Надела самое красивое зеленое платье, отсидела терпеливо в президиуме до конца собрания, приняла поздравления знакомых и направилась домой. В фойе нс протолкнуться: после торжественной части начались танцы. Девушки с распущенными по плечам волосами толпились возле двери, ожидая, когда их пригласят на танец, но парней было мало, они с важным видом лавировали среди присутствующих, приглядывались привередливо к девушкам, прикидывали, какую выбрать себе партнершу. Зазвучал бодрый "рок–н-рол", и стайки девушек быстро рассеялись, масса танцующих уплотнилась. Саксафоны в оркестре булькотели–захлебывались, ударник, подпрыгивая на стульчике, яростно отбивал мудреные ритмы.
Кто‑то взял Катерину за руку повыше локтя. Оглянулась - Павел Зяблин. Улыбается уголками губ.
- Пойдем? - подмигнул озорновато.
- Куда?
- Да пойдем! - потянул он ее нетерпеливо в круг танцующих.
Катерина хотела сказать ему, что давно не танцует, отвыкла и вообще… Но Павел властно увлек ее в густую раскачивающуюся толпу и их стиснули сразу же со всех сторон, прижали друг к другу - не оторваться. Руки Павла скользили по спине Катерины, потом опустились ниже, на бедра, и она, подхваченная жарким потоком, пошла плавно и податливо, замирая от касания его ног о ее колени.
"Боже мой, какое наслаждение покачиваться вот так просто в такт музыки! Кажется, целая вечность прошла с тех пор, как я танцевала последний раз!" - думала Катерина и терялась от волнения. Павел чувствовал ее напряженность, заглянув в лицо, спросил:
- Я плохо веду?
- Нет, нет, - ответила поспешно и, чувствуя, что краснеет, прижала лицо к его плечу.
- Что ж… - хмыкнул он неопределенно.
Оркестр оборвал игру, пары покинули площадку, накапливаясь у стен. Павел проводил Катерину на место, где она стояла, и куда‑то исчез. Катерина подумала, что он пригласит ее еще раз, но оркестр играл танец за танцем, а Павел так и не появлялся. Все же она увидела его, он промелькнул на той стороне фойе в паре с Ланой Нивянской, бригадиршей ОТК участка. Лана сегодня была очень эффектной. "Похожа на киноактрису…" - подумала почему‑то Катерина с неприязнью. Танцевать не с кем, надо уходить домой, но она не уходила, что‑то удерживало ее. С непонятным для себя самой упорством она продолжала стоять, глядя неотрывно на тонкое, как лозинка, извивающееся в руках Павла тело бригадирши Ланы. Перед глазами мельтешили танцоры. Катерину обдавали смешанные запахи разгоряченных тел, табачного дыма и аромат духов. Все это напоминало ей те далекие времена, когда она была девушкой. С каждой секундой ее все больше одолевало томительное желание испытать еще раз прекрасное мгновенье, которое она пережила недавно. Зазвучало тревожно берущее за душу танго, и тут перед ней опять возник Павел.
Прикрыв глаза, она отдалась во власть музыки и движения и не обращала внимания на старание Павла прижаться покрепче к ее высокой груди. В какойтто момент рядом в толкучке танцующих оказался наладчик шумков с круглолицей девушкой, крикнул дурашливо:
- Полегче, Паша! Не раздави Катерине значок ударницы!..
Катерина вздрогнула, отстранилась.
- Нельзя так… - сказала с досадой.
- А вот так? - поцеловал ее озорно в щеку Павел.
Катерина замерла на несколько секунд, провела ладонью по своему лицу.
- Залепить бы тебе! Испортил все… - сказала недовольно и продолжала танцевать, но уже с неохотой. Дотанцевала кое‑как до конца, направилась в гардероб. Павел пошел за ней. Подавая пальто, спросил: можно ли ее проводить. Она не ответила, пожала плечами. Выйдя на морозную улицу, высвободила руку, спросила:
- С чего ты это вдруг взялся ухаживать за мной? Девушек тебе мало, что ли?
Теперь промолчал Павел. Сели в полупустой троллейбус. Катерина смотрела в разрисованное морозными узорами окно, к ней постепенно возвращалось хорошее праздничное настроение, нарушенное Шумковым. Она забыла о том, что и Павел вел себя не лучшим образом. Повернулась к нему, посмотрела с интересом. Она почти каждый день видела его, привыкла к его громкому голосу, к соленым словечкам, которые он отпускал направо и налево без разбора, и разделяла то настороженное уважение, с которым относились к нему рабочие, как к наладчику высшего класса. И на самом деле, равных ему на участке не было. Странно, почему он кажется ей сейчас вовсе не таким, как в цехе? Словно только что увидела этого заядлого холостяка года на два, на три старше ее, Катерины. Сидит, щурит насмешливо карие глаза и мурлычет себе под нос что‑то.
- Что ты поешь? - спросила Катерина, чтоб не молчать.
- Это стихи…
- Какие?
- Чужие…
- Давай громче!
Павел хмыкнул понимающе, помедлил, соображая что‑то, и принялся декламировать ей на ухо любовные стишки, специально выученные для нашептывания доверчивым и поэтически настроенным девицам. Он знал, что делал, но уж никак не ожидал, что стишки так глубоко взволнуют Катерину. Она слушала, как в полусне, сжимая безотчетно руку Павла. Откуда ему было знать, что именно сегодняшний, пугающе–прекрасный вечер возбудил в душе ее чувство облегчения? С нее словно свалилась привычная угнетающая тяжесть, и Катерина опять осознала свою силу.
У подъезда дома, где она жила, Павел, освоивший отменно приемы завлечения, прикинулся страшно озябшим, так натурально дрожал, так просился к Катерине погреться, что она под его напором даже растерялась немного.
- Поздно ведь уже… Максимку разбудим, - отнекивалась она.
- Я на минутку, мне только стакан горячего чаю, и я тут же уйду.
Катерина теребила в руках связку ключей. На улице изредка раздавался гул автомобильных моторов, город засыпал. Вдруг совсем рядом хлопнула дверка машины. Катерина вздрогнула, посмотрела испуганно на Павла.
- Теперь раззвонят на весь свет: ночью с мужчиной в подъезде стояла…
- Бежим! - сказал Павел, увлекая ее по лестнице наверх. Остановились на площадке четвертого этажа. Катерина отперла торопливо дверь, и они с Павлом проскользнули в переднюю. Притворив дверь, постояли в темноте, часто дыша, прислушиваясь. Приехавшие на машине поднялись выше. Павел нашарил руку Катерины, провел ее ладонью по своему нахолодевшему лицу. Катерина вздрогнула, и тут же вспыхнул свет. Павел не уведил выражения ее лица, она отвернулась, сняла пальто, сапожки.
- Сейчас поставлю чайник, раздевайся, - сказала шепотом, заглянула в комнату, где спал мальчик, и плотнее прикрыла дверь.
Павел разделся, присел к столу, но как только Катерина скрылась на кухне, он тут же вскочил, подкрался к ней на цыпочках, обхватил ее голову, и повернув к себе, закрыл губами ей рот. Она выгнула спину, с силой рванулась, но он не отпустил, продолжал целовать лицо, шею.
- Нет… нет… я не хочу… - задыхалась она, извиваясь в его сильных руках. Волосы Катерины рассыпа лись по плечам, набились Павлу в рот. Вдруг тело ее разом отяжелело, размякло. Он схватил ее в охапку, отнес в комнату и опустил на кровать.
- Тише… тише, Максимка проснется, - шепотом выдохнула Катерина и обвила его шею руками.
…Синие стекла окон побледнели, рассвет обещал солнечный морозный день. Задремавший под утро Павел не слышал, когда встала Катерина. Почувствовал прикосновение пальцев на лице, проснулся. Она стояла у кровати одетая. Улыбнулась, прижала палец к губам, показывая, чтоб не разговаривал громко. Павел взял ее за руки, она присела боком. Скрипнула пружина, оба взглянули опасливо на дверь, за которой спал Максимка.
- А меньший мальчик где? - спросил Павел.
- Ленюшка? В интернате. А что?
Павел привлек ее к себе на грудь, сказал растроганно:
- Ты принесла мне сегодня много радости. Не забуду этого никогда.
- Ой ли! А как же Ланка?
- Ланка здесь ни при чем.
- Уж так и ни при чем… Она вон какая! Тоненькая, гибкая, как змейка. Точь–в-точь "мисс Европа", что в журнале сфотографирована… А я? Что ты во мне увидел?
- Много. Ты нестандартная, не похожа ни на кого. От тебя можно с ума сойти. Ты особенная…
- Особенная… То‑то ты замечал меня прежде… - усмехнулась Катерина печально, спросила: - Паша, почему ты до сих пор не женат?
- Гм… А зачем?
- Тоже верно, - покачала головой Катерина. - Обуза лишняя ни к чему, и без того нашей сестры навалом. Странно только, что ты, свободный казак, снизошел до какой‑то вдовы… Или для коллекции и такая сгодится? Экспо, какой там по счету номер?
Павел сел, обхватил руками колени, сказал твердо:
- Як тебе приду еще не раз.
- И на том спасибо, - встала Катерина и отвесила насмешливо поясной поклон. - Когда велите встречать?
- Сегодня после работы.
- Неужто?!
Павел надулся и стал одеваться. Проглотил на ходу стакан чаю, который так и не удосужился выпить вечером, и, обняв перед уходом Катерину, сказал:
- Я тебя всегда замечал. Ты мне давно нравишься, теперь - еще больше. Других женщин у меня нет, не веришь?
Она обвила шею Павла руками.
- Милый, если б ты знал, как мне пусто в жизни! Будь со мной, - прижалась к его груди, шептала горячо с трогательной откровенностью, взволновавшей Павла: - Я знаю: ты на мне не женишься, да я и не жду. Приходи так, 1! согласна. Будь сколько сам захочешь. Ох, как нужен мне ты, теплый мой дождичек!