В ответ опять тишина.
- Может, он там тальше? - тихо спросила Уля.
- Что будем делать? - в волнении спросил Сергей у Кости.
Тот многозначительно посмотрел на товарища, уверенно заключил:
- Свет надо. Керосинку.
- А если факел соорудить?
- Факел нет. Сами в дыму задохнёмся. Скорее всего, это старая выработка, шурф с рассечками, вентиляции нет, - логично предположил Костя и, уже обращаясь к Ченке, попросил: - Сходи в дом, принеси керосинку. На тебя никто не обратит внимания.
Ченка поняла, утвердительно кивнула головой:
- Собак тержите…
Пока Ченка ходила на прииск, Загбой более обстоятельно обследовал кровавое место и сделал ещё несколько новых, неожиданных открытий.
- Тут люча упивай, - побледневшим лицом заключил следопыт. - Отнако резали или топором пили по голове. - И начал объяснять: - У оленя четыре ноги. У человека тве. Тут трава сбита в двух местах. Люча утарили, он потом ногами землю бил, траву сорвал. Олень так не сорвёт. Он сорвёт шире, в размах, как пежит. А тут на толчок вырвано, люча прыкай. Так человек телает, когта помирай. Я когда-то видел…
Загбой полез в карман куртки, прикурил трубочку, пыхнул дымом и продолжил:
- Люча так стоял, - он присел на корточки напротив соседнего кедра. - Его так били. Почему? Вот, на коре капли крови, брызги. А вот он так упал, - осторожно приложился к корням дерева. - Здесь крови Польше, сердце работай, кровь гоняй мало-мало. А вот, - подцепил на тонкую палочку желеобразную каплю, - мозг, отнако. И тут вот… и ещё…
Следопыт кропотливо обследовал каждый сантиметр трагедии, нашёл ещё несколько патронов и (!) небольшой обрывок золотой цепочки с крестиком, изображавшим распятие Христа. Задрожали руки Загбоя, потемнел единственный глаз, засветилось бельмо, глубокий вздох вырвался из груди:
- Солоха!..
- Что?! - подскочил Сергей.
- Солоха, - уверенно повторил следопыт. - Крестик Солоха.
- Какой такой Солоха?
- Пыл такой старателя, тавно пыл! Отнако тесять зим прошло, может, Польше. Землю копай, камни желтые ищи. Карашо искал. В лавке у Гафона вино пил, всем показывал. Потом, отнако, горот хоти, назат - нет. Больше не вител Загбой Солоха. Это его крест. На грути носи. У отного такой крест был, солотой. У других красный крест, медь…
- Ты хочешь сказать, что… - прошептал Сергей.
- Мой не знай сказать. Точно помню, крест Солоха…
Все подавленно замолчали. Наконец-то прибежала Ченка, за пазухой принесла лампу. Зажгли керосинку, ощерились ружьями, потянулись к входу. Костя продвинулся раньше всех:
- Я первым пойду, у меня револьвер. Из него стрелять в тесноте лучше. С ружьём пока развернёшься…
Взял в левую руку керосинку, в правой наизготовку наган. Осторожно ступил в подземелье, прошёл несколько шагов, глухо бросил:
- Есть!
Сзади Сергей, подполз ближе, хмуро посмотрел на валявшийся под ногами окровавленный топор.
- Что там? - торопится Загбой.
- Сам посмотри…
- Вот ещё… - продвинулся вперед Костя. - Сапоги все в крови.
- Сапоги Гафона, так говорю. Он хоти. Отнако он и руби… - едва слышно выдавил Загбой.
- А это ещё зачем тут? - удивлённо спросил Сергей, поднимая с земли большой пятилитровый чугунок. - Смотри-ка! Дно пробито, язык подвязан… как ботало у коровы. На цепи. Что это, старателям конец рабочего дня означали?
- Не знаю. Это надо у Егора спросить. Он шурфы бил, должен знать. Егор, Филя, чтой то?
Егор почесал затылок:
- Бог его знает, зачем чугунок тут. Но у нас так не звонили, просто голосом знать давали, на-гора или на обед.
Постояли немного, пошли дальше. Костя впереди, палец на курке револьвера. Сзади Сергей, в руках ружьё, в стволы пули загнаны. Третьим идёт Загбой, потом Филя. Замыкает шествие Уля. Ченка и Егор остались наверху, караулить вход в подземелье.
Прошли пару десятков метров. Справа почернело ответвление - рассечка. Костя остановился, прижался к углу, смотрит на Загбоя: что делать? Вдруг Агафон из темноты выстрелит! Следопыт молча показал пальцем вниз: посвети под ноги. Недолго смотрел, выпрямился, отразил бельмом свет керосинки, негромко заговорил:
- Тут, отнако, две ноги. Отна в сапогах, вторая босиком. Тута-сюта хоти. Тута, - показал пальцем в рассечку, - хоти сапогах. Босиком хоти прямо. Сапоги Гафона там, - махнул головой назад. Значит, направо Гафона нет. Гафон ушел так, - и указал вперёд в темноту.
- Тогда зачем он ходил в рассечку? - зашептал Филя.
- Смотреть нато, - ответил следопыт и на правах старшего распределил роли. - Костя хоти тута, Закпой за ним. А все тут штите.
Вдвоём пошли направо, остальные остались в темноте, ждать. Шаг за шагом, метр за метром. Рассечка оказалась короткой, пятнадцать - двадцать метров. Кончилась золотая жила, нет смысла копать дальше. Костя остановился:
- Тупик, дальше хода нет. Пойдём назад.
- Стой, отнако, - осадил следопыт. - Зачем тогта Гафон так слет топтал в сапогах?
Он прошёл немного вперёд, почти до самой земляной стены, внимательно осмотрел всё вокруг, потом наклонился, сухо проговорил:
- Свети!
Костя наклонился вперёд, поднёс керосинку к месту, на которое указывал Загбой. Следопыт погладил ладонями землю перед ногами, несколько раз ткнул пальцами вокруг, после чего сделал ещё один вывод:
- Тут земля твёрдый, тут мягкий. Землю копай. Зачем? От-нако тут Гафон что-то прятал.
- Золото?! - сразу же догадался Константин.
- Моя не знай, - равнодушно пожал сухими плечами следопыт. - Ещё слеты смотреть нато, потом думай. Потом говорить путу. Теперь, отнако, нато назат хотить, прямо хоти, там, где Гафон босиком хоти.
Вернулись назад. Сергей встретил их нетерпеливым возгласом:
- Ну что там?..
- Пока ничего. Пойдём вперёд, там видно будет… - отрезал Костя и занял своё место впереди.
Шли долго, осторожно. Проверили ещё четыре рассечки. Заг-бой часто останавливал движение, смотрел следы, морщил лоб, что-то сопоставлял, молча размышлял, думал. Все беспрекословно останавливались по его команде, терпеливо ждали, когда он почти на четвереньках, выставляя перед лицом лампаду, рассмотрит каждый сантиметр пяди. Наконец-то он вообще остановился, присел на брошенную лагу и потянулся в карман за кисетом.
- Ну, Загбой, нашёл время! - попытался было противиться Сергей, но тот, не обращая на него внимания, невозмутимо подкурил трубочку.
- Молчи, Закпой думай путет.
Все послушно последовали его примеру, присели рядом. Курящие потянулись за табаком, но следопыт остановил их намерение:
- Ча! Много дыма не нато. Закпой отин курить путет немного, потом каварить путет.
Переглянулись мужики между собой, но послушались, спрятали табакерки по карманам. Да и следопыт недолго курил, затянулся три раза, густо выдохнул и выбил остатки табака на землю. Спрятал трубочку, покачал головой:
- Гафон тут нет. Гафон другой место, - показал пальцем наверх. - Где-то там, тайга.
- Почему ты так решил? - оживился Костя.
- Дым, табак тянет тута, - показал рукой в глубину подземного хода. - Там есть выхот. Зачем бурундук ситеть нора, когда солнце светит? Два бурундук путут там, - показал наверх, - хотить. Путет хотить, смотреть, что там тругой зверь телай.
- А почему два?! - почти одновременно воскликнули Сергей и Костя.
- Эко! Слепой сапсем, как крот. Потому, что тут два человека хоти. Один сапогах, тругой босиком.
- Как это?
- Тот, кто босиком, раньше хоти. За ним хоти сапогах. Тот, кто сапогах, хромай на левую нога, - следопыт поднялся, показал, как хромал человек. - Правый нога хоти нормально, левый, на носок ступай Польше, на пятку больно. Потом, отнако, человек босиком назат хоти. Сапогах - нет, где-то там остался, - махнул рукой на выход из шурфа.
- Вот это загадка! - переглянулись все.
- Значит, людей было двое. Один из них, Агафон. А тогда кто же второй? - проговорил Сергей.
- Хо! Сказал тоже! Знаешь, сколько на прииске людей? - покачал головой Филя. - Одних старателей около сотни. Да в доме восемь человек. Думай теперь, кто же… Может, кто ещё с ветру, чужак приходил… Загадка!
- И что же теперь?
- Отнако нато гляти, куда хот вети. Потом тумай, - оживился Загбой. - Место и следы много каварить путут. Там витно путет.
Встали, пошли дальше.
- Где мы сейчас находимся? - негромко спросил Сергей у Ули.
Девушка пожала плечами, за неё ответил Филя:
- Этот шурф били братья Приславские лет восемь али девять назад. Хорошо работали, дружно, крепко, как у нас говорят. И жила хорошая шла. Говорят, отсель более трёх пудов золота вынули. Самородки по пять - семь килограммов попадались. А тянется рассечка туда, к дому. Братья говорят, шагами потом мерили, триста сорок шагов, не считая боковушек. Три года семь человек рыли.
- Так когда же это кончится? Мне кажется, уже целый час идём. Так можно уйти чёрт её знает куда, - недовольно заворчал Костя.
- Не бухти, кажись, пришли, - оборвал его Филя. - Вишь, как? Рассечка в гору пошла, знать, на выход.
И правда. Окончились крепи овальным забоем. По всей вероятности, здесь закончилась жила. Покопались братья При-славские туда-сюда, вверх-вниз: нет золотоносного песочка. Бросили, ушли в поисках другого счастья. Однако дальше кто-то другой докапывал, позже. Проход тянется под скалой, без крепей, и больше похож на медвежье чело. Ползти опасно, кажется, что обвалится земля, похоронит заживо. Однако следы ведут туда, люди проходили, значит, и им можно.