6
А Саннэ побежала. Не видит перед собой Саннэ знакомой, как ладонь, тропы. Бежит, падает, продирается сквозь кусты, сквозь осинник и березняк, ельник и кедровник. Падает она в снег, падает грудью на болотные кочки и ничего не видит, ничего не слышит. Из красного, горячего тумана возникает перед ней волчье, клыкастое лицо Леськи. Оно появляется из дупла и надвигается бездонной пропастью, вот оно возникает из-под кривого сучка и выглядывает из-за еловой лапы. Ветви и сучья изодрали в кровь лицо, шею и руки Саннэ, пот едко разъедает глаза.
- Ок-ко-о-ль! О-ко-ль! - ворвалась в избу девушка. - Тетушка Околь… спаси, спаси меня… Спаси меня, Сандро! Где ты, Сандро? Продают меня в жены Леське-Волку.
- Астюх! - Околь схватила руками голову, зашумела кровь в висках, и сдавило дыхание. - Астюх!
- Где Сандро?! - схватила Саннэ колени Околь. - Где Сандро? Пусть берет меня в жены. - И затряслись плечи в безудержном рыдании. - Уйдем… уйдем куда-нибудь.
- Тимофей взял Сандро в Пелым… Что же летать?! - растерялась Околь. - Господи, ты слышишь меня, боже небесный! Просила Тимофея взять девушку в дом, что же ты не вразумил, боже! Что сделать, как защитить, как охранить девушку? Ни мужа, ни старшего сына нет дома. А средние сыновья гурьбой ушли на лесное озеро.
Подстерегла беда, надвинулась несчастьем, охватила лесным пожаром - нет спасения. Нет спасения, когда потеряешь голову - оставят тебя силы.
- Спрячу тебя в лесу, на Черемуховой речке - Нихья. Там Тимофей срубил лесовнюю юрту. Собирай еду!
Околь быстро нагрузила пайвы - берестяные заплечные кузова. Позвала сестру Тимофея посмотреть за малыми детьми и торопливо тронулась с Саннэ в путь. К утру она вернулась и не успела развести огонь в чувале, как на взмыленных конях ворвался в Евру Леська с двумя работниками.
- Где юрта Картиных?! - спросил он встречного старика. Кентин-старик не торопясь вынул изо рта трубку, примял пепел. - Тебя спрашиваю, где юрта? Юрта Картиных где? - нетерпеливо выкрикнул Леська.
- У нас в Евре сначала здороваются, - спокойно ответил старик Кентин. - Желают здоровья и жизни и называют свое имя, имя рода своего. Ты же не бездомная собака? У тебя, поди, имя есть?
- Некогда мне, - заорал Леська. - Ну?! Где Картиных юрта?
- Ты, наверное, Леська-Щысь? Слышал, что ты злой, но не знал, что совсем глупый. - И Кентин, посапывая трубкой, тронулся по своим стариковским делам.
- Где юрта Картиных? - завопил Леська на всю Евру, распахнув мокрый рот. - Вот эту серебряную денежку дам, кто покажет.
Околь вышла из юрты, подошла к Леське и протянула руку.
- Чего тебе? - дернул головой Леська и сузил глаза.
- Давай денежку, покажу юрту, - спокойно ответила Околь.
Леська оглядел настороженную, молчаливую толпу и разжал короткие пальцы.
- Вот она, юрта Картиных, - спрятав серебро, показала Околь. - Только хозяина нет дома. - И евринцы дружно и весело всхохотнули - умница Околь!
- Где он?! - задрожал от ярости Леська.
- А у тебя к нему дело? - улыбнулась Околь. - Коли дело, слезай с коня, подожди. Тимофей Картин в волости. Сходом назначен дела односельчан вершить! - И засмеялась гордо.
- Ты, собака, почему зубы скалишь? - заорал Леська. - Ты, коровье дерьмо, зачем мне зубы кажешь, сучья ты дочь?
- У меня зубы целы, оттого и кажу, - насмешливо ответила Околь. Подошли и встали с ней рядом братья Тимофея. - Но почему ты лаешь на меня погано, того я не пойму.
- Я купил у Митяя Лозьвина дочь! - крикнул Леська, и толпа глухо охнула. - Дорого заплатил я отцу за его девку, да! Но поганая девка сбежала.
- От добра не убегают, - повела плечами Околь. - Наверное, ослепла от твоей красоты и разум ее помутился.
- Ага, ты, значит, ее спрятала?! - задрожал Леська. - Куда ты ее спрятала? Ну, говори, сучья дочь! - И замахнулся на Околь ременной плеткой.
- Ты в других деревнях можешь давить слабых и стариков, - жестко, глядя в глаза Леське, заговорила Околь и медленно стала надвигаться на Леську. Братья Тимофея шагнули вслед. - Но запомни: Евра тебе не по зубам! Ты, как росомаха, гадишь в своем логове и нападаешь сзади, а за "сучью дочь" получи, - и Околь плюнула в лицо Леське. - Бейте, братья, волка!
Очнулся Леська на берегу Евры, ощупал себя. Стонет тело, глаз один не видит, в голове гул, но клык цел. Попробовал подняться, застонал, упал на грудь.
"Хорошо - не ножом, - мелькнула мысль, но, словно застыдившись слабости, юркнула, утонула в нахлынувшей ярости. - Даром вам не пройдет, трусливые души!"
Поднялся Леська на колени и пополз, высоко поднимая зад. Кривились слабые ноги, короткие руки его погружались в снег, но ветер обмыл лицо, и в голове притих гул. Вскоре наткнулся он на глухонемого работника, рядом стонал другой.
…Через неделю вернулись из Пелыма расстроенные Тимофей и Сандро.
- Ясак добавили! Совсем задушить задумали, - только и сказал Тимофей. И замолк надолго.
- И у нас беда, - сообщила Околь. - Леська-Волк Саннэ покупает. Убьет себя девушка, Тимофей. Помоги ей, отец, помоги! Ради сына, ради Сандро, спаси ее!
Сандро так и застыл, словно умер. Застыл с пустыми глазами и замкнутым ртом, как идол у шайтанского амбара.
- Ты же сильный, Тимофей, - в отчаянии кричала Околь. - Ты сильный, как отец твой, а тот вырвал свою женщину из когтей шамана Волчий Глаз.
Сандро сорвал со стены охотничий пояс и бросился из юрты.
- Сын, сын мой… не беги на свою гибель! - подняв руки, упала перед Сандро Околь. Сандро перешагнул через нее и скрылся.
- Иди, отец! Торопись, Тимофей, в Сам-Павыл… Сын в беде.
- А где Саннэ? - устало спросил исхудавший Тимофей. Здорово истрепала его поездка в Пелым, измотали царские служки. - Куда она подевалась?
- Я спрятала ее, - ответила Околь. - Жалко мне ее, девушку ласковую, в вор-кял схоронила на Черемуховой речке.
- Ну и как ее отнимать у Леськи? - тяжело повернулся к жене Тимофей. - Перекупить?
- Перекупи, муж мой, перекупи! - закивала головой Околь и затаила дыхание. И правда, как же отнять у Леськи девушку?
- Больше, чем Леська, я не смогу дать! - отрезал Тимофей. - Он половину Евры может купить, проглотит и не подавится. Украсть? Украсть нельзя: отец ее болен и оттого продает, чтобы жизнь семерых детей спасти. Ну скажи как?
- Как?! - возмутилась Околь. - Твой отец знал! Твой отец взял женщину. Пригрози Волку! Пусть пьет кровь в своем урочище! Убей его! - вдруг крикнула Околь. - Убей! А бог простит!
- Ладно! - Тимофей туго затянул пояс с длинным узким ножом, взял ружье и острогу. - "Убей!.." - усмехнулся он. - Сандро надо спасать!
…Леська-Волк занимал на время соседнюю с родителями Саннэ просторную юрту. Сандро ворвался в нее, с ножом бросился на Леську и, наверное, убил бы его. Ловко подставил ногу глухонемой работник, и Сандро, падая, сильно ударился головой о стенку - остановилось дыхание, закрылись глаза.
- Свяжите щенка! - приказал Леська. - А ночью, когда все лягут спать, киньте в прорубь. Не видели, не знали. Ай-е, ай-е, - прицокнул Леська языком, толкнул ногой связанного Сандро. - Совсем глупый щенок, совсем дурной - на Волка полез. Ты знаешь, меня люди Волком зовут, - и Леська обнажил острый клык.
- Не видать тебе Саннэ, - хрипит Сандро.
- Я-то увижу, а тебя утоплю, - спокойно ответил Леська, обгладывая баранью ногу.
Тимофей распахнул дверь в юрту и с порога прицелился в Леську.
- Развяжи и выпусти!
Леська не тронулся с места, проглотил мясо, потянулся за водкой, но, взглянув в лицо Тимофею, понял: тот не уйдет без сына. Молча кивнул Леська работнику. Тот вскочил и ножом разрезал веревки. Встал Сандро и шагнул к отцу.
- Не тронь Саннэ! - сказал Тимофей, но Леська уже вскочил, забегал, закрутился по юрте.
- Не-ет, ы-ы-у-у-ых! Не-ет… Тимка… - замахал он короткими руками. - Ты нос свой, крючок, не суй… Не подходи - сгоришь… Без тебя варится моя пища в колташихе. Кто тебе позволит нарушать закон? Ты же из Картиных, ты из тех, кому доверяют хранить законы.
Молчит Тимофей - никто не смеет нарушить закон.
- Я купил женщину! Купил у ее отца! - кричит Леська. - Я рассчитался сполна с Митяем. Вчера мои люди нашли девку на Черемуховой речке. Ты и твой род прятал ее в своей лесовней юрте. А прячут ворованное… Ты вор, Тимоха! А раз ты вор, то завтра на селянском сходе ответишь по закону. Иди!
Точно задумал и рассчитал удар Леська - он обратился к тем, кто сам хотел подороже продать дочерей, он потребовал селянского схода. Тимофей Картин всегда решал все дела на сходе по закону, а завтра будут судить его, как вора…
- Как вора? - повторил Тимофей. Как все странно, как все запутано в этом запутанном мире: честный человек слывет дураком и всегда беден, бесчестный ворует у ближнего, ворует у рода и почему-то ходит в почете, пусть не в почете, но имеет деньги и власть. Тимофей не взял ни у кого ни крошки, никогда не брал и не возьмет, и он - вор?! И судить его будет Леська, что обирает целые деревни, обездолил сотни людей, погубил и сломал столько судеб.
- Отдай нож, Сандро! Остынь, сегодня сила у Леськи.
Не слышал сын отца, побрел по тропе, а затем отошел в сторону и растворился в лесной чаще.
…И древние старики не упомнят, когда собирался последний раз общий сход двух деревень - Евры и Сам-Павыла. А теперь вот собрался. Толпой пришли сампавыльцы в Евру. Саннэ на селянский сход привезли связанную. Лицо ее было разбито и растрепано, волосы рассыпаны по плечам, платье разорвано. Леська и его работники стояли в стороне у оседланных коней. Привезли на сход и отца Саннэ, а мать не пустили.
- Говори, Леська, свое дело, - сказали старейшины.