- Счастлива познакомиться с вами, любезный сэр. Достопочтенная Эммелин Хартфорд к вашим услугам, - и, рассмеявшись сама над собой, побежала вдоль по бортику, балансируя руками и репетируя новое приветствие сквозь взрывы хохота.
Ханна задумчиво следила за ней.
- А у тебя есть сестры, Грейс?
- Нет, мисс. Ни сестер, ни братьев.
- Правда? - изумилась она, будто не могла себе представить, как это - быть единственным ребенком.
- Да, мисс. Я да мама - вот и вся семья.
Ханна глядела на меня, щурясь от солнца.
- Твоя мама тоже тут работала.
Это было скорее утверждение, чем вопрос.
- Да, мисс. До моего рождения, мисс.
- Ты очень на нее похожа. Внешне, я имею в виду.
Я опешила. Ханна почуяла мое недоумение и поспешно объяснила:
- Я видела ее на фотографии. В альбоме, у бабушки. Один из ежегодных снимков конца прошлого века. Ты не думай, я не высматривала ее специально. Я хотела найти фото моей собственной матери, а наткнулась на твою. Вы невероятно похожи. То же милое лицо, добрые глаза.
Я никогда не видела фотографий матери - тем более в молодости - а описание Ханны так не подходило маме, которую я знала, что мне немедленно захотелось увидеть снимок своими глазами. Я знала, где леди Эшбери хранит семейный альбом - в левом ящике письменного стола. С тех пор, как Нэнси пошла работать на станцию, мне часто приходилось убираться в гостиной в одиночку. Если я буду уверена, что туда в ближайшее время никто не войдет, я смогу быстренько заглянуть в альбом. Только сперва наберусь смелости…
- А почему она не вернулась в Ривертон? - спросила Ханна. - После того, как ты родилась?
- Это невозможно, мисс. С ребенком…
- Я уверена: у бабушки работали семьи. - Ханна улыбнулась. - Только представь: мы могли бы познакомиться еще в раннем детстве. - Она поглядела в воду и нахмурилась. - А может быть, ей здесь не нравилось, и она просто не пожелала возвращаться?
- Не знаю, мисс, - я внезапно расхотела обсуждать маму с Ханной. - Она об этом почти не рассказывает.
- А где теперь работает твоя мама?
- Дома, мисс. Она швея.
- То есть, сама себе хозяйка?
- Да, мисс, - согласилась я, хотя сама никогда не думала о маме в таких выражениях.
- Наверное, в этом есть свои преимущества, - кивнула Ханна.
Я посмотрела на нее, подозревая, что это шутка. Однако лицо у нее было серьезным и задумчивым.
- Не знаю, мисс, - неуверенно сказала я. - У меня сегодня выходной… Я могу спросить у мамы, если вы хотите…
У Ханны затуманились глаза, словно ее мысли улетели куда-то далеко-далеко. Она быстро взглянула на меня, стряхивая задумчивость.
- Да нет, это неважно. - Ханна провела пальцем по краю торчавшего из-за пояса письма. - Слышно что-нибудь от Альфреда?
- Да, мисс, - ответила я, радуясь, что мы сменили тему. Разговор об Альфреде казался мне более безопасным. Альфред был частью этого мира. - Он прислал письмо на прошлой неделе. В сентябре приедет в отпуск. То есть, мы надеемся, что приедет.
- Сентябрь уже скоро. Наверное, будет приятно его увидеть.
- Да, мисс. Конечно.
Ханна понимающе улыбнулась. Я покраснела.
- Я имею в виду, мисс, что мы - все слуги - будем ему рады.
- Ну, конечно, Грейс. Альфред - славный парень.
Щеки у меня горели. Ханна догадалась правильно.
Хотя Альфред продолжал писать всем вместе, его письма казались адресованными мне одной. И содержание их изменилось. Рассказы о битвах сменились мечтами о доме и будущем. Альфред писал, что думает обо мне, скучает… Я моргнула и опомнилась.
- А мастер Дэвид, мисс? Он приедет?
- Думает, что в декабре. - Ханна пробежала пальцами по медальону на шее, глянула на Эммелин и понизила голос. - Знаешь, я почти уверена, что больше он домой не вернется.
- Мисс…
- Теперь он оторвался от нас, посмотрел мир… У него сейчас совсем другая жизнь, понимаешь? Настоящая жизнь. Война кончится, он останется в Лондоне, выучится и станет великим пианистом. Заживет, как в наших играх, - с путешествиями, приключениями… - Ханна посмотрела в сторону дома, и ее улыбка увяла. Она вздохнула - глубоко и безнадежно - и уронила плечи. - Иногда…
Слово повисло между нами: тяжелое, тусклое, безнадежное. Я подождала продолжения, его не последовало. Сама я тоже не придумала, что сказать, поэтому сделала то, что умела делать лучше всего. Молча налила в стакан Ханны остатки лимонада.
Она поглядела на меня, на стакан. И протянула его мне.
- На, Грейс. Выпей сама.
- Да что вы, мисс! Спасибо, мисс. Мне и так не жарко.
- Чепуха! У тебя щеки почти такие же красные, как у Эмми. Пей.
Я украдкой поглядела на Эммелин, которая с другого края бассейна пускала в воду розовые и желтые цветочки.
- Грейс, - с шутливой строгостью сказала Ханна. - Сегодня очень жарко. Я тебе просто приказываю.
Я вздохнула и взяла стакан. Он так заманчиво холодил руку. Я поднесла лимонад к губам. Всего один глоточек…
Восторженный клич заставил Ханну обернуться. Я тоже подняла глаза, щурясь от солнца. Оно уже начало скатываться к востоку, воздух дрожал от зноя.
Эммелин сидела на выступе скалы около фигуры Икара. Светлые волосы распустились и завились, за ухом торчал белый цветок. Мокрый край рубашки прилип к ногам.
В лучах пронзительного света она казалась частью скульптуры. Ожившей русалкой. Эммелин помахала нам. Нет, не нам - Ханне.
- Иди сюда! Отсюда видно все до самого озера!
- Да я видела! - крикнула в ответ Ханна. - Это же я тебе показала, помнишь?
В небе над нами раздался гул. Аэроплан. Я не знала, какого типа, вот Альфред бы сказал.
Ханна проводила аэроплан глазами и не опускала головы, пока он не превратился в едва видимую точку, окруженную солнечным сиянием. Потом резко встала и шагнула к садовому стулу, на котором лежала одежда. Я поставила стакан и поспешила ей на помощь.
- Ты что делаешь? - спросила Эммелин.
- Одеваюсь.
- Зачем?
- Мне надо домой, - Ханна выпрямилась, я одернула на ней платье. - Доделать французский для мисс Принс.
- С чего это вдруг? - подозрительно осведомилась Эммелин. - Сейчас же каникулы.
- Я попросила дополнительное задание.
- Врешь.
- Нет.
- Тогда я пойду с тобой, - не двигаясь с места, пригрозила Эммелин.
- Прекрасно, - холодно согласилась Ханна. - А когда тебе станет скучно, лорд Гиффорд с удовольствием составит тебе компанию. - Она села на стул и начала зашнуровывать ботинки.
- Да ладно тебе, - надулась Эммелин. - Ну скажи, куда ты идешь? Знаешь ведь, я умею хранить секреты.
- Какая радость! А то все бы узнали, что я тайком учу французские глаголы!
Эммелин посидела немного, разглядывая сестру и барабаня ногами по каменному крылу. Склонила голову на плечо.
- Клянешься, что правда идешь учиться?
- Клянусь, - ответила Ханна. - Я иду домой, чтобы позаниматься переводами с французского. - Она украдкой взглянула на меня, и я поняла, что Ханна сказала полуправду. Она действительно собиралась домой заниматься, но не переводами, а стенографией. Я опустила глаза, неожиданно польщенная ее тайным доверием.
Эммелин покачала головой, прищурилась и попыталась ухватиться за последнюю соломинку.
- Ты знаешь, что вранье - это смертный грех?
- Да, о моя набожная сестрица, - расхохоталась Ханна.
- Ну и пожалуйста, - скрестив руки на груди, заявила Эммелин. - Секретничай, сколько влезет. Мне все равно.
- Вот и славно. Народ ликует. - Ханна улыбнулась мне, я ответила тем же. - Спасибо за лимонад, Грейс. - Она открыла калитку и исчезла на Долгой аллее.
- Я все равно тебя выслежу! - крикнула ей вслед Эммелин. - Вот увидишь!
Не дождавшись ответа, она гневно фыркнула. Повернувшись, я заметила, что белый цветок, что был у нее в волосах, летит на камень. Эммелин злобно взглянула на меня,
- Дай сюда лимонад! У меня в горле пересохло!