Тяжелы вы, камни, бесчувственные глыбы! Оставить Узук у Бекмурад-бая, чтобы закатилась она вдали от отца с матерью, как падучая звёздочка; или отдать её арчину Мереду третьей женой? "По крайней мере хоть здесь будет, рядом со мной, - решила Оразсолтан-эдже, - коль уж доля ей такая тяжкая выпала. Хоть обниму перед смертью свою дочку, прижму её к материнской груди… Да и всё в родном ауле легче, чем в чужом."
- Хорошо… - сказала она арчину. Судьбу свою, видать, бегом не обгонишь и конём не объедешь.." Беритесь… - И она всхлипнула, вытирая глаза,
Арчин поднялся, ободряюще сказал:
- Оразсолтан! Я знал, что вы умная женщина - понимаете свою выгоду и пользу для своей дочери. Значит, договорились окончательно. Завтра же с утра я возьмусь за дело!
Идя домой, арчин размышлял. С одной стороны, всё закончилось благополучно, так, как он и хотел. Оформившаяся в красивую девушку, превосходная ковровщица и неутомимая работница, Узук уже давно привлекала его, но он только досадливо крякал, понимая, что не видать ему девушки, как своих ушей. Неожиданный случай вселил надежду, и арчин, уже почти смирившийся, воспрянул духом. Это и послужило основной причиной, почему он вдруг пошёл наперекор желанию Сухана Скупого - обычно арчин предпочитал не спорить с баем.
Всё получилось, как надо: люди взбудоражены и готовы на всё ради спасения девушки, мать согласилась отдать её. Вот только удастся ли начатое предприятие? Арчин Меред хорошо знал Бекмурад-бая ещё по прошлым временам, - как волкодав в добычу вцепляется, так просто не отнимешь. "Да ничего, - весело подумал арчин, - велика, говорят, свинья, а всё не верблюд. Потягаемся, кто кого…"
С минуту он помедлил у кибитки младшей жены, решительно махнул рукой и вошёл в свою. Не зажигая света, разделся. Визгливо скрипнули пружины под тяжестью его грузного тела - арчин был "культурный" человек и иногда спал на кровати.
По установленному распорядку сегодня он должен был ночевать у младшей жены, поэтому она, проснувшись среди ночи, удивилась, когда сообразила, что спит одна. Зевнув, она томно потянулась, проснулась окончательно и рассердилась: что он нашёл в этой старухе? Сегодня её черёд, а он к старшей пошёл! Ворожит она, что ли? Внезапно обожгла испуганная догадка: дверь! Неужели дверь закрыта?
Проворно вскочив па ноги, женщина пробралась к двери. Нет, крючок висел свободно, дверь была отперта. Может быть, Меред задержался где-нибудь? Она снова легла на своё место, но сон не приходил. Точно, привораживает, старая ведьма! Отжила ведь уже своё, дай и другим пожить, так нет же! И этот потаскун тоже! Жениться не успел, как уже об этой смазливой Узук разговоры повёл! Слава богу, что умыкнули её, теперь будет спать спокойно, не станет думать о третьей жене - с двумя бы сумел управиться как следует…
Но женщина ошиблась. Арчин Меред в эту ночь как раз не спал и думал именно об Узук. Две его жены жили между собой очень недружно, ссорились, часто дело доходило до драк. Умные люди говаривали: "Если имеешь двух жён, все дни твои будут наполнены ссорами и скандалами и утешения ниоткуда не получишь. Возьми третью жену! Двое между собой воевать станут, а одна всегда в сторонке останется - она тебя и приголубит". Правильно говорили люди, и арчин был доволен, что, беря ещё одну жену, он берёт не кого-нибудь, а Узук, вся жизнь которой прошла у него на глазах. Даже молодому и богатому, йигиту трудно найти невесту таких достоинств. Что ни говори, арчин Меред, а тебе просто очень повезло. И надо приложить все силы, чтобы довести дело до конца.
Наутро арчин пригласил к себе наиболее почтенных и авторитетных людей аула. Осенние дни держались жаркие, но утренняя прохлада недвусмысленно напоминала о приближающейся зиме, и в кибитке арчина жарко горел оджак. Зябко потирая сухие старческие руки, переплетённые чёрными кореньями вен, гости рассаживались вокруг печи, с удовольствием пили крепкий зелёный чай, перекидывались незначащими фразами, ожидая главного.
Извинившись перед стариками за торопливость, - дело торопит, а не он, - Меред достал из тельпека платок, отёр вспотевшее лицо.
- Я вас позвал, люди, в связи со вчерашним делом. Конечно, не позови я, вы у кого-нибудь другого, собрались бы - это ясно, поскольку наша общая честь затронута, нет среди нас безразличных. У бедной девушки нет сильных родственников, нет защитников. Отец в песках ничего не знает, мать от горя слезами исходит. Наша святая обязанность - помочь им. Мы не можем идти на мировую. Я уже говорил вчера, что, если сегодня увезли девушку с одного конца села, завтра с другого замужнюю женщину увезут. Надо показать, что у нас живут люди, которые могут постоять за себя и обид не прощают. Мы должны быть готовы ко всему: надо сказать своё слово - скажем, деньги или ещё что потребуется - не поскупимся, а коль придётся, так и за оружие взяться можем… Как вы думаете, уважаемые?
- Оно, конечно, в стороне никто не останется, - после некоторого молчания сказал один из стариков. - Да, дело-то нешуточное… Надо бы со всеми людьми посоветоваться, как они решат.
- Правильно, вы говорите, яшули, - арчин налил в пиалу старика остатки из своего чайника, показывая этим своё особое расположение к гостю. - Правильно! Только какой смысл с мальчишками совет держать? А все почтенные и мудрые люди, по-моему, уже собрались.
- Сухан-бая нет… Или они ещё подойдут?
- Нечего делать среди нас Сухану Скупому, - возразил арчин. - Вы все слышали вчера его слова, видели, как он держал себя перед посланцем Бекмурад-бая. К нему, как к пугливой кобыле, с торбой иди, иначе не приманишь. Ячмень почует - сам прибежит. А ячменём сегодня не пахнет. Наоборот, нам самим придётся свои торбы развязывать. Помощник нам Сухан Скупой в этом случае? Нет, не помощник, а мы ему и кланятся не станем, сами справимся. Ему только и забот, что копейки в рост отдавать. От таких людей на весь аул позор ложится. Этот Сухан Скупой из-за того, что Оразсолтан-эдже требует вернуть дочь, велел ей вчера переселяться из его ряда в другое место.
Слова арчина произвели желаемое действие. Аксакалы осуждающе потрясли бородами, подумали и решили, что в самом деле не следует посвящать Сухана Скупого в их планы. Единственно только, в чём они - против вчерашнего - усомнились, так это - стоит ли затевать судебное дело. Кляузное оно и неверное…
- Когда тушат пожар, родниковой воды не ищут! - усмехнулся арчин. - Попробуем пока через, суд… Я думаю так: на это святое дело можно пожертвовать весь гарнцевый сбор. Может быть употребить сюда же все доходы, которые даёт нам общий арык: пшеницу, ячмень, сено, что отдают нам арендаторы. Пустую руку и собака не лижет. Одним усердием мы ничего не добьёмся, кроме как неприятностей для себя. Его, усердие это, посеяли - не взошло… Скупиться нам не приходится. Я думаю, что на всякий случай надо собрать у людей тысячу туманов. Или больше, если удастся. А когда будут у нас на руках такие средства, мы с полной уверенностью пошлём копию нашего заявления в Ашхабад, в Меджлис. Как вы на это смотрите? Время для нас дорого…
Аксакалы торопливо согласились.
- Так и надо сделать!
- Не обеднеем…
- Конечно, святое дело!
- Лучшего применения народным деньгам не найдёшь!
- Очень правильное решение!
- Надо будет - сами добавим!
- Ну, тогда так, - подытожил арчин, - верёвка хороша длинная, речь - короткая… Не будем терять времени на разговоры. Ступайте все по домам, распоряжайтесь, как нужно, а я немедленно еду в город к атбекаду. Попрошу его заявление написать и приставу отдам.