? – нервно приговаривал Михалыч. – Восемь часов и мы в Питере.
Мы ждали мою жену уже полтора часа.
Заправленные машины стояли около офиса. Авто Михалыча более напоминало грузовое – наш друг Аркадий захватил с собой тысячу необходимых вещей, бутерброды, огурцы и даже девушку. Как будто мы собирались ехать в какую-то глушь, где нет ни кафе, ни девушек. Впрочем, мой автомобиль тоже нельзя было назвать свободным – весь гардероб супруги сопровождал её в поездках любой длительности.
Когда в залитой солнцем, пыльной перспективе столичного проспекта появилась моя жена, всем стало понятно, почему она не могла приехать раньше. Как можно начинать такое путешествие с неидеальным макияжем и кое-как уложенной чёлкой? В какую муку превратились бы сотни километров пути, если бы тушь для ресниц легла неровно. Причём в муку не только для жены, но и для окружающих. Именно поэтому вместо традиционных для такой ситуации извинений, кажется, даже вместо приветствия, мы услышали:
– Ну, мальчики? Чего стоим? Я готова!