Никакоговторжения вмою личнуюжизнь тут небыло. Письмапринадлежаливсей семье,если двухчеловек можноназватьсемьей. Онибылисобственностью,накопленнымкапиталом,надежнымиоблигациями,которые принесутдивиденды,как толькосозреют дляменя, а я – для них.А когда онивыйдут втираж, ясмогу позаботитьсяи об отце,потому что онв самом деленуждался взаботе. Всеего сбережениясгореливместе скрахомСберегательнойКассыВзаимопомощиокруга Лума,которую все впоселке, включаяи отца, называлитеперь "ЭльБанкоЛопнуто". В тевременагосударствоеще нестраховалобанковскиевклады[26].
"ЭльБанкоЛопнуто", ковсемупрочему,держал закладнуюна небольшойдом, первыйэтаж которогозанимала мастерскаяотца, авторой – нашаквартира.Отец купилэтот дом,взяв в банкессуду. Нокогда банкпрогорел, ликвидаторыраспродаливсе активы иотозвали тессуды, покоторым былизадержки ввыплате – тоесть, почтивсе.Угадайте,почемузадерживалисьвыплаты?Потому чтожители не придумалиничеголучшего, чемдоверить всесвои деньгитому жесамому "ЭльБанко Лопнуто".
Такчто отец,которого язастал в тотдень зачтением писемМэрили, сталвсего лишьквартиросъемщикомв доме,которыйраньше емупринадлежал.Что жекасаетсямастерскойвнизу, то онапустовала,потому чтоснимать и еетоже денег унего не было.Кроме того,его станкибыли давно пущеныс молотка, загроши, вкоторых мытогда нуждались– как и все, ктоне придумалничеголучшего, чемдоверитьсвои деньги"Эль БанкоЛопнуто".
Обхохочешься!
* * *
Когдая вошел в домсо своимиучебниками,отец поднялглаза отписем, и вотчто онсказал:
–Ты знаешь,кто этаженщина? Онаобещает датьтебе все, ноей нечегодавать.
Ион назвал имянегодяя-армянина,который одурачилего и мать вКаире.
–Она – еще одинВартанМамиконян, –сказал он.
–В какомсмысле? –спросил я.
Онответил вточности так,как будтописьма всамом делебылистраховымиполисами иличем там еще:
–Я прочел то,что написаномелкимшрифтом.
СамыепервыеписьмаМэрили,продолжал он,пестрятфразами"ГосподинГрегориговорит", "ГосподинГрегори считает","ГосподинГрегорипередает,что", но начинаяс третьегописьма этиобороты постепенноисчезают.
–Она – никто, иникогданикем нестанет, новсе равнопытается, иворует дляэтогорепутациюГригоряна!
Никакогопотрясения яне испытал.Где-то внутрисебя я и самотметил этуособенность.И постаралсязапрятать выводы,которые из нееследовали,еще глубжевнутрь себя.
* * *
Яспросил уотца, почемуон решилвдруг начатьрасследование.Он указал настопку издесяти книг,которые былидоставленыот Мэрили вскорепосле того,как я ушел вшколу. Онсложил их всушку надраковиной,полной грязныхтарелок икастрюль. Япросмотрелих. Это быликниги иззолотойбиблиотекидля детейтого времени– "Островсокровищ","РобинзонКрузо", "Швейцарскиеробинзоны","ПриключенияРобин Гуда",греческие мифы,"Гулливер",адаптированныйШекспир, итак далее.Кругдетского чтенияперед ВторойМировойнаходился всовершеннодругойвселенной поотношению кнежелательнымбеременностям,инцесту,каторжнойработе за грошии опаснымдружественнымсвязям междустаршеклассникамииз романовПолли Мэдисон.
Мэриливыслала мнеэти книгипотому, чтоони былибогатоиллюстрированыДэном Грегори.Они были нетолькосамымикрасивымипредметами внашей квартире.Они были,пожалуй,самыми красивымипредметамиво всемгороде иокрестностях,и я отнесся кним соответственно.
–Как мило с еестороны! –воскликнул я.– Ты посмотритолько! Тытолько посмотри!
–Я посмотрел, –сказал он.
–Правда ведь,прекрасныекниги?
–Да, –отозвался он,– прекрасные.Но объясни мне,пожалуйста,почемугосподинГригорян, которыйпридерживаетсяо тебе такоговысокогомнения, не поставилсвою подписьни на однойиз них? Ненацарапал ниодного слова,чтобы подбодритьмоеготалантливогосына?
Весьразговорпроисходилна армянском.С тех пор, какпрогорел "ЭльБанкоЛопнуто", домаотец говорилтолькопо-армянски.
* * *
Дляменя тогдабыло уже нетак уж иважно, от когоисходилисоветы ипохвала вписьмах – отГрегори илиот Мэрили.Скажу безложнойскромности,что я стал ктому времениужечертовски приличнымхудожникомдля своеговозраста. Моебудущеерисовалосьмне, с помощьюиз Нью-Йоркаили без нее,настолько радужным,что я взялсязащищатьМэрили побольшейчасти длятого, чтобысделать отцуприятное.
–Если этаМэрили,неважно, ктоона такая ичто о себедумает, считаеттвои работытакими ценными,– сказал он, –почему она досих пор непродала ниодной и невыслала тебевырученные деньги?
–Она и такочень щедроко мнеотносится, –возразил я.
Итак оно ибыло: онащедротратила наменя не толькосвое время,но и самыенаилучшиематериалы,которыетогда можнобыло достать.Я и неподозревалоб их стоимости.Она, впрочем,тоже. Онапросто бралаих, безразрешения,из запасов вподвалеособнякаГрегори.Через парулет я сам увиделэтот подвал.Там былодостаточноматериалов,чтобыудовлетворитьнужды Грегори,несмотря наего плодовитость,на десятьжизнейвперед. Онадумала, чтоон незаметит, еслиона пошлетмне малую ихчасть. Разрешенияона неспросила,потому чтобоялась его хужесмерти.
Оночень многобил ее, в томчисле иногами.
Возвращаяськ стоимостиматериалов:краски, которымия тогдапользовался,уж точно несравнить с"АтласнойДюра-люкс".Писал ямаслом"Муссини" иакварелью "Горадам",из Германии.Мои кистиприехали изАнглии, от"Уинзор иНьютон". Пастель,цветныекарандаши итушь – от "Лефевр-Фуанэ"из Парижа.Холсты быликлассенсовские,бельгийские.Ни у одногохудожника кзападу отСкалистыхгор не былотакого набораматериалов!
Кстатисказать, ДэнГрегори былединственнымиз известныхмне иллюстраторов,кто ожидал,что егоработы займутместо средивеликихшедевровмировой культуры,и использовалдля нихматериалы,которым и всамом делемогло бытьсуждено то,что обещала"АтласнаяДюра-люкс":пережитьулыбкуДжоконды. Прочимбыло довольно,если их работанерасползаласьпо пути втипографию. Ивсе они ироничнопосмеивались,уверяя, чтозанимаютсяэтойхалтуройисключительноиз-за денег, чтоиллюстрация –этоискусстводля тех, ктоне разбираетсяв искусстве.Все, кромеДэна Грегори.
* * *
–Она с тобой играет,– сказал мойотец.
–Во что? –спросил я.
–В то, что она –важнаяперсона, –ответил он.
* * *
ВдовицаБермансогласилась,что Мэрили действительноиграла сомной, тольконе в томсмысле, в которомговорил отец.
–Ты был ее публикой,– сказала она. –Писатели способныубить зачитающуюпублику.
–Публика вколичестве одногочеловека?
–А ей больше ине нужнобыло. Иникомубольше не нужно.Ты толькопосмотри, каквыправилсяее почерк,какобогатилсясловарь.Посмотри,сколько темдля обсужденияона смогланайти, когдаосознала, чтоты хватаешьна летукаждое ее слово.ЭтомумерзавцуГрегори ееписательствобыло безнадобности. Вписьмах домойтоженикакогосмысла небыло. У нее всемье ичитать-то неумели! Ты что,в самом делеверил ей, чтоона такподробно описываетвсеувиденное еюв городетолько длятого, чтобыты мог эторисовать?
–Да, – сказал я, –пожалуй.
Мэрилиприсылаламне рассказыоб очередяхза бесплатнымхлебом, вкоторыхстояли те,кто потерялработу из-заВеликойДепрессии, олюдях в отличныхкостюмах,явнопривыкшихиметь деньги,которыеторговалияблоками накаждом углу,о безногом наспециальнойтележке, представлявшемсяветераномПервойМировой, которыйпродавалкарандаши навокзале, о господахиз высшегообщества,которые былисчастливыводить знакомствосгангстерамипо подвалам снелегальнойвыпивкой[27]– о такогорода вещах.
–Только так иможнополучатьудовольствиеот писательстваиодновременнозаставлятьсебя соответствоватьвысоким меркам,– сказаламадам Берман.– Писать надоне для всегомира, и не длядесятичеловек, идаже не длядвух. Пишешьвсегда длякого-то одного[28].
* * *
–И кто же этотодин, длякоторогопишете вы? – спросиля.
Вотчто онаответила:
–Возможно, тебеэтопокажетсястранным.Естественнобыло бы,наверное,если бы этотчеловек былтого же возраста,что и моичитатели, ноэто не так. Вэтом исостоит, мнекажется,секретуспеха моихкниг. Именнопоэтому молодежьсчитает ихсильными изаслуживающимидоверия – япишу не так,какразговариваютмежду собойдва тупыхподростка. Вмоихрукописях непоявляетсяничего, чтонепоказалосьбыинтересным иправдивымЭйбу Берману.
ЭйбБерман – это,само собой,еемуж-нейрохирург,умерший семьмесяцевназад отинсульта.
* * *
Онасновапотребовалау меня ключик амбару. Я сказалей, что еслиона еще хотябы разупомянет примне амбар, явсемрасскажу, чтоона на самомделе ПоллиМэдисон –приглашу ксебекорреспондентовиз местнойгазеты, чтобыте взяли у нееинтервью, итомуподобное.Это, конечно,чревато нетолькоразрушеннойжизнью ПолаШлезингера:ко мне напорогявилась бы толпарелигиозныхфанатиков,замышляющихсамосуд.
Янедавнонаткнулся напроповедьодного телевизионногоцерковника,так вот, он рассказывал,что дьявол всвоей войне самериканскимисемейнымитрадициямииспользуетчетыреоружия:коммунизм,наркотики,рок-н-ролл икниги,которыепишет сестрадьявола ПоллиМэдисон.
* * *
Возвращаюськ переписке сМэрили Кемп.После того, какотец обозвалее еще однимВартаном Мамиконяном,моисобственныепослания кней сталигораздопрохладнее. Ябольшеничего от неене ожидал. Ктому же явзрослел, икакследствиеэтого большене хотел, чтобыона продолжалапытатьсястать мневторой матерью.Поскольку ятеперь мужчина,мать мневовсе ненужна, считаля.
Болеетого, безовсякойпомощи с еестороны яначалзарабатыватьрисованием,несмотря насвой юный возраст,прямо в нашемродномразорившемсяСан-Игнасио.Я пошел вредакциюместнойгазеты,"ВестникЛума", и спросил,нет ли у нихдля меняработы,которую я могбы делатьпосле школы.При этом яупомянул, чтонеплохорисую.Редакторспросил меня,могу ли яизобразитьитальянскогодиктатораБенитоМуссолини –кстати,самого великогочеловека вмире с точкизрения ДэнаГрегори. Наэто мнепонадобилосьминуты три,даже не глядяна фотографии.
Тогдаон велел мненарисоватьпрекрасногоангела, женскогопола. Янарисовал.