На восходе к берегу с ревом двинулась целая армада десантных барж. На баржах находились профессионалы, морские пехотинцы; обычно они закреплялись после того, как другие открывали им путь. На сей раз ребятам предстояло делать и то, и другое - открывать путь и закрепляться. Их главной задачей было отбить у противника шоссе № 18. Бронетранспортеры морпехов остались на кромке берега горящими факелами, но ветераны, упорные и беспощадные, продвигались вперед. Эти солдаты с тихоокеанского театра военных действий убивали всех на своем пути, стреляли в каждый труп. На стволах их карабинов поблескивали короткие штыки, у многих были самурайские мечи, хлопавшие по ногам.
- Американские морпехи, - проворчал Хайде. - Теперь нашим гренадерам достанется. Эти парни за сто пятьдесят лет не проиграли ни единого боя. Каждый стоит целой роты. Майор Майк будет рад увидеть старых друзей из Техаса.
Это была наша первая встреча с морскими пехотинцами. Казалось, они украшали себя, чем только хотели: один бежал по берегу с привязанным к рюкзаку раскрытым красным зонтом от солнца, за ним следовал громадный сержант с китайской рогожной шляпой поверх каски. Во главе одной из рот бежал невысокий офицер в сбитой набекрень соломенной шляпе, из-под ее голубой ленты торчала, весело покачиваясь, красная роза. Они рвались вперед, совершенно не обращая внимания на смертоносный огонь из автоматов и пулеметов наших гренадеров.
Один немецкий пехотинец попытался бежать, но самурайский меч отделил его голову от туловища. Срубивший ее американец что-то крикнул товарищам, взмахнул над головой зловещим оружием и поцеловал окровавленный клинок.
На них спикировала целая туча "хейнкелей". Весь берег, казалось, поднялся к ясному солнечному небу, и солдат с мечом лежал, корчась, в луже крови на почерневшем от дыма песке.
К нам подполз лейтенант Фрик.
- Отходим по одному. Отступаем к пункту "игрек".
Морпехи прорвали наши позиции. К берегу шли новые десантные баржи. На берегу ревели плавающие бронетранспортеры, а бомбардировщики и истребители вели в ясном небе ожесточенный бой.
Группа гренадеров хотела сдаться, но их беспощадно скосили. Кое-кто из американцев остановился, чтобы сорвать с тел награды и значки.
- Собирают приманки для девок, - усмехнулся Порта.
- Bon! Теперь нам известны правила. Хорошо, что мы это видели, - сказал Легионер.
Мы отошли километра на два к югу от Алевино, понимая, что немецкое командование рассчитывало уничтожить десантную группу, когда она высадится на берег. Оно надеялось устроить вторую битву при Каннах, но не учло громадного материально-технического превосходства союзников. Фельдмаршал Александер и генерал Кларк надеялись захватить лишь плацдарм, но овладели целым фронтом. Союзники захватывали позицию за позицией, однако нас в бой не посылали. Потери были весьма невелики, но наш полк отвели к северу от Капуи и оставили в Беневенто на достаточное время, чтобы напиться до одури в винном погребке. После того как мы помогли похоронить несколько тысяч убитых в Казерте, полк окопался у развилки, где виа Аппиа расходится с виа Казилина. Мы до середины вкопали в землю свои "пантеры". За моторным люком нашей стоял прихваченный из Казерты бочонок вина; с шеста над башней свисал зажаренный на вертеле поросенок. Мы лежали на переднем люке, играя в кости на зеленом сукне Бледной Иды.
- Как бы вы отнеслись к тому, чтобы прикончить папу и уничтожить ватиканскую организацию? - спросил Барселона после удачного броска.
- Мы делаем то, что прикажут, - лаконично ответил Порта. - Но с какой стати убивать его святейшество? Мы с ним даже не ссорились.
- Ссорились, - сказал Барселона, гордясь тем, что был в курсе дела. - Когда я служил денщиком Одноглазого, я увидел приказ из РСХА на столе НСФО и прочел его. Ребята на Принц-Альбрехтштрассе очень хотят заставить папу открыто перейти на сторону крючконосых. У них в Ватикане есть agents provocateurs. Как только святого заправилу склонят встать на сторону евреев, всю организацию разоблачат. И перебьют. Могу передать вам конец этого замечательного документа слово в слово: "По получении кодового сигнала "Ошейник" в дело вступят танковый полк особого назначения, команда подрывников и панцергренадеры из полицейской дивизии СС".
- Но, черт побери, не могут же они расстрелять папу! - воскликнул Хайде, забыв от удивления, что сделал выигрышный бросок.
- Могут, и еще многое, кроме этого, - сказал Рудольф Клебер, наш трубач, попавший к нам из СС. - Полгода назад один приятель из отдела изучения Библии сказал мне, что они стремятся разделаться с Ватиканом… Ставят папе одну западню за другой. На Принц-Альбрехтштрассе его считают злейшим врагом Адольфа.
- Черт с ним, - сказал Барселона, - но застрелили б вы святого отца, если бы вам приказали?
Мы вопросительно переглянулись. Барселона всегда был тупым скотом, способным задавать самые идиотские вопросы.
Малыш, наш безграмотный здоровяк из Гамбурга и самый циничный убийца всех времен, поднял руку, как школьник:
- Послушайте, вы, грамотеи, кто из нас католик? Никто. Кто верит в Бога? Никто.
- Attention, mon ami! - предостерегающе вскинул руку Легионер.
Но Малыша, когда он раскрывал рот, унять было невозможно.
- Гроза Пустыни, я знаю, ты мусульманин, а я скажу, как Иисус, сын Саула. - Малыш несколько путался в библейской истории. - "Давай мне то, что мое, и потихоньку сунь монету-другую в руку императору". Я вот что хочу знать: этой Пий в Риме, о котором вы столько болтаете, просто первосвященник в белой одежде, своего рода церковный генерал, или заместитель Небесного Главнокомандующего, как накануне сказала медсестра, которая накладывала мне мазь на глаз?
Порта пожал плечами. Хайде отвернулся, поигрывая двумя костями. Барселона с задумчивым видом закурил. Старик провел рукой по казеннику длинной пушки.
- Наверно, так оно и есть, - задумчиво пробормотал он.
Малыш постукал по зубам ногтями левой руки.
- Видно, никто из вас точно не знает. Все вы сомневаетесь. Обер-ефрейтор Вольфганг Кройцфельдт - крутой парень, одной смертью больше или меньше - ему наплевать. Я расстреляю кого угодно: рядового или генерала, шлюху или королеву, но святого человека нет.