В хорошо натопленном нижнем этаже клуба царили, как всегда, чистота и порядок. Первым, кого он увидел здесь, был генерал Бейкер. Генерал ужинал за дальним столиком с неестественно оживленным фон Гиршем и ответил кивком на приветствие Сен-Клера.
В переполненном салоне верхнего этажа, как и каждый вечер, леди Эмили и весь свободный от дежурства персонал английского госпиталя пили чай. Было шумно и весело. Доктор Грин, сидевший напротив виконтессы, рассказывал анекдоты. Завидев своего приятеля, он поздоровался с ним. Сен-Клер сел за стол рядом с мисс Пейдж, старшей сестрой госпиталя - строгой, сморщенной, как печеное яблоко, особой - и сказал, улыбнувшись: "Утомительный был денек!" Услышав эту фразу, Грин насупился; задумчиво отпив чаю, он сжал свой большой рот и стал совсем похож на бульдога.
Глава 16
Французское консульство находилось напротив главного входа в мечеть Буюк, на той же площади, где и аптека Сабри-бея. Двухэтажное изящное здание консульства - единственный современный европейский дом в городе - было построено три года назад самим Леге.
В первом этаже находилась канцелярия консула и его помощника Мориса де Марикюра, большой салон для приемов, а за ним еще один, поменьше, претенциозно названный мадемуазель д'Аржантон, гувернанткой Сесиль, зимним садом, так как там стояло несколько кадок с тропическими растениями. Витая дубовая лестница вела из большого салона на верхний этаж, где находились жилые помещения и кабинет Леге. На отделке и меблировке дома сказывался несколько облегченный стиль Второй империи. Обои спокойных тонов, гардины, зеркала - все говорило о богатстве государства, которое представлял консул, и о его собственном благоденствии и вкусе. Гармоничное сочетание старинного и современного, доступное только истому французу, наложило свой отпечаток на каждый уголок, на каждую деталь. Именно это и заставило маркиза Позитано при первом же визите воскликнуть: "Я чувствую себя здесь, как в Париже, Леандр!.. Увы! Только пока я в этих стенах..." - добавил он многозначительно.
Когда братья Будиновы подъехали к консульству (несмотря на протесты Андреа, Климент нанял фаэтон), парадный вход его, где развевался французский флаг, был ярко освещен фонарем и перед ним стояло уже с десяток экипажей. Обрадовавшись, что они не первые, братья вошли в вестибюль, отдали пальто встретившему их принаряженному деду Калимере, которого они не сразу и узнали. Климент, разумеется, не преминул дать брату несколько последних наставлений, на которые Андреа огрызнулся: "Не твоя забота! Сам следи за собой!"
Хотя приглашенным было сказано, что этот прием - "маленький праздник по случаю счастливого дня рождения мадемуазель Сесиль", гости понимали, что Сесиль - только повод. Настоящей причиной, по их мнению, была война. Это она заставляла людей вечно встречаться, чтобы узнавать все новые и новые сведения о военных действиях, которые с такой жадностью собирали не только наехавшие в город многочисленные корреспонденты, но и члены разных миссий, а еще больше консулы, в последнее время занятые едва ли не исключительно этим.
Консул Леге и его мать стояли недалеко от двери, разговаривая с двумя военными.
- Этот тощий, слева, - граф Тибо, наблюдатель австро-венгерского штаба, - шепнул Климент.
- Я встречал его в городе, - ответил Андреа.
- Второй - немец, специалист по орудийной технике, тоже какой-то "фон". Да, ты ведь знаешь, у турок есть орудия с заводом Круппа, он их испытывает... Консул нас заметил, кажется. Пойдем, надо поздороваться!
Леге и его мать встретили их любезными улыбками.
- Добрый вечер, господин консул! Примите мое глубочайшее уважение, сударыня. Поздравляем вас с праздником! - непринужденно кланяясь, говорил Климент.
Он поцеловал руку мадам Леге. Андреа последовал его примеру.
- Вы уже знакомы с господами Будиновыми, мама! - напомнил Леге. - Помните, вчера, во время прогулки...
Она улыбнулась, не раскрывая рта, с привычной светской любезностью.
- Господин Будинов, наш домашний врач... - продолжал Леге.
- А, так это были вы... Сесиль только что о вас спрашивала!
- Где она, мадам?
- Где-то здесь, с гостями... Вы тоже врач, мосье? - обратилась она к Андреа, красивое лицо которого пробудило в ней интерес.
Леге, которому хотелось представить матери младшего Будинова в наиболее выгодном свете, не дал ему ответить. Он не знал, чем сейчас занимается Андреа, но вдруг вспомнил, что когда-то он пересылал через консульство его письма родителям и письма родителей к нему.
- Представьте, мама, этот молодой человек очень много путешествовал... Ближний Восток, Месопотамия, Персия - ведь так, господин Будинов? Кажется, и Индия?
- О, путешественник! - всплеснула руками мадам Леге. На сей раз ее густо напудренное лицо сияло от неподдельного оживления. - И такой молодой! Как интересно!..
Андреа не был нигде дальше Багдада, и вообще было глупо, с его точки зрения, называть путешествиями его скитания в те страшные годы. Но он пришел на этот прием не только затем, чтобы выведать побольше ценных сведений, но и затем, чтобы поиздеваться над этой тщеславной публикой, которую он ненавидел и к которой, несмотря на свою ненависть, чувствовал острое любопытство.
- Что особенного! Земной шар велик, - бросил он небрежно.
Опасаясь, как бы брат не поставил себя и его в неловкое положение, Климент поспешил его увести.
- С вашего разрешения... Мы пойдем поздравить мадемуазель Сесиль! - сказал он.
- Очень мило. Я думаю, что она в столовой. Мы еще увидимся!
Появились новые гости, и Леге, приветливо улыбаясь, пошел им навстречу. Это была леди Стренгфорд. Ее сопровождали доктор Грин, мисс Пейдж и немолодая дама в черном платье, с печальными глазами.
Братья Будиновы узнали ее - это была их соотечественница, вдова русского учителя Саввы Филаретова. В ее богато обставленном доме жила леди Стренгфорд. Высокопоставленная англичанка, тоже вдова, симпатизировала этой интеллигентной молчаливой женщине и часто брала ее с собой, отправляясь в гости.
- Мне пришла в голову идея, - шепнул брату Андреа.
- Какая?
- Посвятить в нашу работу и Госпожу! Она, наверное, многое может услышать от Милосердной Леди.
- Нет, нет! - воскликнул Климент улыбаясь, точно они вели речь о каких-то светских пустяках.
- Ты не доверяешь Госпоже? Ну и дурак!
- В таких делах должно быть замешано как можно меньше людей, - назидательно сказал Климент, раскланиваясь с крупным бородатым мужчиной в очках. - Это доктор Гайдани, из итальянской миссии.
- Меньше людей, - повторил он шепотом, - меньше людей, зато меньше и сведений!
- Довольно. Сейчас не время спорить. Если у нас есть уши, мы сами сможем достаточно разузнать... Смотри!
- Что такое?
- Она здесь!
Андреа посмотрел в сторону лестницы и замер. Бледное лицо его приняло насмешливое выражение.
- Как можно без нее! - сказал он язвительно. - Удивляюсь, что она не стояла в дверях и тоже не встречала гостей...
- Ты о Неде? Разумеется, она здесь. А я-то говорил о миссис Джексон, - рассмеялся Климент. - Вон она, с голыми руками. Я ей предписал не выходить из дому, а она, как видишь, сбежала!
- Недурна! - тоном знатока сказал Андреа, переведя взгляд на американку. - Немножко перезрела, но женщина роскошная, как говорит наша Женда. Погляди на Филиппа - как распустил хвост перед нею. Индюк! А кто еще с ним?
- Генерал Бейкер.
Поклонившись им, в ответ на что Маргарет весело протянула "Добрый вечер!", Климент поспешил к лестнице, где рядом с Недой стояла откуда-то выпорхнувшая Сесиль.
- Наконец-то я вас разыскал! - сказал он Сесиль, протягивая ей руку. - Поздравляю! Вы уже совсем большая!
Девочка просияла и кинулась к нему.
- Как я рада, что вы пришли!
Андреа шел следом за братом. Не поздравив Сесиль, он тут же направился к Неде. В последнее время он думал о ней с неприязнью и раздражением.
Собираясь на прием, он принял решение избегать Неду. Но вот, едва только увидев ее, он уже стоит перед ней, восхищенный и растерянный, и не может отвести взгляда от ее нежного лица, ее удивленных золотистых глаз. "Как идет ей это темно-розовое кружевное платье! Она в нем какая-то особенная, ни на кого не похожая. Как она хороша!" - думал он, любуясь ею.
"Никогда еще я не видела его таким, - думала удивленная Неда. - Ему к лицу черный фрак! Но отчего он так на меня смотрит?" И тут же она поймала себя на том, что и сама на него смотрит. Досадуя на себя, она отвела взгляд.
- Добрый вечер, - сказал он.
- Добрый вечер, - ответила она.
Оба замолчали. Когда-то они были друзья, а теперь совсем чужие. Рядом слышалось щебетание Сесиль и ласковый, радостный голос Климента. Но им-то о чем говорить?
- Как прошла вчера прогулка? - наконец выдавил из себя Андреа.
- Хорошо. Мы показали мадам Леге город.
- И он ей понравился?
Ей почудилось, что он спросил: а ты ей понравилась? Она смутилась. Умолкла. Замкнулась в себе.
- Тебе, разумеется, было стыдно. Не отрицай, я знаю, тебе было стыдно, - с горькой улыбкой и сочувствием сказал он. - Грязь, отсталость, рабский страх - вот он какой, наш город... наше отечество… А что было? Что будет? Впрочем, то, что будет, тебя не трогает.
- Я тебя не понимаю, Андреа.
- Отлично понимаешь.
- Ты говоришь загадками.
- Возможно... Ведь то, о чем я говорю, тебе трудно понять. Скоро ты перестанешь быть болгаркой. И вообще, может быть, ты уже не болгарка? - добавил он шутливо, но в то же время так пристально посмотрел ей в глаза, что она вся вспыхнула.