- Разве я это сказал? - удивился шах. - Не только от Мирака, но и от всех ханств, завоеванных русскими, я не откажусь. Они будут наши! Мы им уступим в другом. Займись пленными, Аббас. Бери русских послов с собой в Тавриз. Там верни им пленных солдат, сколько сами найдут. А если начнут привязываться со своей границей, скажи - не было наказа заниматься таким делом. Скажи: на верно, шах забыл сказать, а без его слова ничего нельзя предпринять. Скажи - "пошлем к шаху человека". А тут и зима наступит, дожди пойдут. Тогда и сообщишь им мое желание. Солнце-царь, мол, сам с русским государем о границах говорить будет. А пленных отдай. Сколько найдут, столько пусть и уводят... Только трудно ведь их найти будет. Как думаешь, принц? - И шах закатился мелким сар кастическим смехом...
Под вечер в шатре шаха собрались главные сановники двора. Опять пришли Садр-азам Шефи, бывший посланник в России Абдул-Гасан-хан и Аллаяр-хан. Остался присутствовать на приеме русских и Аббас-Мирза.
Ровно в шесть полог в шатер приоткрылся и служитель дворца объявил, что русские пришли и ждут приглашения,
- Веди, - коротко бросил Фетх-Али-шах и полез на трон. Остальные - сановники и наследный принц - натя нули на свои лица казенную мудрость и сели на коврах, раскинутых у войлочных стенок шатра.
Вошли Мазарович и Грибоедов. В черных фраках, в белоснежных жабо, они учтиво поклонились. Пока усаживались, шах забрасывал их традиционными вопросами о здоровье, самочувствии, о том, как к ним относятся подопечные шаха. На все вопросы отвечал Мазарович,
Грибоедов тем временем достал очки и не спеша воздел их на нос. Этим он обратил на себя внимание. Шах сказал:
- Мне говорили, что русские посланники любят охоту, и не далее как неделю назад выезжали в горы. Не мешает ли секретарю Грибоеду плохое зрение на охоте?
Шах произнес эти слова таким покровительственным тоном, будто мог, при желании, вернуть хорошее зрение. Дипсекретарь усмехнулся:
- Настоящий охотник, ваше величество, чувствует дичь интуицией.
- Как хороший дипломат, - подсказал Садр-азам Шефи.
- Вот именно, - согласился Грибоедов.
- Это для нас ново, - сказал Фетх-Али-шах, еще пристальнее разглядывая дипсекретаря зелеными, в морщинистых мешочках, глазами. - На днях мы выедем охотиться на тигра. Ты мог бы составить компанию, - добавил он.
Грибоедов улыбнулся.
- С удовольствием, ваше величество, но нас давно зовет дорога. Мы пришли услышать ваше согласие в отношении выполнения некоторых пунктов Гулистанского договора...
Шах обвел прищуренными глазами сидящих министров, остановил взгляд на старшем сыне.
- Вот, наследник престола... Вы обязались посадить его на трон после моей смерти. Он поможет вам (15). Поручаем Аббасу-Мирзе вести дела с русским ак-пашой.
Принц приподнял лицо. Все обратили на него взоры. Наступило молчание. Было слышно, как во дворе куковала кукушка...
- О этот мир, - многозначительно изрек Шефи. - Поистине удача, здоровье и безопасность равны власти владыки.
- И еще говорят, - лукаво сощурился Аллаяр-хан, - "Мы поручили все дела аллаху и ушли..."
- Да, пожалуй, - тотчас ответил Грибоедов. - Если у его величества нет никаких дел к нам, то мы готовы откланяться за милостивый прием.
- Я сообщу государю вашему, чтобы за усердие наградил вас, как должно, - благосклонно произнес Фетх-Али-шах.
Послы чуть заметно улыбнулись и вышли из шахского шатра.
НОУКЕНТ
Молчаливо, мелкой рысцой гнал Мир-Садык своего ко ня к заливу. Из Кумыш-Тепе он едва унес ноги. Джигиты Кията в ту ветренную ночь прижали его к реке. Отстреливаясь, перс кое-как нашел брод. В стычке потерял двух слуг, И о том, что с Черным Джейраном сталось - не ведал. Удалось ли амбалу перерубить канат? Выбросит ли ветром корабль на берег, или и там дело провалилось? Но больше всего он мучился мыслью, что Кият сговаривается со своими людьми написать прошение ак-падишаху, чтобы тот принял туркмен-иомудов в свое государство. Если это так, то тут и тысяча сабель не поможет. Если даже всю Персию на ноги поднимешь - все равно бесполезно...
Мир-Садык застал старшего брата на том же месте, где распрощался с ним. На берегу, как и прежде, шла торговля - народу съехалось множество. Купец был доволен. Даже первые слова Мир-Садыка о гибели двух амбалов и пропаже третьего не омрачили Багир-бека. Лишь узнав о намерениях Кията, купец схватился за голову.
- Вах, дат-бидат! - в отчаянии воскликнул он. - Правду ли говоришь, брат? Неужто на такое Кият пошел?
- Аллах свидетель, Абуталиб, так все и есть! - уверил Мир-Садык и подсказал: - Опозорить надо Кията перед русскими.
- Это бестолку, Садык-джан, - упавшим голосом вы молвил Багир-бек. - Уже не раз пробовал... Лучше скажи мне: Данияр - брат Сеид-Мухамед-Юсуп-хана жив-здоров?
- Да, Абуталиб... Здоров. Он живет возле Кара-Су, торгует фруктами...
- Так, так, - обрадовался купец. - А теперь скажи, подделки печаток Кията и Мамед-Таган-казия ты сможешь принести?
- Подумать надо... Есть у меня знакомый мастер в Кумыш-Тепе, Аллакули-уста. Он может сделать все, что хочешь... Только путь мне туда закрыт...
- Открой путь, не бойся... Поезжай, привези Данияра и этого мастера... Все теперь от них зависит!
- Да ты скажи, что надумал? - стал допытываться Мир-Садык. - Затеваешь что-то, а я понять не могу...
- Поймешь, братец, поймешь... Привезешь этих двух - сразу поймешь. Я буду ждать тебя в твоем доме, в Ноукен-те. Поезжай сейчас же, братец...
Мир-Садык вновь отправился на Гурген и через два дня вернулся благополучно в Ноукент. Въехав в ворота обширного двора своего поместья, радостно окликнул брата. Тот сидел на айване со старичком-слугой, курил чилим. Багир-бек проворно, как кот, вскочил на ноги, его зеленоватые глаза хищно загорелись. Нетерпеливо он поджидал, пока приезжие слезут с коней, вымоют руки. А когда они поднялись по каменным ступенькам на айван, сразу же стал ощупывать взглядом обоих гостей, угадывая - кто из них Данияр.
У Данияра было белое холеное лицо, на плечах ловко сидел шелковый малиновый халат. Черная подстриженная бородка, широкие брови и насмешливый взгляд заставляли думать о его богатом происхождении.
- Вы ходжа? - спросил Багир-Бек после традиционных слов приветствия и знакомства.
- Да, я ходжа, каким был и мой брат - Сеид-Мухамед-Юсуп-хан, да продлятся его светлые дни в кущах рая, - гордо ответил тот...
Багир-бек перевел взгляд на серебряных дел мастера.
В юрком Аллакули-уста любой бы мог угадать плута в проныру. Бегающими глазками он обшарил весь двор и айван и теперь с подобострастием заглядывал в глаза всем троим. Багир-бек сразу понял - как с ним надо говорить. Спросил:
- Готовы печатки, Аллакули-уста?
- Нет еще... Но инструмент с собой...
- Тогда иди и приступай к делу...
Мастер тотчас шмыгнул в комнату. Багир-бек прикрыл за ним дверь и царственным жестом пригласил Данияра сесть на ковер. Когда гость сел, подобрав под себя ноги, опустились рядом и братья. Слуга Фаттах тотчас подал шербет и яблоки. Затем принес дымящийся люля-кябаб на шомполах. Начался обед.
Ели и беседовали о том о сем, а в основном - о торговле. Постепенно вспомнили о гибели Юсуп-хана...
- Храбрый и умный был человек твой брат, что и говорить! - сказал Багир-бек, посмотрев на Данияра. - Разве чета ему какой-то Кият, бывший кузнец, седельщик, раб непросвещенный! А ведь тоже - к власти лезет. Пишет сейчас фирман Ярмол-паше, чтобы принял иомудов ак-па-дишах под свое крылышко. Себя за главного выдает. Ха-ном всего побережья хочет стать.
Данияр положил шомпол на сачак, внимательно посмотрел на купца, пожевал губами и вдруг заговорил со злобой:
- Какое он имеет право на ханство... на власть?!
- В том-то и дело, Данияр-ага, - улыбнулся купец, - что никакого права он не имеет. И если уж по чести разобраться, то этой властью должен ты пользоваться. Ты - родной брат Юсуп-хана и, по наследству, тебе возглавлять иомудов. Русские тебя поймут и приветят, Данияр, если сказать, что твой брат погиб в войне с Персией, поддерживая интересы русского царя...
Прежде чем Данияр сообразил - как ему отнестись к такому разговору, засуетился и заговорил Мир-Садык...
- Истинно так, Данияр-ага... Ты мог бы стать ханом, заняв место брата... Надо только поговорить с русскими...
- Ай, Садык-джан, - пренебрежительно вымолвил Ба-гир-бек. - Все уже обдумано. И если Данияр хочет занять ханское место - мы это сделаем. Пусть Кият пишех письмо Ярмол-паше. Это его дело. Мы пойдем другой дорогой. Мы напишем фирман астраханскому губернатору Бухарину, посластим ему рот и он отправит письмо и ходжу Данияра прямо к царю, в Петербург. Когда царь примет иомудов под свое крыло и сделает Данияра ханом, тогда все потуги Кия та окажутся напрасными. А чтобы не было лишних толков, мы прилепим к нашему фиоману печатки Кията и Мамед-Таган-казия... Мастер их с изготовит... Хов, Аллакули!- позвал Багир-бек. - Иди, покушай, дорогой!..
Мастер вышел и тут же показал одну изготовленную печатку. Багир-бек повертел ее в руках, передал Мир-Сады ку, а тот Данияру. Приняв ее назад, уста дохнул на печатку и притиснул к ладони. Тут же из кармана Аллакули-уста достал старый вексель с подписью Кията и показал сидя-. щим. Персы выразили удовлетворение мастеру: подписи были схожи, как два гранатовых зернышка.
Аллакули спрятал печатку и вексель в карман, сел на ковер, засучил рукава и потянулся к пище. Братья Багиро-вы встали. Данияр, глядя на них, поднялся тоже. Отошли в сторону, заговорили про себя.