- Поручение Остермана будет выполнено моими людьми без вашей помощи, но вы заявите, что все сделано по вашей просьбе. Деньги же, сами понимаете, уйдут на выполнение задания. Не пройдет и двух-трех недель, как герцог окажется в своей Курляндии. Своей же даме, я полагаю, вы знаете, что сказать.
- Несомненно, господин офицер. Жаль не знаю вашего имени.
- Настанет время и мое имя будет вам известно, весьма известно. Выпьете за меня чарку вина, ваше сиятельство.
- Обещаю, господин офицер. Дай Бог удачи в вашем благородном деле.
- Будет удача. Прощайте…
- Мякушкин-то, чу, богатеньким был. Заодно и грабануть бы его, - подал голос Зуб.
- Как грабануть? Вы же не разбойники, - впервые за всю дорогу произнес свои слова Бирон.
Громкий хохот братвы потряс бричку. Улыбнулся и Каин.
- Не повезло тебе, герцог. Ты в руках Каина.
- Каина? - испуганно встрепенулся Бирон. - Того самого разбойника Каина?
- Того самого, герцог. Сегодня вы будете казнены.
Бирон похолодел. Он произнес какие-то иноземные слова и вновь надолго замолчал, очевидно, раздумывая, как ему вести себя дальше.
Каин же был весь переполнен злостью. Радость сменилась ожесточением. Рядом с ним сидит злодей, принесший чрезмерное количество бед русскому народу. И этого злодея тоже долго будут вспомнить худыми словами. Но почему он, даже услышав страшный приговор, хранит молчание? Не кричит, не брыкается, не стращает всевозможными карами.
- Послушайте, Каин, - наконец заговорил Бирон. - Вы же умный разбойник. Ваша главная цель - деньги. Остановите карету, пошлите с моей запиской своего человека к воеводе, и он выкупит меня за большие деньги. Моя же смерть не принесет вам и пфеннига. Подумайте, что вам полезней.
- Не все измеряется деньгами, Бирон. Мы не такие простаки. Стоит вам оказаться на свободе, и вы можете через своих сторонников вновь оказаться у власти и вновь мучить народ. Не выйдет. Такому ироду, как вы, мы приготовили самую подходящую для вас смерть. Осиновый кол! Целые сутки вы будете корчиться в страшных терзаниях, и молить о пощаде, а мы вместе с крестьянами будем наслаждаться мучениями изверга.
- О, пресвятая дева Мария! Я не хочу такой ужасной смерти. Это варварство!
И вновь братва загоготала.
- Это какая же услада, братцы, в седалище кол засандалить. Да тому ж любой педераст позавидует, ха!
- Перестаньте издеваться! Я не Бирон! - истерично закричал вдруг узник.
- Нас на понт не возьмешь, герцог, - сказал Камчатка. - И перестань орать.
- Я не знаю, что такое понт, но я на самом деле не герцог.
- Кто ж ты? - с усмешкой спросил Кувай.
- Я всего лишь двойник Бирона. Клянусь пресвятой Марией!
- Ишь, как жить хочет. Скоро он не только двойником, но и сыном царя Петра прикинется. Не повезти ли его в государевы палаты?
- Погоди, Зуб, - мрачно проговорил Каин, чувствуя, как на сердце его потяжелело. - Чем докажешь?
- Герцог всегда боялся смерти. Еще семь лет назад, он направил своих людей в Курляндию, чтобы те нашли двойника. Те долго искали, но нашли. Я - Курт Вайнер, воспитатель одного из училищ, который находится в приморском городе Виндава. Так я оказался в апартаментах герцога.
Камчатка присвистнул, а Каин с робкой надеждой спросил:
- Почему привратник, который на самом деле является полицейским, назвал тебя "высочеством"?
- Он не знает, что я двойник герцога. Мы похожи, как две капли воды. Но на прогулку герцог меня с собой не брал. Я выходил из дома только по четвергам, и всегда один.
- Для чего это было нужно?
- Я свободно ходил по двору, и всегда с открытым лицом, без капюшона, чтобы меня узнавал каждый дворовый. А с привратником я однажды перекинулся несколькими словами. Бирон словно чувствовал, что в Ярославле с ним что-то случится.
- Хитер, немец. Если бы я захотел убить Бирона, то в четверг я бы убил двойника. Хитер! Но спасся ли он во время пожара?
- Герцог вышел с пастором через потайной вход, а меня послал через парадную дверь, где я и встретился с привратником.
Каин хватался, как утопающий за соломинку.
- Мы знаем Бирона, как весьма изворотливого человека. А не врешь ли ты, братец?
- Вы все можете проверить, а вот еще одно доказательство. Я оказался ниже герцога почти на треть дюйма, и тогда мои туфли сшили на очень высоком каблуке.
Каин пощупал каблук. Он был непривычно высок.
Рассвет уже входил в свои права, кони прибавили ходу.
- Скоро село, атаман. Что будем делать?
- А вот что, Кувай. Надо завести бричку в лес. Затем снимешь с себя купеческое платье, останешься в рубахе, и быстро вернешься в Ярославль. Надо полностью увериться, что настоящий Бирон находится в городе. Запомни место, где мы тебя будем ждать.
- Хорошо, атаман.
Кувай вернулся чача через три. На поляне уже вовсю гуляло рдяное солнце.
Каин, мельком взглянув на Романа, своим острым безошибочным чутьем сразу определил: он проиграл, чудовищно проиграл! Сколько усилий было затрачено понапрасну, и это не простой промах, а чудовищный удар по его самолюбию, кой может надломить всю его суть.
- Бирон жив, братцы. Спасся и купец Мякушкин, семь человек погибли в огне, - кратко доложил Кувай.
- Я ж говорил, господа разбойники, - обрадовался Курт Вернер, и даже в ладоши прихлопнул.
- Ты чего радуешься, бироновская образина? - подступил к немцу Каин. - Если бы не твоя похожая рожа, мне бы удалось прикончить изувера. Сволочь!
Каин вошел в такую иступленную ярость, что выхватил из-за кушака пистоль и разрядил его в грудь двойника.
Ватага примолкла. Никогда еще она не видела такого лютого лица своего вожака.
- Чего уставились?.. Закидайте эту сволочь сухим хворостом и сожгите, чтобы человек Бирона и падалью не вонял.
Когда приказ Каина был исполнен, поступило следующее указание:
- Нас ждет струг, который стоит на Которосли.
Глава 16
Ярость Каина
После того, как струг двинулся вниз по Волге, запил Иван. И чего бы ему заливать душу вином? Ныне он сказочно богат, богата и его братва, получив немало золота из денег Остермана, переданных для спасения герцога Решетникову. Не обижены были и бурлаки.
Братва довольна как никогда, а вот Иван ничему не рад. Неудача с принародной казнью Бирона, надломила его душу и так сильно терзала его сердце, что отдушину свою он находил только в вине, да и оно не могло полностью затуманить мозги, то и дело напоминая ему свою вину перед братвой, твердо заявив ей, что он меняет курс судна, поворачивает от Самарской Луки и идет в Ярославль, чтобы расквитаться с герцогом.
По глазам видел - братва весела и разгульна. Что ей опальный Бирон? Теперь от него, как от козла: ни молока, ни шерсти. Сидит в опале и пусть сидит, пока не сдохнет. Кой прок вызволять его, тащить в народ и казнить прилюдно. Это Каину пойдет слава, а братве - лишние хлопоты и громадный риск. Так и получилось. Изрядно осрамился Каин, небывало промахнулся с этим герцогом. А ведь братва считала его непревзойденным мастером воровского дела, который никогда не допускает оплошностей. И вот такая непростительная оплеуха.
Так терзался Каин, думая о братве, но братва и не думала его осуждать. Теперь она с очень большими деньгами, с коими щедро поделился атаман. А чего еще разбойнику надо?
Раздосадованный Иван как-то взял три пистоля, спустился в трюм, тускло освещенный узкими оконцами и принялся палить по бочонкам с вином, а затем выхватил саблю и начал рубить узлы и коробья, наполненные добычей. Глаза его были страшными, зверскими.
На шум в трюм спустились есаулы. К Ивану подскочил Камчатка.
- Остановись, остановись, атаман!
- Уйди, сатана! Зарублю!
Камчатка отскочил, ибо Каин и впрямь мог нанести чудовищный удар саблей.
- Не подходи Кувай, у него белая горячка. Его нам не остановить.
- Остановим! - твердо высказал Роман. - Это он злость из себя выплескивает… Глянь, бочонок продырявил. Ишь, как струя бьет. Петр сбегай за ведром. Быстрей!
Вскоре ведро было доставлено и полностью наполнено вином.
Каин, не обращая внимания на есаулов, продолжал в своем исступлении рубить туеса и коробья из которых сыпались на дно трюма золотые монеты, в которых он сейчас видел своих злейших врагов.
- Слышь, Иван, ты как-то похвастал перед всей братвой, что можешь целое ведро вина одолеть. Зачем врал? Такое тебе не под силу.
Каин прекратил махать саблей и повернулся к Роману. Глаза по-прежнему злющие.
- Ты чего мелешь, сучий сын! Это я-то врал? А ну дай ведро!
Приложился, отпился, наверное, с литр, но Кувай не выдержал и выбил ведро из рук атамана.
- Верю, Иван. Прости. Идем-ка лучше в каюту.
Иван очухался от запоя лишь дня через четыре, но оставался злым и резким.
- Увидим купеческую расшиву - идем на абордаж. Ныне их много с Низу идет. В сабли, купчишек!
И вновь Волга зашумела разбоями. Иван неистовствовал. Казнил не только купцов, но и приказчиков. Стонал торговый люд: то Мишка Заря на Волге разбойничал, теперь Ванька Каин не в меру лютует.
Посыпались жалобы воеводам и императрице, на что последовал сенатский указ, по коему воеводы и магистраты должны принять должные меры.
На Волге появились сыскные суда с пушками и огнестрельным оружием. Встреча с ними ничего доброго для разбойного струга не предвещала. Надо было на какое-то время укрыться.
Как черный ворон, насытившийся кровью, Каин решил бросить якорь неподалеку от Костромы. Позвал братву в каюту и заявил:
- Буде, братцы, потрудились. Ныне казной, почитай, изрядно насытились. Отдохнем месячишко-другой.