Нувот, теперьиз-заразговора,которыймадам Берманзавела сомной на пляжедве неделиназад, я горюподростковымнегодованием,предметомкоторого являетсямой отец, ужепятьдесятлет как похороненный!Остановитеэту адскую машинкувремени!
Нос этой адскоймашинки временине слезешь.Приходитсяпризнать,хотя будь мояволя, это был быпоследнийраз, когдамнеприходитсявообще об этомдумать, чтомойсобственныйотец хохотал быдо упадувместе со всеми,узнав, чтомои картины,вследствиенепредвиденныххимическихреакциймеждугрунтовкойхолстов,акриловой краской,которую я наних наносил,и полоскамиразноцветнойпленки,которые яприклеивалсверху, всесамоликвидировались.
Тоесть, люди,заплатившиепятнадцать,двадцать, ато и тридцатьтысяч за моеполотно, вдругобнаружилиперед собойчистый холст,готовый ксозданиюновой картины,а на полу –колечки цветнойпленки икакие-токатышки,напоминающиеплесневелыерисовыехлопья.
* * *
Япострадал отпослевоенногочуда. Моим юнымчитателям,если таковыенайдутся,необходимопояснение.Дело в том, чтоВтораяМироваявойнаобладаламногими предсказаннымисвойствами Армагеддона,последней битвымежду силамиДобра и Зла, аследовательно,за ней не моглоне последоватьвремя чудес. Одним изчудес былрастворимыйкофе. Другим –дуст ДДТ.Этот вообщедолжен былизвести всехнасекомых, ипочти извел.Ядернаяэнергиязавалит насэлектричеством,котороеможно будетне отмерятьбольше. Сдругойстороны, онаже исключитвозможностьдальнейшихвойн. Кудатам чуду охлебах ирыбах!Антибиотикиизбавят насот всех болезней.Лазаря не нужновоскрешать –он никогда неумрет! Притакомраскладе сынБожийвыходит простолишним.
Ах,да, ещечудесныепитательныезавтраки, ивот-вот будетпо вертолетув каждомгараже. А чудесныеткани, которыеотстирываютсяв холоднойводе и не нуждаютсяв утюгах! Затакое нежалко было иповоевать!
Вовремя войныбыло особоеслово,которым мы обозначаликрайнююстепеньбеспорядка,вызванногодействиямилюдей.Звучало оно fubar, и былоакронимом –"фигня ужебезнадежна,абсолютноразвалилась".Так вот, сейчасуже весь мирприведенпослевоеннымичудесами всостояние fubar, нотогда, вначалешестидесятых,я оказалсясамой первойжертвойодного изних, акриловойкраски[12],такойстойкой, чтоее цвета,если веритьрекламе, "переживутулыбкуДжоконды".
Красканазывалась"АтласнаяДюра-люкс".Джокондапродолжаетулыбаться.Любой опытныйвладелецхозяйственногомагазинарассмеется влицо тому,кто спросит"АтласнуюДюра-люкс".
* * *
–Твой отецстрадалсиндромомвыжившего, –сказала мне втот день напляже ЦирцеяБерман. – Емубыло стыдно,что оностался жив,а все егородственникии друзьяпогибли.
–Ему такжебыло стыдно,что осталсяжив я, – заметиля.
–Благородноечувство,направленноев неверное русло.
–От отца мнедоставалисьсплошныеогорчения.Зря вызаставилименя о немвспоминать.
–Но раз уж мывытащили егосюда, можетбыть, ты его ипростишьзаодно?
–Я прощал егоуже сотнюраз. Так чтотеперь я будуумнее ипотребуюрасписку.
Еслиуж на топошло,продолжал я,у моей материбыло гораздобольше правна синдромвыжившего,чем у отца,она ведьоказалась всамой серединебойни,притворяясьмертвой подгрудойтрупов, средикриков икрови. Лет ейтогда былонемногимбольше, чемЦелесте,дочери кухарки.
Ивсе время,пока моя матьлежала там,прямо передее глазамибыло мертвоелицо беззубойстарухи. Роту старухи былоткрыт, ивнутри него,а также наземле подним, находилосьцелоесостояние –неоправленныедрагоценныекамни.
–И если бы неэтидрагоценныекамни, –объяснил я мадамБерман, – то яне был бысейчас гражданиномэтой великойстраны, и неимел бы возможностизаявить вам,что вынарушаете границымоей частнойсобственности.Вон там, сдругойстороны отэтихпесчаных дюн,находитсямой дом.Позволено либудетстаромубезобидномувдовцу пригласитьвас в оный,предложитьвам что-нибудьвыпить, есливы пьете, апотомпозвать к ужину,где к намприсоединитсяеще одинстоль жебезобидныйперсонаж, мойстаринныйдруг?
Яимел в видуПолаШлезингера.
Онапринялаприглашение.А после ужиная, к своемуудивлению,сказал ей:"Если вамудобнеепереночеватьздесь, чемвозвращатьсяв гостиницу,то нестесняйтесь".И пообещал вточности тоже, что ужестолько разобещалШлезингеру:"Беспокоить явас не буду".
Такчто давайтепо-честному.Я тутговорил, чтопонятия неимею, какоказалось,что онаразделяеттеперь сомной моежилище. Таквот, по-честному.Я ее сампозвал.
3
А она именя, и весьдом вверхдномперевернула!
Чтоона любиткомандовать,было ясно ссамых первыхее слов,обращенныхко мне."Расскажи, какумерли твоиродители". Всамом деле –это же явнослова женщины,привыкшей ктому, что всевокругвертятся, какона пожелает,будто онивсего лишьвинтики подее большойотверткой.
Иесли этопредупреждение,выданное мнена пляже, япропустилмимо ушей, тоза ужином сталотолько хуже.Можно былоподумать, чтоона пришла вдорогой ресторани платит изсвоегокармана –скривиласьна вино, котороея, пригубив,объявил вполнеприличным,заявила, чтотелятинапережарена,потребовала,чтобыШлезингерприсоединилсяк ней и тожеотправилсвою порцию обратнона кухню, а потомсообщила, чтово времясвоегопребывания вдоме лично займетсясоставлениемменю. Цветнаших лиц онасочланездоровым,движения –безвольными,и причинойэтому определенноявлялисьнаши артерии,забитые холестерином.
* * *
Онавела себявозмутительно!Ее место застолом находилосьнапротивкартиныДжексонаПоллока, закоторуюколлекционериз Швейцарии,пожелавшийостаться неизвестным,только чтопредложилмне двамиллиона. "Толькоместо настенкезанимает!" –сказала она.
Я,подмигнувШлезингеру,едкоосведомился, какаякартинадоставила быей большееудовольствие.
Онаответила, чтоона здесь, наЗемле, не дляудовольствия,а дляобразования.
–Мне нужнаинформациятак же, какнужны витаминыи минералы, –сказала она. –А тебя, судяпо этим картинам,от фактовтошнит.
–Вам,вероятно,было быприятнеесмотреть на Вашингтона,пересекающегоДелавэр[13]?
–И не толькомне. Но вот накое-что мнедействительнохотелось быпосмотреть,после нашегоразговора напляже.
–А именно? –спросил я,подняв брови,а потом сноваподмигнул всторону Шлезингера.
–Внизу этойкартиныдолжна бытьземля и трава,– начала она.
–Коричневая изеленаякраска, –уточнил я.
–Пусть так. Инебо сверху.
–Голубая.
–Может быть, соблаками.
–Не вопрос,добавим.
–А между небоми землей…
–Жаворонок? –спросил я. –Шарманщик иобезьянка?Моряк и егоподруга наскамейке впарке?
–Нет, нежаворонок, нешарманщик ине моряк с подругой,– сказала она. –Много трупов,которые валяютсяв беспорядкена траве. Иочень близкок зрителю –лицо девушки,оченькрасивой, летшестнадцатиили семнадцати.На нее навалилсятруп мужчины,но сама онаеще жива, иона смотрит,не отрываясь,в открытыйрот мертвойстарухи, лицокоторой к нейпочтивплотную. Аиз этогобеззубогорта сыплютсябриллианты,рубины иизумруды.
Воцарилосьмолчание.
–Такуюкартинуможноположить воснову целой новойрелигии,которая намочень сейчаспригодиласьбы[14], –сказала она.А потом,кивнув всторону Поллока,добавила:
–А это можноиспользоватьтолько врекламе средстваот похмелья.Или таблетокот морской болезни.
* * *
Шлезингерспросил, чтоже привело еев наши края,учитывая, чтоона здесьникого незнает. Она ответила,что искалатихое,спокойноеместо, гдеона могла бы,не отвлекаясьпо мелочам,занятьсянаписаниембиографиисвоего мужа,нейрохирургаиз Балтимора.
Шлезингер,автор одиннадцатикниг,приосанилсяи принялсяснисходительнопоучатьслучившегосяперед ним любителя.
–Все думают,чтописателембыть просто, –сказал он слегкойиронией.
–Нопопробовать-то– непреступление,– сказала она.
–Преступлениедумать, чтоэто просто.Стоит начатьписатьвсерьез, каквесьма скоростановитсяясно, что этотяжелейшийтруд.
–Только есливам нечегосказать. Я невижу никакойдругойпричины, покоторойписать можетбыть сложно.Если человекспособенговорить завершеннымипредложениямии умеетпользоватьсясловарем, то единственнаяпричинаделатьписательствотяжелым трудом– это отсутствиеинтереса кпроисходящемувокруг.
ТутШлезингерстянулвыражение уписателяТрумэнаКапоте,который умерпять лет назад,а жил в пятимилях кзападу отсюда.
–Вы путаетеработуписателя имашинистки.
Онанемедленновскрылаисточник егоостроумия:
–ТрумэнКапоте.
Шлезингерловковывернулся:
–Широкоизвестный.
–Если бы недоброевыражениелица, –сказала она, –я решила бы,что вы надомной издеваетесь.
Новот что я вамскажу. Онамне эторассказалатолькосегодня вовремязавтрака. Явам скажу, авы скажитемне, кто и надкем посмеивалсяза темужином,состоявшемсядве неделиназад. МадамБерман –вовсе нелюбитель, и несобираетсяписатьбиографиюпокойногомужа. Это онапридумала,чтобы скрытьото всех, ктоона на самомделе такая изачемприехаласюда. Онавзяла с меняобещаниеникому не говорить,а потомпризналась,что выбралаэто место длятого, чтобысобратьматериал длякниги о подросткахиз бедныхсемей,проживающихв поселке,куда летомнаезжают наотдыхсыновья идочери миллионеров[15].
Иэто отнюдь непервая еекнига. Это –двадцать перваякнига,продолжающаясериюскандально откровенныхи безумнопопулярныхроманов длямолодежи. Понекоторым изних снятыфильмы. Онаих пишет подпсевдонимом"ПоллиМэдисон".
* * *
Ия своеобещание точнособираюсьсдержать,хотя бы длятого, чтобыпощадитьжизньШлезингера.Если онтеперь, послетого, каквыставлялсебя передней профессиональнымписателем,узнает, ктоона такая, оннавернякасделает то жесамое, чтосделалдругой из техдвух человек,которых ямогу назватьсвоимидрузьями,Терри Китчен.Он покончитсамоубийством.
Еслисчитать повлиянию накнижномрынке, то ПолШлезингерпротивЦирцеиБерман – всеравно, чтовелосипеднаяфабрика вАлбаниипротив"Дженерал Моторс"!
Такчто молчок!
* * *