* * *
Алеша заканчивал школу и готовился к поступлению на биофак МГУ. Однажды, направляясь с документами в приемную комиссию, он повстречал на Манежной площади своего двоюродного брата Антона. Тот раздался в плечах, возмужал и пребывал в отличном настроении. На нем красовалась новенькая заграничная куртка.
– Куда путь держишь? – спросил Алеша.
– В Сандуны, – ответил Антон. – Работаю там банщиком.
– Ты же собирался поступать в техникум.
Антон махнул рукой.
– У нас только неполное среднее образование обязательно, а семь классов я уже закончил.
– Чем занимаешься в бане? Спинку клиентам трешь?
– Да ты что? Моя работа – организация досуга после бани: вино, закуски, шашлычки, ну, и все прочее.
– Зачем тебе это?
Антон, по обыкновению, посмотрел на Алешу с сожалением.
– Неужели не понимаешь? Для приобретения необходимых связей. Чтобы я мог спокойно заниматься своим делом.
– И какое же это дело?
– Секрет! – весело крикнул Антон и был таков.
Вернувшись домой, Алеша застал обычно невозмутимую тетку Марию в расстроенных чувствах.
– Сегодня утром у меня была Вера, – сказала Мария. – Она в полном отчаянии.
– Что случилось? – спросил Алеша.
Вера, некрасивая худенькая женщина, приходилась Марии снохой. Кроме Антона, у нее подрастал еще один сынишка, шестилетний Митя. Мария вздохнула.
– С тех пор как не стало Василия, Антон совсем отбился от рук. Играет в карты на деньги, или, как он выражается, "на клиента". Водит домой каких-то подозрительных людей. Соседи потребовали, чтобы Вера припугнула Антона милицией. И знаешь, что он ей ответил? "Боюсь, в таком случае Митенька останется сиротой". Подумай только, сказать такое родной матери!
Мария едва не поперхнулась от негодования.
– Что же ты ей посоветовала?
– Сказала, чтобы ни во что не вмешивалась. Дала ей денег и два своих платья в придачу. Что я еще могла сделать?
"Вот, значит, какой у Антона секрет, – подумал Алеша. – Со своими клиентами он далеко пойдет!"
* * *
"Как, однако, не похожи друг на друга Звягины и как по-разному у них сложилась после революции жизнь", – размышлял Алеша. Тихий "лишенец" Василий, понемногу спивавшийся от постоянной безработицы и неустройства. Деловитая, редко улыбавшаяся Мария, вечно озабоченная хозяйственными вопросами. Наконец, яркая, талантливая Варвара, с блеском окончившая классическую гимназию и Высшие женские курсы. И вдруг это несчастье – тяжелое гормональное расстройство и уход из семьи.
После долгого пребывания в клинике Варвара, по выражению Марии, пришла в себя и даже устроилась на работу в музей, где организовывала выставки. После расселения жильцов из окончательно обветшавшего дома в Кудринском переулке она получила отдельную комнату в коммунальной квартире на окраине города. Мария изредка встречалась с сестрой. От нее Алеша узнал, что Андрей Свиридов благополучно женился, и теперь все свободное время Варвара посвящает уходу за его маленькими детьми.
Однажды заболевшая Мария попросила Алешу передать Варваре какой-то сверток. Алеша давно не видел мать и был поражен ее поблекшим видом и худобой.
– Какой большой стал! – воскликнула Варвара, потрепав Алешу по щеке.
– Да вот школу закончил, – неловко ответил он ей в тон. Про Тему она даже не спросила.
Часть 2
Неслыханное нападение
Алексей мало что помнил о своем пребывании на первом курсе университета. Были лекции по общей биологии, химии, физике, были практические занятия. Но они оставляли его равнодушным. Разве что забавный старичок-анатом, приносивший на свои лекции небольшой узелок, из которого извлекал человеческие кости, аккуратно раскладывал их на столе и пускался в объяснения, любовно поглаживая каждую косточку. Или красивый, импозантный профессор, читавший курс лекций по зоологии беспозвоночных. Алексея не столько увлекало содержание лекций, сколько завораживающий голос профессора и театральная манера время от времени вскидывать голову в ожидании отклика аудитории на его повествование. "Ему бы в концертном зале выступать, а не перед этими молокососами", – думал Алексей. Он часто ловил себя на мысли, что скучает на занятиях. "Наверное, прав был отец, когда говорил мне, что биология – мимо", – рассуждал он.
– Не волнуйся понапрасну, – успокаивали его старшекурсники. – Все интересное начнется на третьем курсе, а пока набирайся ума и жди.
Ждать пришлось недолго. Двадцать второго июня сорок первого года, когда Алексей находился на практике в Подмосковье, он услышал доносившийся из громкоговорителя знакомый голос Молотова, который в своей обычной неторопливой манере, слегка запинаясь, произносил слова, на долгие годы врезавшиеся в сознание людей и перечеркнувшие все их планы. "Германские войска… без объявления войны… неслыханное нападение… Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!"
Недолго думая, Алексей собрал вещи и отправился в Москву. Около университета толпилась небольшая группа студентов.
– Не знаете, занятия осенью начнутся? – спросил кто-то.
– Конечно! – раздался в ответ уверенный голос. – К этому времени немцев давно уже отбросят от границы.
– Говорят, у них подавляющий перевес, – не унимался первый.
– Не перевес, а фактор внезапности. Помните, как финская кампания быстро закончилась?
Алексей не стал ввязываться в разговор. Ему не верилось, что противника сумеют быстро отбросить от границы. Из короткого выступления Молотова было ясно, что война ожидается серьезная и затяжная. Вскоре немцы сбросили первые бомбы на Москву, а еще через некоторое время было объявлено об эвакуации университета в Ашхабад.
Алексей едва успел попрощаться с родными. Дома он застал только тетку Марию и повзрослевшего, худенького Тему. Отец был занят и не смог придти из мастерской.
– Нас, вместе с другими художниками, собираются эвакуировать в Тбилиси, – сказала Мария. – Когда мы там устроимся, я тебе напишу.
Ашхабад
Первый университетский эшелон прибыл из Москвы в Ашхабад в ноябре сорок первого года. Студентам сразу же выдали на руки месячную стипендию и карточки на хлеб, а затем разместили их в общежитии, наспех переоборудованном из школы. Преподавателей расселили по отдельным домам.
Чувствовалось, что занятия начнутся нескоро. Ждали прибытия второго эшелона со студентами и хоть каким-то элементарным оборудованием. Алексей ничего не знал о Туркмении и с удовольствием бродил по городу. Мог ли он предположить, что судьба занесет его когда-нибудь в Ашхабад? Главные впечатления от города он выразил бы в двух словах: тишина и жара. Не верилось, что улица может быть такой тихой. Между тем, в городе шла обычная жизнь. По улицам неспешно передвигались пешеходы. У мужчин огромные каракулевые шапки, производившие странное впечатление на фоне сорокаградусной жары. Позднее Алексей узнал, что такие шапки содержат воздушную прослойку, предохраняющую голову от перегревания. У женщин открытые лица, никакой паранджи, а на голове высокий тюрбан с наброшенным на него рукавом верхней одежды. Смуглые лица, глаза с поволокой, спокойный взгляд, плавная, ритмичная походка. Так выглядели современные туркмены – потомки древних кочевых племен.
Транспорт был, в основном, гужевым. Чаще всего встречались повозки, запряженные лошадьми, на головах которых красовались забавные соломенные шляпы с прорезями для ушей.
По краям дороги двигались неприхотливые ослики, навьюченные огромной поклажей. И, наконец, в центре улицы гордо шествовали верблюды, презрительно взирающие по сторонам. Окрики погонщиков лишь изредка нарушали тишину.
В городе ежедневно работал базар, на котором можно было купить по сходной цене все, что угодно: поношенную одежду, обувь, хозяйственные мелочи и неожиданные предметы быта, вплоть до самовара или старого граммофона. Тут же продавали овощи и фрукты. Поскольку русского языка никто из торгующих не знал, Алексей быстро выучил несколько фраз по-туркменски. Первую из них он хорошо запомнил: "Эки бадрин нэча?", что означало "Почем два огурца?"
Распорядок дня в городе определяла погода. Базар функционировал только в ранние утренние часы. С наступлением жары люди разбредались по своим домам, или дувалам, – глинобитным сооружениям, где, в отличие от строений городского типа, было всегда прохладно и царил полумрак. Магазины работали с четырехчасовым перерывом на обед. В вечернее время улица ненадолго оживала, но вскоре вновь наступала тишина – местные жители привыкли рано ложиться спать. Все вокруг казалось незыблемым, и трудно было поверить, что где-то в стране идет кровопролитная война.