В гостиной заиграла дерганая музыка. Видимо, Лерой поставила на проигрыватель одну из отвергнутых Джесси пластинок. Мэгги услышала "Трень-брень", и "Каждый день", и знакомый перебор струн, хоть и не взялась бы сказать, кто играет. Она вынула из холодильника пакет с пахтой, полила ею курятину. Головная боль стягивала кожу на лбу. Если как следует вспомнить, эта боль донимала ее уже довольно давно.
– Я позвоню Джесси, – вдруг сказала она, подошла к настенному телефону и сняла трубку. Гудка не было. Лишь какой-то ритмичный треск. – Должно быть, Айра с другого аппарата звонит, – сказала она и повесила трубку. – Да, ну так вот. Овощи. Какие овощи ест Лерой?
– Она зеленый салат любит.
– О господи, надо было купить латук.
– Мэгги, – сказал, входя в кухню, Айра, – что ты сделала с моим автоответчиком?
– Я? Ничего не сделала.
– Сделала, уверяю тебя.
– Не делала я ничего! Я тебе уже говорила, вчера у меня с ним неприятность случилась, но потом я записала новое сообщение.
Он согнутым пальцем указал на телефон и попросил:
– Попробуй-ка.
– Чего это ради?
– Попробуй позвонить в мастерскую.
Мэгги пожала плечами, подошла к телефону. Набрала номер, услышала три сигнала. Что-то щелкнуло.
"Значит, так, – произнес ее голос, далекий и тонкий. – Посмотрим: нажать кнопку А, подождать, пока загорится красный… о черт".
Мэгги заморгала.
"Похоже, я что-то неправильно нажала, – продолжал голос. И перешел на фальцет, к которому она часто прибегала, валяя дурака с детьми: – Кто, я? Неправильно? Такая идеальная девочка? Даже представить себе невозможно!"
Писк, с каким перематывается вперед лента, "биип". Мэгги повесила трубку. И пробормотала:
– Ну… ээ…
– Могу вообразить, что подумали мои клиенты, – сказал Айра.
– Может, никто и не звонил, – с надеждой ответила она.
– Я просто не понимаю, как тебе это удалось! Предполагается, что у этой машинки есть "защита от дурака".
– А это лишь доказывает, что нынче нельзя доверять даже самым простым приборам, – назидательно заметила Мэгги.
Она снова сняла трубку и набрала номер Джесси. Телефон звонил и звонил, Мэгги нервно перекручивала пальцами провод, понимая, что Фиона, которая сидела за столом, подперев подбородок ладонью, наблюдает за ней.
– Ты куда звонишь? – спросил Айра.
Она притворилась, будто не услышала вопроса.
– Кому она звонит, Фиона?
– Я думаю, Джесси.
– Ты забыла, что у него телефон не работает?
Мэгги подняла на него взгляд:
– Ой!
И повесила трубку, и некоторое время с сожалением смотрела на нее.
– Ладно, – сказала Фиона, – может, он уже едет. В конце концов, сегодня суббота. До скольких он работает?
– Отнюдь не допоздна, – ответил Айра.
– И кстати, где?
– В "Мотоциклетном магазине Чика". Продает мотоциклы.
– Разве они еще не закрылись?
– Конечно, закрылись. Они заканчивают в пять.
– Тогда зачем ему было звонить?
– А это она в его квартиру звонила, – сказал Айра.
– В его… – начала Фиона.
Мэгги вернулась к курятине. Перемешала ее вместе с пахтой. Вынула из ящика плоский пакет бурой бумаги, насыпала в него немного муки.
– Так у Джесси есть квартира? – спросила Фиона.
– Да, а что?
Мэгги отмеряла соль, перец, пересыпая их в пакет.
– Собственная?
– Ну да, на Калвер-стрит.
Фиона задумалась.
– Вот о чем я всегда хотела спросить тебя, Фиона! – заговорила Мэгги. Опять этот чересчур оживленный тон. – Помнишь, через несколько месяцев после твоего ухода Джесси позвонил тебе и сказал, что ты позвонила первой, а ты ответила, что не звонила? Так вот, было это или не было? Ты позвонила сюда, я сказала: "Фиона?" – а ты повесила трубку, так?
– О господи… – непонятно ответила Фиона.
– Я хочу сказать, это была ты, потому что зачем же кому-то вешать трубку, услышав твое имя?
– Я правда не помню, – сказала Фиона, а затем сняла со стола сумочку и встала. И, ступая легко, бесцельно, словно не замечая, что уходит, покинула кухню, крикнув уже в коридоре: – Лерой? Чем ты там занимаешься?
– Вот видишь? – сказала мужу Мэгги.
– Что?
– Это была она. Я всегда знала.
– Она в этом не призналась.
– Ох, Айра, каким ты иногда бываешь упрямым.
Она сжала горловину пакета, потрясла им, перемешивая приправы. Надо было сказать Фионе: невозможно получить все сразу. Нельзя смеяться над ним за то, что он остался прежним, и при этом возражать против перемен в нем. Ну конечно, он переехал отсюда! А Фиона думала, что он так и будет сидеть здесь годами, дожидаясь ее?
И все же ее чувства почему-то были понятны Мэгги. Ты рисуешь для себя портрет человека и ставишь его на одну из полок у себя в голове.
Мэгги еще раз взглянула на фото группы, что осталось лежать на столе. Какой энтузиазм переполнял их когда-то. Сколько сил потратили. Она помнила их первые репетиции в гараже родителей Лоримера, месяцы и месяцы, когда они с восторгом играли бесплатно, даже так, и ту ночь, когда Джесси вернулся домой, торжествующе потрясая десяткой – его долей их первого заработка.
– Это Дэйзи? – спросил Айра.
– Что?
– По-моему, я слышал, как хлопнула дверь.
– Ох! Может, Джесси пришел.
– На него не рассчитывай.
Но только Джесси мог толкнуть дверь так, что она ударилась о книжную полку. Мэгги отряхнула руки.
– Джесси? – позвала она.
– Я здесь.
Она выскочила в прихожую, Айра куда более медленно последовал за ней. Джесси стоял в проеме двери. И смотрел в сторону гостиной, где замерла, как испуганный зверек, сжав перед собой ладони и отведя ногу назад, Лерой.
– Ну, привет, – сказал Джесси.
– Привет, – сказала Лерой.
– Как поживаешь?
– Хорошо.
Он посмотрел на Мэгги:
– Подросла, правда?
Миндалевидные черные глаза Джесси снова обратились к Лерой.
Мэгги подошла к нему, ей хотелось завести его в дом, поглубже. (Он всегда создавал впечатление, что того и гляди сбежит.) Взяла его за руку.
– У меня там курица жарится, четверть часа – и все готово. Вы пока посидите здесь, познакомьтесь поближе.
Однако затащить Джесси куда-либо всегда было делом нелегким. Сегодня на нем была вязанная фуфайка, и под этой тонкой оболочкой Мэгги ощутила сопротивление – мускулы над локтем стали словно стальными. И ноги как будто вросли в пол.
– Что ты слушаешь? – спросил он.
– Да так, пластинку.
– Ты поклонница "Мертвецов"?
– "Мертвецов"? Э-э… конечно.
– Тогда тебе стоит выбрать альбом получше, – сказал он. – Этот слишком уж простоватый.
– Ага, точно, – сказала Лерой. – Я сама только что так подумала.
Джесси оглянулся на Мэгги. Подбородок у него был немного выпячен – совсем как у Айры, когда тот пытается сдержать улыбку.
– Она еще и спортсменка, – сказала Мэгги. – Прихватила с собой бейсбольную перчатку.
– Правда? – спросил он у Лерой.
Та кивнула. Теперь носок ее приподнятой ноги изящно указывал в пол, как у балерины.
Наверху что-то грохнуло, и Фиона крикнула оттуда:
– Мэгги, а где…
Она возникла вверху лестницы. Все посмотрели на нее.
– О… – И начала спускаться, очень плавно и быстро, скользя ладонью по перилам. Звук раздавался только один – шлепки ее сандалий по босым ступням.
– Рад тебя видеть, Фиона, – сказал Джесси.
Она сошла с последней ступени, посмотрела ему в лицо и ответила:
– И я тебя.
– Ты сделала что-то новое с волосами, верно?
Фиона подняла руку и, не сводя глаз с его лица, коснулась кончиков волос.
– О… Может быть.
Мэгги проговорила:
– Ладно, я, пожалуй, пойду на кухню…
И Айра спросил:
– Тебе нужна помощь, Мэгги?
– Да, конечно! – радостно пропела она.
Фиона сообщила:
– Я искала наверху мою мыльницу.
Мэгги остановилась.
– Мыльницу? – переспросил Джесси.
– Залезла в ящик твоего стола, но там пусто. Только шарики нафталина. Ты забрал ее, когда переезжал в свою квартиру?
– О какой мыльнице ты говоришь?
– О моей черепаховой мыльнице! Которую ты хранил.
Джесси взглянул на Мэгги. Она сказала:
– Ты же помнишь ее мыльницу.
– Вообще-то нет, не очень, – ответил Джесси и ухватился за клок волос, который спадал ему на лоб. Он всегда так делал, недоумевая.
– Ты хранил ее после ухода Фионы, – сказала Мэгги. – Я видела ее у тебя. В ней лежал кусочек мыла, помнишь? Такого прозрачного.
– Ах да, – сказал Джесси и отпустил клок.
– Так ты помнишь ее?
– Конечно.
Мэгги стало легче. Она ободряюще улыбнулась Лерой, уже опустившей ступню на пол и неуверенно смотревшей на взрослых.
– Так где же она? – спросила Фиона. – Где моя мыльница, Джесси?
– Ну, ээ, разве твоя сестра ее не забрала?
– Нет.
– Я думал, она увезла ее вместе с твоими вещами.
– Не увезла, – сказала Фиона. – Мыльница лежала в твоем столе.
– Господи, Фиона. Тогда я ее, наверное, выбросил. Но послушай, если она так много для тебя значит, я с радостью…
– Но ведь ты хранил ее, потому что она была памятью обо мне, – сказала ему Фиона. – Пахла мной! Ты закрывал глаза и подносил мою мыльницу к носу.
Взгляд Джесси переметнулся к Мэгги.