- Да какой же я теперь атаман? - сурово сказал Цеповяз. - Если надумали насмехаться-дразнить, то поищите другого дурня. Идите той дорогой, какой пришли сюда! - Мартын швырнул на землю зерно и показал рукою на тропинку, которая вела на улицу.
- Не закипай! Пришли по делу! - проговорил тоже сурово Головатый. - И как раз затем, чтоб имя атамана Цеповяза славилось и дальше. Вот так!
- Думаем снова снарядить свой чумацкий обоз, - поспешил пояснить Семён.
Мартын с достоинством выдержал такое неожиданное сообщение, он сидел как закоченевший, не повёл даже бровью.
- Наберётся возов двенадцать - пятнадцать, - продолжал Семён. - Все наши каменские, не богачи-дуки, но имеют ноги и руки, - вставил он присказку. - И по паре волов, а то и по две. А если поднатужимся, то, может, соберём и двадцать возов. Оно, ежели подумать, конечно, немного, маловато. А что поделаешь…
"Да, маловато, - мысленно согласился Мартын, - хотя б полсотни набралось. Чем больше обоз - тем больше чумаков и, значит, безопасней дорога. Саливон, говорят, в супряге с паном Пшепульским да ещё с кое-какими богачами готовит шестьдесят - восемьдесят мажар…" Цеповязу хотелось спросить, что именно повезут каменчане на Дон или в Азов и какая будет охрана обоза: найдутся ли гаковницы, пистоли, копья? Но вместо этого он сказал безразлично, с неохотой:
- Я уже, как видите, осел в гнезде, приглядываю за буряками. Да, приглядываю… Собака. Осел!.. - Он вздохнул. - Что ж вы стоите? Прошу садиться вот тут, на завалинке. Сегодня утром прибежали из села молодицы, девчата, побелили. Садитесь, здесь чисто, и берите свежие ягоды, - сердечно пригласил Мартын Семёна и Гордея и повёл разговор о сенокосе, о том, что люди начинают жнива, а за Каменкою на солнцепёке уже и копны видны.
Гордей начал было опять слово за словом клонить разговор к снаряжению обоза, но старик не поддерживал его. Он отмалчивался или твердил одно и то же: "Я уже подбитый, подтоптанный, пусть другим стелется далёкая и счастливая дорога…" Дело не клеилось.
- Да садитесь же! Чего торчите столбами?! - почти выкрикнул вдруг Мартын и уже тише добавил: - Пришли, будьте гостями, садитесь, угощайтесь. В этом году хорошие ягоды уродились, - он подсунул гостям миску с вишнями.
- Хорошая закуска, - сказал Головатый, попробовав ягод. - А мы, дурни, идя сюда, не захватили даже полжбанчика.
- Я непьющий, вы же знаете, - запротестовал Мартын.
- Ну, хотя бы пригубил или понюхал для чести, - отозвался Семён. - У горилки ведь бывает и вкус и дух приятный.
- Да, для чести! - поддержал решительно Гордей. - Только ради этого катай-ка, Семён, до корчмы и возьми полштофа. Вот деньги.
- Зря, друже, магарычишь, - недовольно сказал Мартын, когда Семён ушёл. - Зря тратишься.
- Деньги как полова: откуда б ни повеял ветер! - развеет, - ответил Гордей весело.
- Верно. Но тратить нужно разумно, - заметил Мартын, - не на всякую чепуху.
- Твоя правда, - сдался Гордей. - Но хоть крутись, вертись, а магарыч выпивать придётся… Хотел иметь с тобою, Цеповяз, разговор с глазу на глаз.
Мартын внимательно посмотрел на Гордея.
- Выезжать на Дон тебя просит, - начал доверительно Головатый, - кроме каменчан и низовое товарищество. Просьба от коша.
- От коша, - задумчиво повторил Цеповяз. - Знаю, ты, бывало, говорил "кош", а в мыслях, у тебя был Сирко, Иван Сирко…
- Да, бывало, - проговорил глухо Головатый, - бывало… Вечная память славному рыцарю, кошевому Ивану Сирку! - Он снял шапку и склонил голову.
- Вечная память!.. - торжественно повторил и Мартын, становясь рядом с Гордеем.
- Кошевой Сирко завещал нам, - заговорил снова Головатый, - продолжать святое рыцарское дело - стоять за родную землю, за парод, громить наших врагов - басурманов и панов! Нот так!..
- Вечная слава ему в веках! - добавил Цеповяз.
- Похоронен он недалеко от Чертомлыка, в Канулевке. А святое рыцарское дело - среди людей! Так что не годится нам с тобою, Мартын, - повысил голос Головатый, - не годится сидеть на огороде около буряков!.. - Он на какое-то время замолчал, о чём-то раздумывая, и уже тише продолжил: - Пусть будет тебе известно: кроме тех возов, о которых говорил Семён, десятка четыре, а может быть, и больше, в одном обозе под видом чумацких пойдут возы и из Запорожья. Будет конная охрана… Какой именно товар они повезут, я не скажу, так как сам не знаю. А с Дона, есть такая думка, забрать всякое необходимое казаку снаряжение. Наши братья донцы, как известно, имеют от Москвы хорошие гаковницы и всё другое, нужное в походе… А ещё, атаман, возьмём с собою того чёрного камня. Скажу тебе: этот камень, может быть, самое важное. На Запорожье очень им заинтересовались. Вот так!
Головатый замолчал и стал ждать, что ответит ему Мартын. Но тот - ни слова. Гордею хотелось знать, какое впечатление произвело на Цеповяза известие о снаряжении такого необычного чумацкого обоза. Он доверил старику почти всё, надеясь, что Цеповяз всё же станет командовать обозом. Не сказал он Мартыну лишь о том, что под видом чумаков с ними будет несколько человек, которые поедут на Дон на переговоры. А о чём именно - и ему неизвестно, можно только догадываться. На Сечи готовятся к походу, сзывают на Луг добровольцев, и доверенные-гонцы поедут держать совет. Ибо так уж издавна ведётся: когда затевается какая-то буря, а тем паче когда должны двинуться на извечного врага - крымских ордынцев, то запорожцы и донцы всегда договариваются о совместных действиях. Так было и недавно, когда брали у турок Азов.
- А когда ж отправляться? Или Кислиев обоз пойдёт раньше? - спросил наконец Цеповяз. И Гордею стало ясно, что Мартын не безразличен к тому, что он ему сообщил.
- Мажары из Запорожья уже в дороге, направляются сюда. А Кислию дорогу нужно преградить… Преградить! - повторил решительно Гордей.
- Преградить? - удивился старик. - Но там же возы уже упакованы, волы подобраны и обозы отправляются завтра или послезавтра. Ты, Гордейка, видно, ничего не знаешь, поэтому и говоришь на ветер.
- Нет, не на ветер! - сказал уверенно Головатый.
- Заходил недавно Тымыш, - продолжал Мартын, - хвалился, что везут они полотна, поташ… Говорил, что якобы такой товар сейчас в хорошей цене на Дону. А когда будут возвращаться, с Дикого поля вывезут тот горючий камень. Слышал я, что Саливон очень уговаривал Савку Забару, чтоб тот ехал с обозом и показал, где именно лежит этот камень.
"Сообразил, чёртов мироед, на чём можно погреть руки!.." - подумал с возмущением Гдрдей.
- Нет, этот земляной уголь возьмём мы! - сказал он решительно. - Об этом я сам побеспокоюсь!.. А ты, батько Мартын, - понизил Гордей голос, - наверное, понимаешь, что весь наш сегодняшний разговор, как говорят, "только между нами, панами". Тебе доверяет наша беднота, и товарищи с Луга тебя знают: не раз был полезным низовому товариществу…
- Последнее поручение на Дону не выполнил, - вздохнул Мартын. - Как-то так получилось, что оруженосца есаула из Черкасского так и не удалось мне найти.
- Зато я с ним встречался, - сказал Гордей.
- Ты?! Встречался?! - удивлённо воскликнул Цеповяз. - Вот это дело! Так вот какой был у меня чумак?!.. - " И он с такой силой ударил Гордея по плечу, что тот едва удержался на ногах.
Золотоперый "будило", который уже было умостился на груше, вдруг слетел на землю и закричал во всё своё петушиное горло.
- "Будило", наверное, спрашивает: возьмём ли мы его на передний воз? - усмехаясь, заметил Головатый.
- Возьмём, - поняв намёк, ответил Цеповяз и первым пошёл навстречу Гордею с раскрытыми руками для объятья.
На улице показался Семён. Он был уже, как видно, подвыпивши, ноги его не совсем слушались, но в правой, вытянутой руке он крепко держал небольшой глиняный поставец, а в левой - огромного чебака. Он шёл слегка покачиваясь и о чём-то непринуждённо-весело разговаривал сам с собою.
- Ты уж, батько, здесь сам принимай гостя, - сказал Головатый, освобождаясь из объятий Цеповяза, - а мне нужно идти.
- Вот это уж нет, - запротестовал Мартын, - заказал - пей, пей хотя бы чарку.
- В другой раз не откажусь даже от кварты. А сейчас и маленькая чарка может стать помехой. Мне сегодня нужно иметь ясную голову, - проговорил Гордей и, попрощавшись, исчез на огороде, в густом вишняке.
Выйдя на улицу, Головатый направился не домой, хотя хата его была недалеко от двора Цеповяза, а в переулок, к усадьбе Забары. Там его уже ждали нарочные с Низу - Максим Чопило и Михаил Гулин.
Казака Гулого Головатый не знал. Но когда знакомился с ним, ему показалось, что он его уже будто где-то видел, где-то вроде уже слышал его шепелявый говор. Но где, когда - он не мог вспомнить. Да и некогда было ему над этим раздумывать.
Настроение у Гордея было приподнятое. Его радовало, что Цеповяз дал согласие быть атаманом. Что и говорить, без него было бы трудно в дороге. Мартын - опытный вожак и знает, где и как проехать, где лучше остановиться. Да и на торге не прозевает. На Дону у него много своих людей, которые, когда нужно, посоветуют и помогут. Радовало Гордея и то, что сегодня наконец будет решён и ещё один вопрос: как задержать, а то и вовсе не пустить в Дикое поле Кислиев обоз.
"Чёрный горючий камень должен вывозить не Кислий, а каменская община, и низовое товарищество. Только так…" - думал Гордей, бодро шагая по улице.
Готовый к отъезду обоз расположился на кислиевском дворе и прилегающих к нему улицах. Завтра, в воскресенье утром, после того как отец Танасий торжественно освятит-благословит, возы, поскрипывая от тяжёлого груза, тронутся в дорогу.