* * *
Уже ближе к вечеру Каин подошел к воротам усадьбы Мякушкина. Постучал в калитку, думая, что молодой привратник находится в своей сторожке, но оконце распахнулось сразу. Все то же конопатое лицо с пытливыми глазами.
- Доброе здоровье, братец.
- И вам пластом не лежать, ваша милость, - узнал московского купца привратник. - Что-то вы припозднились?
- Встретил знакомого купца, а тут у вас почти на каждом углу питейное заведение. Засиделись.
- Знать, с каким-то товаром, - кивнул на лубяной короб с ручкой привратник.
"А ведь с умыслом спросил, хитрец".
- Вина понравились. Взял несколько скляниц. Глянь. Даже мальвазия есть. Не желаешь чарочку?
- Не положено привратнику, ваша милость. Не буду.
"А ведь другой бы не отказался, за честь принял".
- Удивлен на тебя, братец. У вас тут в Ярославле пьянь на пьяне сидит и пьяницу погоняет… Доложи хозяину.
- Можете идти без доклада. Елизар Никитич приказал пропускать без донесения.
"Проговорился. Слово "донесение" только среди полицейских бытует".
Елизар хоть и поужинал, но встретил желанного купца подобающим образом.
- Василь Егорыч, дорогой мой. К столу, к столу коль, коль с добрым вином пришел.
- Не только с добрым вином, но и с доброй вестью, Елизар Никитич. Завтра я отбываю в Москву. Коль готовы поехать вместе, буду чрезвычайно рад, если же задерживают какие-то дела, то буду ждать вас в любой день.
- А чего оттягивать? Купца ноги кормят, хе-хе. После завтрака и тронемся. И без того заждался. Пустые лавки прибытка не дают, а пока извольте у меня отужинать.
И несколько минут не прошло, как стол был покрыт новой чистейшей скатертью и уставлен смачною снедью. И чего только на столе не было: уха стерляжья, гусь с кашей, котлеты из рябчика, солонина на любой вкус, пироги с рыбой и грибами, ватрушки и пирожки с разной начинкой, маринованная осетринка, чай со сливками…
Не поскупился Елизар Никитич. А все оттого, что задумал он не только купить у купца Корчагина каменные лавки, но и его дом, в коем он устроил бы шикарную гостиницу. Ведь не зря же купец заикнулся о продаже своего дома. Если удастся его уломать, да купить жилье с немалой выгодой, он, Мякушкин сможет получать такой прибыток, что другим ярославским купцам и не снилось.
- Вот не удержался, прикупил в дорогу, - показал на короб с винными скляницами Иван.
- Напрасно изволили беспокоиться, Василь Егорыч. Захвачу и питий и яств вдоволь.
За ужином Елизар выпил всего лишь одну рюмку, а тут, когда появился долгожданный гость, разошелся, ибо и торговать умел и выпить был не дурак, когда дело требовало. Главное, гостя ублажить.
Сидел Елизар в невысоком кресле, обтянутом розовым плюшем, в расстегнутой бархатной жилетке с золотой цепочкой, уходящей в карманчик, в коем находились круглые серебряные часы с откидной крышкой.
- Желаю, любезный Василь Егорыч, за тебя выпить, успехи твои и почет от самой государыни. Дурака за рубеж не пошлют. Глядишь, в большие люди выбьешься.
- Твоими бы устами, Елизар Никитич…
- А чего? Купец молодой, башковитый, только такому и козырным тузом быть. Давай-ка по рюмочке.
Здоровое нутро Каина могло немало вина выдержать, но на сей раз он много пить воздерживался, а вот на снедь с удовольствием налегал.
Поговорив о том, о сем, Елизар исподволь подошел к занимавшей его теме:
- Конечно, любезный Василь Егорыч, покидать родной очаг всегда печально, но и долго пустовать дому не резон. В прошлый раз ты вроде бы обмолвился, что и дом не прочь сбыть.
- Пожалуй, Елизар Никитич, и приду к такой мысли. Супругой пока не обзавелся, малы детки по лавкам не бегают. И впрямь, чего дому три года пустовать?
- Хоромишки-то большие?
- Не жалуюсь. В два яруса, почитай новый, ибо рублен пять лет назад из кондовой сосны. Окна забить? Смысла нет. Бродяжные люди, а то и цыгане доски оторвут и табором заселятся.
- Спалят, не приведи Господи… Уж лучше доброму человеку загнать.
- Придется. Найду покупателя.
- А чего искать, Василь Егорыч? Коль я у тебя лавки покупаю, отчего бы и дом не приобрести? Не поскуплюсь. Называй цену.
- Пока не назову. Буду судить по московской стоимости.
- Дело владельца, но хорошо бы нам сговориться, дорогой Василь Егорыч.
- Думаю, сговоримся.
- Вот и ладненько.
Мякушкин выудил двумя пальцами из кармана жилетки иноземного строя часы, звякнул круглой серебряной крышкой.
- Поздненько. Может, окажешь честь, Василь Егорыч, у меня ночь скоротать? У нас, ить, не Москва, на улицах не караульных будок, не рогаток. Всюду жулье шастает. Оставайся, отведу тебе лучшую комнату.
- Благодарствую, милейший Елизар Никитич. С удовольствием заночую.
Глава 15
Похищение Бирона
После полуночи, когда все спали мертвецким сном, Каин поднялся с лебяжьей постели, облачился, сунул в карманы две скляницы с керосином, взял с поставца свечу в бронзовом шандале и тихонько вышел в коридор.
Прислушался. Тихо, безмятежно. Глухая ночь. Все должно способствовать предприятию Каина. Вначале он побрызгал половицы нижнего этажа, двери комнат, а затем и лестницу, по которой спускался к парадному подъезду.
Выход изнутри был заперт прочными засовами. Открыв их и распахнув дверь, Каин положил свечу на половицу, и та тотчас вспыхнула, огонь быстро побежал вверх по лестнице и в коридор, шустро пожирая сухое дерево. Через несколько минут пожар буйно загуляет во всем доме.
Каин подошел к закрытым дверям флигеля и притаился сбоку лестницы. Огонь скоро доберется и до него, из которого будут торопливо выноситься обезумевшие от страха люди, а вначале они покажутся из первого этажа. Да вот и начали выскакивать. Поднялся несусветный галдеж.
К флигелю со всех ног пустился привратник с каким-то железным орудием, которым он с небывалой быстротой и ловкостью открыл дверь. Во всю мочь закричал:
- Бирон! Где Бирон?! Спасайтесь, пожар!
Сверху загромыхали по лестнице сапогами люди. Привратник вывел на гомонный двор герцога и быстро повел его к воротам, приговаривая:
- Надо немедленно уходить, ваше высочество! Немедленно!
Едва првратник-полицейский успел открыть калитку, как в его спину вонзился нож Каина.
- Как вы смеете, сударь? - воскликнул Бирон, увидев рухнувшего привратника.
- Тихо, герцог. Он - шпион, ваш враг. Быстро садитесь в бричку!
- Но вы ошибаетесь, сударь. Вы…
Но ловкие, сильные руки Камчатки уже запихнули Бирона в крытую бричку, в которой находились остальные сподвижники Ивана.
- Гони к Углической! - воскликнул Каин.
Улицы были слабо освещены керосиновыми фонарями, подвешенными к редким столбам, однако они позволили бричке выбраться к Угличской улице, а затем, миновав ее, и к самой лесной дороге.
Бирон, в парике и черном плаще, всю дорогу молчал. Дорога хоть была и наезженная, но ухабистая, иногда так сильно трясло, что путники подскакивали, хорошо еще, что в повозку наложили кошмы в два слоя, а то бы и вовсе было худо.
По дороге ехали медленно, так как в лесу стало еще темней, чем ехали по городу. Кони ехали без понуканий, ибо, видимо, они знали этот путь.
- Далече еще до села? - спросил Кувай Ваську Зуба.
Ваське было поручено изведать - какое первое крупное село встретиться по угличской дороге вслед за Ярославлем. В этом селе, собрав весь крестьянский мир, было решено посадить на кол Бирона.
- Да, почитай, верст шесть. Изб пятьдесят.
- На рассвете на месте будем, - сказал Кувай. На коленях его лежала сума с деньгами, которые передал ему на хранение Иван.
- Некоторые, поди, и выскочить не успели. Живьем сгорели. Не ведаешь, атаман, Мякушкин на двор успел выскочить?
- Не ведаю, Васька. Помолчи!
У Каина светло было на душе. Все-таки удалось завершить ему одну из труднейших задач. Он счастлив. Сегодня Бирон будет уже казнен, а через несколько дней об этом изведает вся Россия. Имя Каина у каждого будет на устах. Возможно, новая императрица кинет все сыскные силы, чтобы изловить дерзкого атамана-палача, но это уже пустяки. Самое главное дело в его жизни сделано, а колесование или виселица Каина уже не страшат. Стеньку Разина тоже казнили, но слава его не померкнет века. Ты добился своего Иван Каин, добился!
Ехал Иван в самом радужном настроении, а ведь еще минувшим утром он был крайне напряжен, мысленно готовясь к похищению герцога. Делая вид, что у него все благополучно, он тепло распрощался со Светешниковым. Тот еще раз душевно поблагодарил Василия Егоровича за возвращенные деньги клада, но к владыке за советом он еще не ходил, так как Арсений в эти объезжал свою епархию.
Заходил Иван и к графу Орлову. Высказал ему:
- Вы, граф свободны. Можете уезжать в свой Петербург. Воеводе скажете: неотложные дела ждут.
- А как же поручение господина Остермана? Его люди могут появиться в моем доме, и что я скажу про деньги?