Вобщем, идтибылонедалеко, ивскорости я ужестоял переддверью изцельногодуба, которуюмой новый хозяиниспользовалдлярождественскойобложкижурнала "Свобода".Массивныепетли былипокрытыржавчиной.Никто не умелподделыватьржавчину и то,как онаоседает надубовой древесине,лучше, чемДэн Грегори.Колотушкабыла сделанав формеголовыгоргоны, сволосами иожерельем изпереплетающихсязмей.
Полегенде, есливзглянешь нагоргону –сразу окаменеешь.Я рассказалсегодня обэтом подросткаму моего бассейна.Они понятияне имели отом, чтотакое горгона.Мне кажется,они не имеютпонятия ни очем, что не показывалина этойнеделе потелевизору.
* * *
Какна обложкежурнала, таки перед моимиглазами назлобном лицегоргоны и вскладках междукопошащимисязмеямизеленелипятна патины.Никто не умелподделыватьпатину лучше,чем ДэнГрегори. Наобложкеколотушкуокружалвенок изостролиста,но к тому времени,как яприехал, егоуже сняли.Некоторые излистьев побурелипо краям ипокрылисьпятнами.Никто не умелподделыватьболезнирастенийлучше, чемДэн Грегори.
Таквот, яприподнялгоргону затяжелое ожерельеи отпустил.Эхо отглухогоудараразнеслосьпо прихожей,где и люстра,и параднаявинтовая лестницатоже, какоказалось,были мнепрекраснознакомы. Явидел их наиллюстрацияхк рассказу оневероятнобогатойдевушке, влюбившейсяв семейногошофера.Кажется, рассказнапечатали в"Кольерз"[37].
Хорошознакомымбыло и лицочеловека,вышедшего настук – лицо, ноне имя,поскольку онслужилмоделью длямногочисленныхрисунковГрегори, втом числе и крассказу обогатойдевушке ишофере. Самшофер и былсрисован снего. Врассказе онспасает делоотца этой девушки,и это послетого, как всевокруг, кроменее самой, насмехаютсянад ним –поскольку онвсего лишь шофер.Кстати, поэтомурассказупоставлен фильмподназванием "Выуволены" –второй вистории,включавший всебя звук вдополнение кизображению.Первым такимфильмом был"Певец джаза"[38],главную рольв которомсыграл Эл Джолсон,бывшийприятелемДэна Грегори,пока они неразругалисьиз-за Муссолинивечером тогодня, когда яприбыл вгород.
Увышедшегобылоотличноелицо длятипажа американскогогероя. Он и всамом делебыл летчикомво времяПервойМировой.Кроме того,он и в самомделе был помощникомДэна Грегори– в отличие отМэрили Кемп,которая помощницейтольконазвалась, – ивпоследствиисталединственнымего другом,не бросившимего до самогоконца.
Еготожерасстреляютв Египте, вмундире итальянскойармии, вовторой, а непервой измировых войн,доставшихсяна его долю.
Такговоритодноглазыйармянскийпредсказатель,вперив взор вхрустальныйшар.
* * *
–Чем могуслужить? –спросил он.
Дажедвижениемглаз он невыдал, чтоузнал меня,хотя ему былоизвестно, ктоя такой, и чтоя должен появитьсяу двери сминуты наминуту. Они с Грегорирешилиустроить мнехолодный прием.Могу толькодогадываться,что они наговорилидруг другуперед моимприбытием, ноуверен, чтопредставлялсяя в их глазахнахлебником,которого Мэрилипритащила сулицы, вором,который уже успелстянуть материаловна много сотдолларов.
Онискорее всеготакжеубедили другдруга, чтоответственностьза кувыркивниз полестнице лежалаполностью насамой Мэрили,и что Грегористрадал безвинно.Собственно, ясам верил вэто до техпор, пока онане рассказаламне правду,после войны.
Чтобыхоть как-топодтвердитьсвое право находитьсяна этомпороге, яспросил, гдеМэрили.
–В больнице, –сказал он,по-прежнемустоя в проходе.
–Ох, – сказал я. –Очень жаль.
Иназвал емусвое имя.
–Я так и понял, –сказал он.
Идаже послеэтого он непригласилменя пройти вприхожую.
Тутсам Грегори,стоявшийпосредипараднойлестницы,осведомился,кто пришел, ичеловек в дверях,которогозвали ФредДжонс,отозвался с такимотвращением,будто вместослова "подмастерье"он произносил"глисты":
–Вашподмастерье.
–Кто-кто?
–Вашподмастерье,– повторилДжонс.
ОтветнаярепликаГрегориподнималавопрос, надкоторым я исамразмышлял: вчем же смыслдля художникаиметьподмастерьев наше время,когда краскии кистибольше ненужноготовитьпрямо вмастерской?
Вотчто онсказал:
–Подмастерьемне нуженпримерно также, как оруженосецили трубадур.
* * *
Вего речи небылоармянскогоили русского акцента,иамериканскоготоже не было.Его акцентпринадлежалпредставителюбританскоговысшегообщества. Ноесли бы Грегоризахотел, онмог бы, глядяс параднойлестницымимо меня наФреда Джонса,заговорить каккинематографическийгангстер иликовбой, какиммигрант изГермании, изИрландии, изШвеции, дакто угодно,заранее не угадаешь.Никто не умелподделыватьголоса с экрана,со сцены илиизрадиоприемникалучше, чемДэн Грегори.
Издевательства,которые онитак бережно подготовили,на этомтольконачинались.Время было ещене позднее.Грегори ушелк себенаверх, так ине удостоивменя приветствием,и Фред Джонсотвел меня вподвал, гдемне был поданобед –холодныеобъедки вкомнате дляслуг, рядом скухней.
Комната,собственно,была вполнеуютная, обставленнаяантикварнойамериканскоймебелью и утварью,которуюГрегори использовалвиллюстрациях.Длинный стол,сервант вуглу, набитыйоловяннымлитьем, икремневый пистолет,которыйпокоился надвух крючках,вогнанных вкладку грубоватогокамина, мнебыли знакомыпо рисунку, изображавшемупраздникБлагодаренияв колонии пилигримовв Плимуте.
Меняусадили вконце стола.Вилки и ложкибыли сваленытам грудой, асалфетки небыло вовсе. Я навсегдазапомнил, чтосалфетки тамне было. Вдругом концебыли безупречнонакрыты пятьприборов –льняные салфетки,хрусталь,фарфор,серебро аккуратноразложено,посерединеподсвечник. Уприслугиожидалсяизысканныйужин, ккоторому подмастерьеприглашен небыл. Мне неполагалосьставить себявровень сними.
Разговариватьсо мной никтоиз прислуги тожене стал. Всеотносилисько мне так,будто я и в самомделе уличныйбродяга.Более того,Фред Джонсждал, когда ядоем, нависаянадо мной,как мрачныйтюремщик.
Покая ел, ощущаясебя в такомодиночестве, вкаком неоказывалсяза всю моюжизнь, в подвалзашел Сэм Ву,хозяинкитайскойпрачечной[39],с чистымирубашкамидля Грегори.Р-раз! Яопознал его вту жесекунду. Онбыл мнезнаком! Астало быть, ия должен бытьзнаком ему!Тольконесколькимиднями позже японял, почемуСэм Ву показалсямне знакомым,в то времякак он, безсомнения,меня не знал.Этотоблаченный вшелковыйхалат иприлегающуюшапочку,униженноугодливыйкитаец послужилДэну Грегоримоделью дляпортретасамогозловещего книжногоперсонажа –воплощения"желтойугрозы",преступногогения ФуМанчу[40]!
* * *
СэмВувпоследствиислужилповаром уДэна Грегори,а потом вернулсяв своюпрачечную. Они стал темчеловеком,которому яотправлялкартины,приобретенныево Франции.
Вовремя войнымежду намизавязалисьстранные и вчем-то дажетрогательныеотношения. Янаткнулся наСэма вНью-Йоркеперед самойотправкой, ион спросил уменя адресмоей полевойпочты. По радиосказали, сообщилон мне, чтосолдатамбывает оченьодиноковдали отродины, и чтоим необходимокак можночащеполучатьписьма из дома.Я был единственнымвоенным, которогоон знал, и онрешил посылатьписьма мне.
Весьвзводвеселился поэтому поводу,когда намраздавалипочту. "Какдела вкитайскомквартале?" – слышаля вечныешутки. "Что, отСэма Ву ничегоне пришло? Неиначе, каккто-топодсыпал ядуему в лапшу!". Итак далее.
Послеокончаниявойны онотдал мне моикартины, ибольше я егоне видел.Вполневозможно, чтоон никогда комне особеннохорошо и неотносился. Ядля негопредставлялинтересисключительнов военное, ане в мирноевремя.
* * *
Иснова 1933 год.
Послегадостей заобедом я неудивился бы,если бы меняпрепроводилив чулан заотопительнымкотлом, сказав,что там я ибуду спать.Однако я былотведен натретий этаж,в самуюроскошную комнатуиз всех,которыедоводилось заниматьна этой землеКарабекянам.Там я долженбыл ждать,пока у Грегорипоявитсявремяпринять меня– по расчетуФреда Джонса,околополуночи,примерночерез шестьчасов.Грегоридавал званыйобед вгостиной, находившейсяпрямо подмоей комнатой.Приглашеныбыли, средипрочих, ЭлДжолсон икомическийактер УильямФилдс, атакжеписатель БутТаркингтон,чьи рассказыГрегорииллюстрировалбессчетноеколичествораз. Никогоиз них я так ине встретил,потому чтоникто из нихне появилсябольше в этомдоме – послежестокойссоры с Грегорипо поводуБенитоМуссолини.
Чтокасаетсякомнаты, кудаменяпоместил Джонс:это былаподделка подспальнюимператрицыЖозефины авторстваДэна Грегори,уставленнаяподлиннымфранцузскимантиквариатом.Она служиласпальней длягостей, а не дляГрегори иМэрили.Заточитьменя в ней нашесть часоввоистинубылозадумкой ввысшейстепенисадистской. СоднойстороныДжонс, ссовершенносерьезнымвыражениемлица, дал мнепонять, чтона времямоего ученичестваэта комната истанет моейспальней, какбудто длячеловекастольнизкогопроисхождения,как я, спать втакиххоромах было обычнымделом. С другойстороны я нерешался ни дочего в ней дотронуться.Для верностиДжонс ещесказал мне: "Вестисебя какможно тише иничего не трогать".
Моглодаже возникнутьвпечатление,что они пыталисьот меняизбавиться.
* * *
Ятолько чтоустроилЦелесте и еедружкам натеннисномкортенебольшойопрос:"Скажите,когда жилиследующиеличности:Уильям Филдс,императрицаЖозефина, БутТаркингтон,Эл Джолсон".
Единственным,кого ониугадали, былФилдс. Его старыелентыпоказываютиногда потелевизору.
Яупомянулздесь, чтоникогда невидел его, нотем вечером япрокрался изсвоей золоченойклетки на лестничнуюплощадку иподслушал,как прибывализнаменитыегости. И яразличилбезошибочноузнаваемыйгнусавыйговорокФилдса,представлявшегоГрегориженщине, пришедшейс ним: "А вот,красавицамоя, и ДэнГрегори, плодлюбовнойсвязи индейца-недомеркаи сестры Леонардода Винчи".
* * *
Япожаловалсявчера заужиномШлезингеру имадам Берман,чтосовременнаямолодежь,похоже,пытается прожитьжизнь, какможно меньшеобременяясебя информацией.
–Они не знаютничего овойне воВьетнаме, не знают,кто такаяимператрицаЖозефина иличто такоегоргона, –сказал я.