Да чтобы он мне тысячу целковых дал! Как же… Да медного гроша не даст Вавила!
С невинной, детской улыбкою вошел Яша, бережно держа Просвирку в горсточке правой руки; доедал ее, а левой подал ключ просвирне.
- Самовар-то подогреть, - спросил он у Анисьи.
Августа Петровна нерешительно протянула руку за ключом, а Васька Слесарь с озорной ужимкою, шутя, ударил Яшу по руке и ключ у нег выпал.
- Отдай, отдай! А то я закричу!.. И Яшке все скажу, - завопила Августа Петровна, но Васька, быстро осмотрев ключ, подал ей и протянул презрительно:
- Да, на, ты, не пужайся. Сказано же тебе - мы пошутили. Шуток ты не понимаешь…
Просвирня взяла ключ, завернула его в свой платочек и сразу постарела, почернела, сгорбилась.
- Ох, занемогла я што-ето! Простите, Христа ради. Может вы и пошутили… А я глупая-то и поверила. Ведь мне шестой десяток, батюшки!
И Августа Петровна медленно удалилась из комнаты.
Яша, взяв самовар и пропустив впереди себя просвирню, ушел на кухню, а Анисья подошла к Матвею, как бы застывшему возле стола и погладила его по кудрям.
- Голова ты моя буйная. Голова ты бесталанная. Ни откуда нет нам с тобой надежи…
- Н-да. Плохо наше дело с построение Божьего Храма! - беззаботно сказал Митька и, подпрыгнув, захихикал.
- Нет, ночью это дело у нас выгорит! - лукаво подмигнул Матвею Васька. - Ключ я в тютельку такой же подберу.
Словно спросонья, глухо сказал ему Матвей:
- Отстань! Не хочу я церковь обкрадывать. Яшу-дурака в самделе жалко в это путать. На Яшу у меня рука не поднимается. А не него же падет догадка.
- Да не Божье там, а говорят тебе - поп под престолом все свои деньжищи прячет. Понял?..
- Уйди-ка к черту! - топнул на Ваську Матвей и помолчал. - Вот старуха, сволочь, какая! Твердокаменная! Верит, значит в Бога!.. - и, снова погрузившись в думы, умолк, повесив голову.
Анисья встала, потянулась и сказала:
- Эх, и вино, дьявол, какое-то не пьяное! Никогда не могу допьяна напиться. Чтобы такое вздумать, чтобы поплакать досыта? И слез, как назло, кулаком не выбьешь. Митя! Поиграй какую-нибудь самую печальную.
Митька заиграл унылый вальс "На сопках Манчжурии".
И вдруг, не слушая его, Анисья выпрямилась и сказала весело:
- Стойте!.. Стойте. Вот что… Мотя!.. Давайте дурака валять: маскироваться? Да прикажу-ка я Ваньке Широкану тройку нам подать. Будь, что будет, а мы хоть прокатимся да пошутим, пока мой пристав не вернулся…
- Не блажи! - буркнул Матвей. - Подаст те Ванька тройку!
- Понятное дело, подаст!.. Только все вы будете бабами, а я мужиком. И слушаться во всем, что я буду приказывать…
Митька захлебнулся радостью:
- Вот баба! Вот, едят те мухи, столбовая дворянка!
- А ну вас всех к черту! - озлобленно сказал Васька. - Надо дело делать, а они: маскироваться…
- Не шкни, Василий! - зазвенела Анисья. - Митька, Мотька! - она задумалась и помолчала. - Вот как: у нас в прошлом году жандармский полковник умер. Одежда-то его вся у нас осталась. Ты, Матвей, иди сейчас же в спальню пристава и нарядись во всю эту одёжу…
- Исправником? - взвизгнул Митька.
- А урядником наряжусь! - догадался Васька.
- Нет, урядником будет Митька! - распоряжалась Анисья.
- Понятное дело: тебя мы бабой нарядим. - вразумительно сказал Митька, - Потому ты сморчковатенький.
Как бы сообразив что-то свое, Матвей движением руки прекратил все разговоры.
- Нет, - сказал он нараспев, - Василия и Стратилатовну никак не надо наряжать. Они так и пускай будут. Только Ваське надо кандалы ручные надеть. Есть кандалы ручные?
Анисья посмотрела на Матвея, опустила руки, выронила волю.
- А я? - спросила она тихо. - Как я обряжуся?
- Есть, спрашиваю, кандалы? Ты, тоже арестанткой будешь! - приказал Матвей и разъяснил. - Как есть. Как заседательша. Будто я тебя забрал так прямо. - и, уходя вслед за Анисьей в спальню, он заторопился. - Давай скорее мундиры. Яшку не впускайте, пока я не обряжусь, - бросил он оставшимся и повторил, - Яшку не впускайте!
- Вот здорово! Опять мне кандалы? - засмеялся Васька. - Вот это забава. Стратилатовна! Ты слышишь? - крикнул он в сторону кухни.
Митька подскочил от удовольствия и затрещал:
- Ну, уж раз я буду урядник, уж я тебя прямо в острог. Хи-хи-хи!
Стратилатовна с мокрыми рукам вбежала в горницу.
- Чего ты кричишь тут?
- Кандалы, слышь, мне сейчас наденут. Хи!..
Что ты куролесишь? Нализался!
- Маскировщиками мы сейчас поедем! - объяснил ей Митька. - Понимаешь? Вот ей Богу - выдумают тоже. Ну, Анисья! Вот баба… Вот баба, язви ее в сердце!..
Стратилатовна большими глазами строго оглядела мужиков.
- Чего? Да вы сдурели што ли?.. Какими маскировщиками? Куда?
Показавшаяся в дверях Анисья поманила Митьку:
- Иди скорей, переодевайся… Да бороду нацепи. Там есть. Иди туда к Матвею…
Вприпрыжку, наигрывая на гармонике, Митька скользнул за нею в спальню, а Васька Слесарь перестал смеяться.
- Вот наделают, видать, делов, ей Богу…
Стратилатовна тревожно закричала на него:
- А ты без языка што ли? И што за игра такая сказочная? В кандалах штоль не наигрался - за восемь-то лет?..
- Понятное дело, наигрался. Я и не хочу играть. Мало што она вздумает!..
- А ты бы не связывался с ними! - глуше вымолвила баба. - Будя уж. Опять в какую-нибудь петлю залезешь. На слободе живем и, слава Богу. Пойдем-ка отсюда поскорее.
Васька заколебался.
- Уйти, не то што ли?.. Дыть он озлиться да пришьет. Вон ведь какой зверюга. Нет, погоди, я ему так скажу. Полюбовно.
Вдруг Васька замер на месте от изумления.
В полном наряде жандарма, в папахе, с саблей и револьвером, бравый и могучий, осанисто вышел из спальни Матвей.
Стратилатовна замолкла и смотрела на Матвея во все глаза с робостью и восхищением.
- Яшку позови мне! - приказал он ей.
Но Стратилатовна наморщила лицо и строго спросила у Матвея:
- Да вы што это тут за игру затеяли?..
В ответ Матвей крикнул ей грозно:
- Што за разговор такой? Кому я говорю?
- Кричит ведь, как и взабольшний начальник! - сказала Ваське Стратилатовна потухшим голосом и покорно пошла в кухню, а Матвей стал приказывать Ваське:
- Ты будешь мне, как настоящий арестант. Понял?
- Нет, ты уволь меня, Мотюха. Тут делов… - начал, было, Васька.
- Какой я тебе Матюха? - крикнул переодетый. - Я настоящий жандармский полковник! Я тебе - "Ваше Скородие". Ты, дурака мне не валяй!
В дверях, впереди Стратилатовны, растерянно протирая глаза, появился Яша и промямлил:
- Не то это я… Сон эдакий вижу…
- Эк, заспался! - зыкнул на него Матвей. - Беги скорее к ямщику. Штоб в сей минут, две тройки подал мне.
Но Яша, не слушая Матвея, прошел в дверь к Анисье и зачастил:
- Ивановна!.. Ивановна!.. Что же это взаболь што ли лошадей заказывать?..
- Я те покажу не взаболь, сукин сын! - схвативши Яшу за шиворот и, швыряя его к выходной двери, заорал жандарм.
Яша упал, встал с пола и, потирая ушибленное место, оглянулся. Затем, куксясь, как обиженный ребенок, заскулил:
- Ишь, ты! Обрядился… Дерется… Нет, это не во сне, должно. Дерется больно как… - и плача, стал у порога, ожидая выхода Анисьи.
А когда из спальни вышла Анисья, одетая по-дорожному и в ручных кандалах, в сопровождении урядника, Яша вытянулся, замолчал и, слушая Анисью, ничего не понимал.
- Яшенька! - испуганно шептала ему Анисья. - Беги, родименький. Не перечь ему. Ведь он, под видом бочкаря-то, оказался всамделишный господин жандармский…
Матвей же, между тем, входя в роль, кричал новым, сладко-пьяным, наслаждающимся властью, голосом:
- И позвать сюда мне сельское начальство! Под суд отдам их всех! Под носом ихним государственные деньгаделы прячутся. Хорошо я теперь всех тут вызнал! Всех выловлю! Кому я говорю? - бросился волком к Яше и, размахивая кулаком, гремел Матей.
Яша быстро попятился и кубарем вылетел за дверь.
Подавляя смех, Анисья не выдержала роли и спросила:
- А как сельская-то власть явится, да заберут нас всех?
Матвей, не дрогнув бровью, с кулаками бросился на Митьку.
- Ты следи за арестанткой, штобы языком напрасно не молола! - и больно ткнул пальцем в плечо Анисью. - И никаких чтобы смешков мне не было, раз жисть на карту ставишь!
- А как же, - испуганно залепетала та, - Ведь тебя все здесь знают. Ведь они тебя обличить могут?
- Нет, эта мне игра не глянется! - решительно заявил Васька.
От прилива ярости Матвей даже зашипел на Митьку:
- Што ж ты, сукин сын, кандалы этому не наденешь?
А Анисья с натуральным испугом показала Митьке на свою комнату:
- Беги: там есть еще две пары.
- Матвей! - взмолился Васька, - Нет, ей Богу, ты меня уволь! Ей Богу - я уж лучше церковь сегодня ночью подломлю!..
Матвей направил на него револьвер.
- Пристукну, как собаку, ежели еще хоть одно слово скажешь!
Митька вынес кандалы и, грубо надевая их на Ваську Слесаря, робел, как настоящий нижний чин. А Васька начал ныть по-настоящему.
- Да неужели-то ж я не снимо-у?
Стратилатовна, выбежав из кухни и увидев Ваську в кандалах, закричала:
- Да, Господи-и! Да што же это такое? - и упала над Матвеем на колени. - Батюшка! Родименький! Да отпусти ты нас ради Христа-а!
Но Матвей схватил ее за руку и с ожесточением швырнул в сторону Митьки.
- Урядник, арестовать и эту!