- Я полагаю, вы поймете то, что я вам хочу сказать, - продолжал он. - Вступим ли мы открыто в войну или нет - это особый вопрос. Но все мы должны выполнять здесь свое дело наилучшим образом. Одни - с помощью газет. Другие - как инструкторы и советники. И любым иным способом. А такие, как вы, леди Эмили, - своим милосердием. И все мы, притупляя вражду, возможно, в известном смысле сумеем предопределить будущее. Да. Потому что, в конце концов, если все же будет создано какое бы то ни было болгарское государство, мы должны уже с нынешнего времени обеспечить себе позиции в нем... И именно в этом ваша задача, леди Эмили! Вероятно, это и ваша задача, Ральф...
- Что же, только я один остался без задачи? - сверкнув крупными зубами, воскликнул Барнаби.
Все рассмеялись.
- Как можно! Нет, нет!.. Один только Фред Барнаби! Джордж, придумайте и для Фреди какую-нибудь задачу ради бога!
То, что для Сен-Клера было таким серьезным и составляло смысл жизни, вызвало на оживившихся лицах веселые улыбки. Он даже пожалел, что открыл свои сокровенные мысли. В самом деле, почему он это сделал? Зачем заговорил об этом? Какая необходимость заставила его делиться мыслями, которые для всех этих людей, возможно, не значили ровно ничего? Он любезно улыбнулся, хотя чувствовал себя непонятным и одиноким... Да и Фред Барнаби тоже выполняет тут неосознанно какую-то задачу, и она в том, что он приехал сюда безо всякой цели, просто чтобы показать миру: вот, мол, каков наш свободный дух, он всюду - и в джунглях, и на морях, и в пустынях, и тут... Да. Вопреки всему Сен-Клер хотел сказать об этом во всеуслышание, но в эту минуту раздался стук в дверь и все обернулись. Генерал Бейкер едва удержался, чтобы не встать.
- Войдите! - громко сказала виконтесса.
Дверь отворилась, и на пороге показалась плотная, округлая фигура Сэмюэла. Маргарет Джексон с ним не было. Увидев леди Стренгфорд, он смутился и лихо щелкнул каблуками.
- Ну? - спросил генерал.
- Интересующее вас лицо отсутствует, сэр. Это письмо объяснит вам...
Сэмюэл снова взглянул на виконтессу и вручил генералу лиловый конверт, проделав это так ловко, что Сен-Клер, сидевший на соседнем стуле, не смог разглядеть почерка отправителя.
- Благодарю. Подождите нас внизу, возле лошадей, Сэмюэл.
Со смутным раздражением Бейкер распечатал конверт. Письмо было написано по-французски, генерал взглядом отыскал подпись и, увидев имя Филиппа Задгорского, был озадачен. Он принялся читать.
"Ваше превосходительство!
Позволю себе поставить Вас в известность, что уважаемая госпожа Джексон выехала нынче рано утром в сопровождении капитана Амир-бея с намерением осмотреть окрестные поместья и, вероятно, вернется не раньше, чем завтра. Рад Вам сообщить, сударь, что миссис Маргарет пребывает в добром здравии, аккуратно посылает свои корреспонденции и в наших с ней разговорах очень часто вспоминает Вас.
Пользуюсь случаем, Ваше превосходительство, пригласить Вас на скромное торжество - дань нашей национальной традиции, - которое состоится в нашем доме послезавтра вечером по случаю уже объявленной официально помолвки моей сестры с его превосходительством французским консулом господином Леге и где, несомненно, Вы увидите и госпожу Джексон. Приглашение это, само собой разумеется, относится и к уважаемому господину Барнаби.
Льщу себя надеждой, что вы почтите нас своим присутствием, чем окажете нам особенно большую честь.
Остаюсь с глубоким уважением к Вам
Филипп Задгорский,
лиценциат юридических наук".
Прочитав письмо, Бейкер сунул его в карман.
Лукавый взгляд приятеля украдкой следил за ним.
- Что, паша? Любовное послание?
- К сожалению, нет, Фреди! Просто приглашение на помолвку. Оно относится и к вам!
- Это, наверное, приглашение на помолвку господина Леге! - сказала леди Стренгфорд, - от брата молодой Задгорской, не так ли? Меня тоже пригласили... и вас, наверное, Джордж?
Сен-Клер кивнул, но виконтесса не успокоилась.
- У меня такое ощущение... - медленно продолжала она, тщательно подбирая слова и произнося их с не свойственным ей сарказмом. - Да, я не испытываю особого желания присутствовать на званом вечере у этих парвеню... Бедный консул Леге!
- А я бы сказал: счастливчик Леге! - усмехнулся Сен-Клер, и остальные мужчины все дружно поддержали его.
- Я не имею ничего против нее, дорогие друзья! Нет, нет! Она очень милая девушка. И я вовсе не отношусь к тем, кто делает такого рода различия. Но все же эти приглашения... И это желание использовать положение уважаемого всеми нами французского консула...
- Я рад, что вы все это понимаете, леди Эмили! Необходима и эта жертва. Придется отправиться на помолвку. И не только ради консула, хотя он в данном случае для нас важен. Но даже и ради них! Ведь только что мы говорили с вами, господа, о наших задачах здесь в настоящее время, на ближайшее и на далекое будущее, - прервал ее с улыбкой Сен-Клер.
- О времена! - со вздохом сказала виконтесса. - Меня удивляет, как это вам всегда удается все видеть в перспективе, Джордж...
- Вы мне льстите, леди Эмили! В конце концов, не так уж трудно установить, кто из болгар в этом городе может нам сослужить службу в том или другом смысле, не так ли?
Рэндолф Грин, все время хранивший молчание, включился в разговор.
- Да, я забыл сообщить вам, леди Эмили. Моего помощника, доктора Будинова, два дня не будет в лазарете.
- Он заболел?
- Нет. Он уехал, кажется, в Копривштицу с братом... Срочно оперировать кого-то из своих близких. Или еще что-то в этом роде. Я не запомнил.
- Но ведь это своеволие! Каждый обязан выполнять свой долг! Доктор Будинов необходим здесь!
Грин задержал взгляд на ее возмущенном лице.
- В известном смысле - да! - сказал он. - Но вы забыли, что мой помощник болгарин.
- Что вы хотите этим сказать? Вы хотите сказать...
- Я просто размышляю. Вспомнил один случай, - сказал он.
Сен-Клер поспешил вмешаться.
- Не проводите параллелей, Ральф. Будинов - надежный человек. И вообще, леди Эмили, какие-то два дня... Небольшая прогулка в Копривштицу, вы сказали, Ральф? Тем лучше. Я уверен, она освежит нашего молодого доктора. В последнее время он действительно выглядел очень утомленным.
Бейкер посмотрел на часы и поднялся.
- Ну-с, Фреди, нам пора в путь...
- Я готов, паша!
Остальные тоже поднялись.
- Как, вы уже отправляетесь?
- Что поделаешь, леди Эмили, нас зовет долг, как говорит майор. Да, не забудьте, Сен-Клер, поблагодарить от моего имени этого господина за приглашение, понимаете? И будьте так добры передать мои самые сердечные поздравления консулу!
- А от моего имени и невесте, - прибавил Барнаби.
Глава 2
Вечером Неда сказала себе: "То, что творится со мной, - все это словно в каком-то романе. Но если я даже влюблена, то только на один этот вечер. Завтра Андреа будет далеко, и я, быть может, никогда уже больше не увижу его..." Она так и заснула с мыслями об Андреа, и все ее сны были о нем.
Но утром она увидела Андреа в окне. Глаза его говорили ей что-то такое, чего она не могла понять. Поэтому она убежала, спряталась, а потом, сама того не сознавая, вернулась к своему окошку и выглянула из-за занавески. Андреа вышел во двор и, смеясь, стал бросать снежками в сынишку своего брата. Его беспечная веселость и смех поразили ее. Как, неужели то, что он уезжает, для него ничего не значит?! Но немного погодя она заметила, что он все время поглядывает на ее окно, и от этих настойчивых взглядов она разволновалась. "Нет, нет! Это невозможно. Нет, я просто схожу с ума!.. Но почему, почему не махнуть ему рукой на прощанье? Ведь он уезжает! Скоро я тоже уеду и никогда его не увижу", - говорила она себе и была готова отдернуть занавеску. Но в эту минуту ее зачем-то позвала Тодорана, потом ее остановил брат, чтобы посоветоваться относительно празднования помолвки, устройством которого все усиленно занимались в доме. Когда она снова вернулась к окну, Андреа уже не было во дворе. "Господи", - только прошептала она, прижалась лбом к стеклу и заплакала.
Она плакала беззвучно, недвижно и, как ей казалось самой, плакала только потому, что не махнула ему на прощанье рукой. И, непонятно почему, то, что она назвала своим романом, ожило вдруг перед ее глазами, но было оно ни мучительным, ни страстным, как ночью, а каким-то безнадежным, безвозвратным. Словно в волшебном фонаре одна за другой менялись картины. Она видела себя, его. Видела, как они обменялись взглядами, когда она отправлялась знакомиться со своей будущей свекровью, и как после встретила его, возвращаясь в фаэтоне... "Боже мой!" - прошептала Неда, когда наконец дошла до вечера у старого колодца, до объятий и поцелуев, от которых потеряла голову, - все это как будто было предопределено и ничего иного не могло быть!..
Но как только Неда поняла, что с прошедшей ночи она живет только памятью о ней, она вдруг застонала, бросилась на кровать и зарыдала. "Я больше его не увижу, я знаю, предчувствую это, - повторяла она. - Ах, как все это жестоко... Как бессердечно!"
Постепенно она успокоилась, но чувствовала себя совершенно опустошенной. Лежала недвижно, смотрела прямо перед собой. С лестницы доносились голоса - громкий оживленный голос Маргарет Джексон, которая говорила, что уезжает из Софии знакомиться с жизнью окрестных бейских поместий. И притворно веселый, но обиженный голос Филиппа: "Это, разумеется, интересно, я не сомневаюсь. Но вы все же вернетесь к нашему празднеству, не так ли, Маргарет?" - "Как вы милы! Ну конечно же, обещаю вам!" - смеясь, отвечала Маргарет.