- Ну, раз не припомните, значит, и вправду не знакомы, - невозмутимо ответил Купер. - Такого мужика не забудешь. - Он пригубил шерри. - А все-таки очень жаль, что мы так плохо друг друга знаем.
- Это поправимо, - заметил Мур.
- Вот и я так думаю. Поправимо. Меня к вам привели дела службы насчет йоменов.
- И вы уверены, что в этом именно я могу быть вам полезен? Насколько я понимаю, тайролийские йомены все как один протестанты.
- Что верно, то верно. - Купер в замешательстве начал теребить большим пальцем медную пуговицу. - Протестанты составляют большинство в отрядах йоменов.
- Разве есть и католики?
- Нет, но это, скорее, дань местным обычаям. Самое лучшее, когда религия остается личным делом.
- Поймите меня правильно, капитан. Я не собираюсь ставить свою религию выше чьей бы то ни было, да и призвание к армейской жизни во мне до сих пор не проснулось.
- К вам меня привело другое. Вы, без сомнения, слышали о серьезных волнениях в Килкуммине?
- Нет. Какие еще волнения? - спросил Мур.
- Опять Избранники подняли голову. Теперь Избранники Киллалы, как они себя называют. Они уже искалечили немало скота. В том числе и моего. И угрожают всякому помещику, кто землю под пастбище отдаст.
- Да, похоже, дело нешуточное, - согласился Мур. - А с чего все началось? - Он вновь наполнил рюмки.
- Думается, все из-за меня закрутилось. Арендовал у меня землю некто Косой О’Молли, никчемный, доложу вам, хозяин. Сам не из наших краев. Несколько лет назад с острова Экилл приехал. Задолжал мне изрядно. И вот две недели тому я приказал управляющему выселить его.
- И поступить иначе не могли?
- Не мог. Неужто вы думаете, мне по душе пускать по миру пахаря с семьей? Дело в том, что мне самому платежи по закладным вот-вот хребет переломят, я тоже в долгу как в шелку. В марте я съездил к самому суровому кредитору, и он прямо заявил: "нужны гарантии, что Холм радости платежеспособен". А платежеспособным я буду, лишь если разведу скот. Так что кредитор прав. Выбора у меня нет.
- Может, Избранники здесь ни при чем, - предположил Мур, - может, это просто месть О’Молли?
- Нет, в этом я уверен! О’Молли отпадает. Я слышал, он сейчас в Эррисе, там у брата его жены клочок земли. Это козни Избранников, и они никому из нас скот развести не дадут.
Он сунул руку в карман, вытащил письмо, развернул и протянул Муру. Мур отодвинул книги, положил письмо на стол, расправил его длинными белыми пальцами. Достал из футляра очки. "К помещикам и арендаторам графства. Участь Купера - урок остальным". Прочитал все письмо, раз оторвался, взглянул на Купера, и снова углубился в чтение. Несколько раз улыбнулся, хотя в общем держался, как всегда, спокойно и невозмутимо.
- Прелюбопытнейший документ, - заключил он. - В жизни подобного не читал.
- Еще бы! Ни в Лондоне, ни в любом другом цивилизованном краю такие письма не пишут. А у нас, в глухомани, они и раньше были не в диковинку.
- Вы неверно меня поняли, - поправил Мур. - Написано оно как раз выразительно, со знанием риторики. Вот хотя бы "…Хамское, беспородное отродье, у тебя тучнеют стада, а у нас пухнут с голоду дети".
- Это про меня, - признал Купер. - Меня поносят, а мне что же, радоваться: "Ах, какая риторика!"
- "И пусть возмездие Куперу послужит уроком для других. Крестьяне Тайроли потом своим полили каждый возделанный акр. Восходит солнце и застает их уже за работой, а луна по ночам заглядывает в дверь их убогих хижин". Писал это, конечно, не пахарь.
- Конечно, нет! - раздраженно бросил Купер. - Любой из двадцати учителей в округе мог бы написать такое. Сукины дети эти учителя!
- Пожалуй, вы правы, - оживился Мур. - Может, кто из учителей. По стилю напоминает перевод.
- Была в свое время управа на учителей, и хорошая управа! К чему вообще крестьян-папистов учить читать и писать!
В голубых спокойных глазах Мура льдинками засверкал гнев, но льдинки тут же растаяли.
- Дело и впрямь может принять серьезный оборот, - сказал он. - Если я правильно вас понимаю, вы приехали ко мне верхом в Баллинтаббер за советом?
- Не только. Конечно, и за добрый совет спасибо, но нам нужна и ваша помощь.
- "Нам", как я понимаю, это Гибсону, Сондерсу и прочим соседям?
- Именно. Всем мелкопоместным Килкуммина и Киллалы. Нам эти Избранники докучали и встарь, как с ними управляться, мы знаем. Нам бы только заручиться поддержкой Денниса Брауна.
Мур провел кончиками пальцев по лбу.
- Я что-то, капитан Купер, никак не пойму. Если вам нужен Деннис Браун, то и следовало обратиться к нему, а не ко мне. Впрочем, зачем он вам? Если в Тайроли начались народные волнения, доложите об этом генералу Хатчинсону в Голуэе.
- Зачем впутывать в это дело солдат? Мы и сами смутьянов усмирим, была б наша воля.
- Такими вопросами занимаются в суде. Ведь вы и сами мировой судья? Да и Гибсон тоже.
- Все верно. - Купер в душе уже усомнился в мудрости своей половины. В делах житейских Мур дурак дураком, ум его в книгах, точно в трясине, утоп. - Но мы не хотим превышать полномочий, данных нам законом.
- Весьма похвальное стремление со стороны слуг закона. Я надеюсь, вы простите, что я, папист, высказываюсь по столь важному вопросу.
Вот все они, паписты, в этом. Копни любого, и наткнешься на уязвленное самолюбие. Неважно на каком поприще - будь то место в парламенте или кресло мирового, - во всем, в чем закон отказал католикам.
- Ну при чем здесь религиозные разногласия? - Купер говорил, как мог, примирительно. - Сейчас нам угрожают Избранники, и мы оба понимаем, чем это пахнет. А стоит изловить пару-тройку этих головорезов, привязать их к телеге да пустить лошадь галопом или исполосовать шкуру плеткой - и вновь будет тишь да гладь и "волнения" улягутся, так и не начавшись. Я так разумею.
Мур скептически посмотрел на него.
- Так вот какова "ваша воля"! Я правильно понял? Вы пришли за тем, чтобы я, развязав вашим йоменам руки, напустил их на крестьян графства?
- Ну, не вы лично, господин Мур. Но вы в добрых отношениях с Деннисом Брауном. Всякий знает, что ваши семьи дружат испокон веков.
- Глупый вы человек, - только и сказал Мур.
- А по-моему, глупец - вы, Мур. - Купера задело не столько обидное слово, сколько небрежный тон Мура. - И наших краев вы не знаете совсем.
- Того, что я знаю, хватит, чтобы прийти в ужас. И Деннис Браун, если я в нем не ошибаюсь, тоже не остался бы равнодушным, как и любой благоразумный и порядочный человек. Вам бы поговорить с Джорджем Фолкинером. Он, похоже, человек здравомыслящий.
- Не знаете вы Мейо, - упрямо пробубнил Купер.
Он полдня скакал сюда, а зачем? Чтобы выслушать оскорбления от католика, не имеющего никакого представления об этом крае. Толкует о благоразумии, о порядочности, а здешняя порядочность - это дюжина дворянских ружей, арендаторская плетка со свинчаткой да крестьянские дубинки.
- Вы, капитан Купер, как и ваши приятели, мировой судья, и власть у вас в руках такая, о которой я бы и мечтать не мог. Так и пользуйтесь ею, а тайролийских йоменов не впутывайте. Не ко времени сейчас в графстве каратели-протестанты в красных мундирах.
- Ах, протестанты? - Купер с радостью ухватился за слово. - Вот вы и выдали себя с головой!
Мур вздохнул.
- Что толку читать вам нравоучения или призывать к законности. Напрасная трата сил. Вы говорили, что вам и совет мой пригодится, так слушайте. Только что по разным графствам прокатилось восстание. Оно еще может вспыхнуть вновь. Да и вдруг французы снова пришлют флот. У нас в Мейо спокойно, и это наше счастье. Так берегите же его. Конечно, Избранники должны получить по заслугам, но не подливайте масла в огонь, это безрассудство. Уверен: то же, слово в слово, посоветовал бы вам и Деннис Браун.
- Нечего сказать, хорош совет. - Купера, словно тугой воротничок мундира, душил гнев. - Я, выходит, сиди и жди, пока меня с собственной земли прогонят?
- Уверен, не так уж ваши дела плачевны, - сказал Мур. - Времени хватит, чтобы действовать спокойно и по закону. Неужели из-за того, что одному помещику не заплатили по закладной, нужно поднимать вверх дном все графство, да еще в столь смутные времена?
Вновь Купера кольнул невыносимо спокойный тон Мура.
- Подумать только! А я-то по доброте душевной приехал к вам поделиться бедами нашего графства.
- Спасибо за душевную доброту, - ответил Мур. - Я откликаюсь на беды нашего графства, насколько позволяют мне ваши законы.
- А законы эти для того и введены, - потеряв самообладание, крикнул Купер, - чтобы паписты знали свое место.
- Вы совершенно правы, - согласился Мур. - Я свое место отлично знаю. Это Мур-холл, и я хочу, чтоб в округе царили тишина и покой.
Купер надул щеки и с шумом выпустил воздух - возразить ему было нечего. Что этот человек понимает? Живет себе под голубыми потолками, расписанными голыми белыми богинями, и чужды ему заботы бедного помещика: куда ни кинь, всюду либо ожесточенные крестьяне, либо безжалостные ростовщики!
- Успокойтесь. Глупо с нашей стороны давать волю чувствам. Давайте-ка заново обсудим положение, а вы пока отведайте еще шерри. - Мур вынул из кармана часы, щелкнув крышкой, открыл, взглянул, который час.
- Нам и прежде-то редко что доводилось обсуждать. А сейчас и подавно нечего, - напыщенно заявил Купер, встал, одернул алый мундир. И, ощутив под пальцами атрибут своей власти, успокоился. - Пора ехать. Путь неблизкий.