Спокойный тон и всё поведение Сухана Скупого были настолько неожиданны, что Оразсолтан прониклась полнейшим доверием к баю. Может, в самом деле хотел он добра их дочке, кто знает.
- Сухан-ага, коль вы не возражаете, пусть Берды побудет с месяц в селе, пока мы всё уладим?
- Месяц? - Сухан-бай пожевал губами и снова полез под рубашку: чесаться. - С месяц, говоришь… Давай лучше так сделаем. Мураду с одним подпаском трудно будет. Через один базар я найму второго чолука и отвезу его к Мураду, а Берды прихвачу с собой. Заодно, если надо, и барана здесь купим, чтобы из песков не гнать. Муки дам на свадьбу - празднуйте, чтобы все гости вашу щедрость видели. Согласна?
- Согласна, - кивнула Оразсолтан-эдже, поражённая добротой бая.
- Ну, коль так, то назначайте день свадьбы, - подытожил Сухан Скупой и принялся жевать бороду.
- Оразсолтан-эдже вышла из байской кибитки, как на крыльях вылетела, и сразу же побежала делиться новостями со своими советчиками. Многие, подивившись доброжелательности Сухан Скупого, согласились, что совет он дал дельный. Однако многоопытная Огульнияз с сомнением покачала головой: "От кривого дерева прямой тени не бывает. Где это видано, чтобы бай спокойно смирился со своим поражением. А Сухан Скупой особенно - этот и ворам товарищ и каравану друг. Ну, да не беда: кошка проворна, а мышь шустра".
Берды снова ушёл в пески.
Собачьим глазам дым нипочём
Все стенки лавки Сухана Скупого были сплошь увешаны халатами. Халаты лежали по углам в плотных, ещё не распакованных кипах. Посетителей не было.
Накинув на плечи один из халатов и нахохлившись, словно зачумлённая курица, хозяин в одиночестве сидел посреди лавки. Под ногу себе он сунул для удобства истрёпанный, пожелтевший от времени тельпек. Ворот бязевой рубахи, затвердевший от грязи и пота, давил шею, и Сухан Скупой время от времени вертел головой, пытаясь найти наиболее удобное положение- Тюбетейка, прикрывавшая щетинистую макушку бая, тоже была грязна и пропитана жиром настолько, что казалась восковой.
Солнце стояло довольно высоко, но базар на этот раз был бедный, и торговля у Сухана Скупого шла вяло. Совсем не было торговли. Однако бай не торопился в чайхану, он выжидал.
В дверь заглянул Бекмурад-бай. Заметив, что лавка пуста, вошёл и поздоровался. Дышал он тяжело, со свистом.
- Алейкум эссалам! Входите… входите! - заторопился Сухан Скупой, пытаясь подняться навстречу гостю. - Садитесь!
- Спасибо, Сухан-ага, спешу, - отказался Бекмурад-бай. Сняв с головы тельпек, он стряхнул пыль, вытащил из шапки платок и отёр с лица обильный пот.
- Проходи, чаю сейчас попьём, - настаивал Сухан Скупой. - Чай разговору не помешает.
Бекмурад с видимой неохотой сел, вопросительно посмотрел на Сухана Скупого.
- Дай бог доброй вести, Сухан-ага… Приезжал Мурад?
Споласкивая чаем пиалу для гостя, Сухан Скупой помолчал немного. Налил чаю, снова вылил его в чайник - для крепости - и сказал:
- Повесь псу на шею алмаз - заплачут и пёс и алмаз. Наши предки были умные люди, они говорили, что лучше иметь разговор со скотиной, чем с неразумным человеком. И ещё говорили…
- Что сказал Мурад? - довольно невежливо перебил Сухана Бекмурад-бай, раздражённый неуместной болтливостью толстяка.
- Отговаривается Мурад, сам не знает, чего хочет. Мол, дочь ещё молода, рано выдавать и тому подобное. Я рассердился, прогнал его прочь: "Уходи, - говорю, - с моих глаз, неблагодарная свинья…"
- Значит, дело наше не удалось?
- Почему не удалось? Очень даже удалось. Наше дело от нас зависит - как его поведём, так и будет… Что нам до отца с матерью! Глупые люди - выгоды своей не видят, чести не понимают… Да мы их упрашивать не станем. Не хотят - не надо. Только ни на одного человека не сердился я так, как на Мурада. Таких чабанов, как он, надо вниз головой с обрыва скидывать, верно?
- Конечно, - подтвердил Бекмурад-бай, - каждый скот должен зиать свой загон. Когда лягушка тянет кузнецу свою лапу, её не подковывают, а просто убивают.
- Вот именно, - обрадовался Сухан Скупой, - этот Мурад ещё не раз пожалеет, что не уважил нас. Всю жизнь помнить будет. Я своё слово всегда держу! Говорил я тебе, Бекмурад, что ты невесту за малый калым получишь? А теперь - и вовсе даром. За те расходы, что теперь предстоят, плешивую девку не купишь, а у тебя будет красавица невестка.
- Смотри сам, Сухан-ага, как лучше. Если поможешь, за благодарностью задержки не будет. Обещал я вам моего гнедого? Двадцать покупателей приходило - всем отказал, хоть, говорю, сыпьте золота столько, сколько сам конь весит. Ваш будет конь! Но и вы постарайтесь, чтобы большого шума не было, а то народ у нас, сами знаете, бедовый… Теперь насчёт земли, что мы прошлый раз говорили. Парня, о котором я вам рассказывал, зовут Аллак. Сам он сирота, живёт у двоюродного дяди. У того семья большая, а достатков нет, еле концы с концами сводит, даже обрабатывая те три танапа земли, что Аллаку от отца остались.
- Не отдаст этот двоюродный дядя землю, - усомнился Сухан Скупой. - Нипочём не отдаст!
Бекмурад-бай жёстко усмехнулся, тронул усы-
- Пусть попробует! Я парня вызвал к себе, говорю: "Сколько будешь в чужой кибитке жить? Тебе жениться пора. А на дядю не надейся, у него о своих сыновьях забота в первую очередь. Продавай ты, йигит, свою землю да ищи невесту. Надо будет - я деньгами помогу, потом разочтёмся как-нибудь". Аллак парень неглупый, согласился. Вчера пришёл, говорит, поругался с дядей, просит покупателя на землю найти. Вот я её вам и куплю. Мало её, но вам только одну ногу в городе поставить, а там уж сумеете сами владения расширить.
- Ай, спасибо вам, Бекмурад-бай! Вы уж помогите мне в этом земельном вопросе…
- О чём разговор! Считайте, что всё уже сделано.
- Ты ведь, понимаешь, дорогой, как это для меня важно. Человек я торговый, а торговля - в городе. Очень хорошо, если у меня возле города свой участок будет.
- Не сомневайтесь, Сухан-ага! Только вот девушка чтобы…
- О девушке разговор окончен. Ваша будет! Эх, хорошая девушка! Сорок аулов объедешь, не найдёшь красивее невесты. Всем взяла: и умом, и пригожестью, и умением. Шестнадцати ещё не исполнилось, а ростом и статью никому не уступит. Цветок, а не девушка! Твой Аманмурад пять раз благодарить будет за такую жену. А какие ковры она ткёт! Ай-я-яй, чудо, не ковры - поглаживай да любуйся… Только как же мы возьмём эту девушку, а?
Бекмурад-бай недоуменно поднял брови.
- Вам лучше знать, Сухан-ага…
- Лучше, говоришь? Ну, что ж, если ваши джигиты готовы, времени терять не стоит. Отец её - всё время в песках, на мать не стоит обращать внимания, других родственников нет. Приезжайте, на седло её - и всё в порядке. Увидит она, в какую семью попала, сама судьбу свою благословлять станет. А в ауле я сам всё улажу, вы за это не беспокойтесь.
- Хорошо, Сухан-ага. Вы сказали то, что я и хотел от вас услышать.
- Вот и ладно. Мы тоже очень рады, что вы на нас не обижены.
- Так уж ведётся, Сухан-ага… Гора на гору не опирается, а человек всегда у человека поддержку ищет. И не один раз, заметьте! Человек - что колодец: солёный и верблюд обходит, а сладкую воду все пьют.
- Конечно… конечно…
- Значит, порешим так. Аманмурад придёт со своими людьми в следующий базарный день - в селе меньше народу останется. Однако, Сухан-ага, сделай так, чтобы мужчин вообще не было в этот день в ауле, найди им занятие. Если кто останется, кровь может пролиться…
- Верно говоришь, - одобрил Сухан Скупой. - Наши аульчане своих в обиду не дадут, могут крепко намять бока жениху… Всех мужчин уберу из своего ряда…
В лавку зашёл покупатель. Бекмурад-бай поднялся.
- Значит, договорились, Сухан-ага?
- Будьте спокойны, Бекмурад-бай. Всё сделаю, как сказал.
- Товар я вам доставлю. Вы только проследите, чтобы увязали его как следует.
- Что? Какой то… А, да-да, всё увяжем, всё уладим!
- Ну, будьте здоровы, уважаемый ага!
- До свиданья, почтенный бай!