Владимир ощутил новый прилив душевных сил и энергичным кролем поплыл назад. Ему хотелось, чтобы на берегу его встретила Лида с детьми.
"Семейный" пляж был выше солдатской купальни, на пологой, покрытой мелким песком излучине прибрежья. Владимир направился туда и вдруг среди загорающих увидел Марину. Она лежала на байковом одеяле, опершись на локоть и спрятав глаза под темными очками, - лениво-спокойная, вся отдавшаяся наслаждению воздухом и солнцем. Рядом сидел ее муж.
У Владимира заколотилось в груди. Он подплыл к солдатской купальне, вышел на берег, оделся и пошел на "семейный" пляж. "В конце концов, что здесь такого: мы просто старые знакомые", - ободрил себя Владимир.
Пляж был невелик, появиться на нем незамеченным было трудно, и Владимир, не обнаружив своего семейства, подошел к Торгонский. Чтобы не выдать волнения, он чересчур спокойно, даже суховато поздоровался.
Марина быстро приподнялась и сказала мужу:
- Стась, знакомься. Это Владимир Александрович Хабаров. Мы с ним встретились в госпитале. Помнишь, я тебе говорила?
- Да мы знакомы. Однополчане, так сказать, - добродушно, веселым голосом сказал Торгонский, протянул Хабарову руку и добавил: - Милости просим, располагайтесь рядом с нами.
- Почему вы один? - поинтересовалась Марина.
- Сам не знаю. Жена обещала прийти, но после концерта решила, видимо, заняться домашними делами.
- Вы были на концерте? Ну и как? - с любопытством спросила Марина.
За Владимира ответил Торгонский:
- Художественная самодеятельность. Но даже не в этом дело. Концерты - это для осени и зимы. А в такое благодатное время года нужно по возможности больше пользоваться благами природы и закалять организм. "Закаляйся, как сталь", - дурашливо пропел Торгонский и несколько раз развел и согнул свои пухлые руки.
Все трое засмеялись.
- Как сегодня вода? - спросила Марина.
- Чудесная! - похвалил Владимир. - Вы еще не купались?
- Моряк из меня никудышный, - улыбаясь, признался Торгонский. - А вообще, не мешало бы окунуться. - Он притронулся к своему покрасневшему на солнце темени и тут же, повернувшись к жене, с нежной озабоченностью сказал: - Мариша, накрой голову косынкой - жара африканская. А где Гена? Перегреется, чего доброго…
Торгонский приподнялся, огляделся вокруг и, отыскав сына - он с мальчишками возводил из мокрого песка крепостные стены, - успокоенно принял прежнюю позу.
Наступила небольшая пауза. Владимир предложил всем искупаться.
- Принято единогласно, - поддержал Торгонский.
Владимир отошел в сторону и разделся.
Мужчины одновременно подали Марине руку, и она приняла помощь обоих.
- Благодарю вас, - сказала Марина кокетливо и встретилась взглядом с Владимиром. Он повернулся и первым пошел к воде. Торгонский последовал за ним. Марина второй раз видела Владимира обнаженным. Первый - давным-давно, еще курсанткой. В какой-то праздничный день на городском стадионе проходили спортивные соревнования. Владимир участвовал в эстафете. Тонкий и жилистый, как многие неважно питавшиеся юноши, в стандартных широких трусах, он стоял на беговой дорожке, нетерпеливо пританцовывая и поглядывая на трибуну, где сидела Марина с подругами. Потом весь напрягся, изогнулся и, выхватив из рук напарника эстафетную палочку, побежал. Марина следила за ним, затаив дыхание. Она боялась, как бы он не споткнулся и не упал: ей почему-то казалось, что это непременно случится. Но все обошлось хорошо, Владимир передал эстафету в числе первых, и Марина радостно аплодировала ему…
Купались они близ берега. Торгонский черпал пригоршнями воду и брызгал себе на плечи и грудь. От удовольствия он фыркал, как мальчишка. Иногда, вобрав в себя воздух, зажимал пальцами уши и ноздри, зажмуривался и погружался в воду. А к Владимиру вернулось утерянное, пока он плавал один, ощущение полноты жизни. Потому что стоял солнечный воскресный день, лениво текла прохладная река и рядом была Марина.
2
Шефы покидали лагерь в полдень, разморенные зноем, отчаянной игрой в волейбол и танцами на пыльной площадке. Тех нескольких часов, которые они провели здесь, оказалось вполне достаточно для знакомства, и теперь девчата и хлопцы шли вперемежку с солдатами. Яков Бригинец сопровождал двух участниц самодеятельности - Надю и Катю. Они пели частушки. Надя была невысокая, Якову по плечо, плотная, с русыми, уложенными венком волосами; Катя, наоборот, - чернявая и тонкая, стриженая и завитая. Эта внешняя несхожесть девушек как нельзя лучше подходила под куплеты, которые они пели, и дарила им на сцене неизменный успех. Может, потому и дружили они?
Когда Яков смотрел на выступавших подружек, его вдруг охватило желание сжать круглые Надины плечи, притянуть к себе. Он словно ощутил жар ее упругого тела. Взволнованный, Яков отвернулся. Раньше он довольно спокойно смотрел на женщин, а тут первый раз увидел девушку, да еще на сцене, и вдруг такое…
Когда подружки покинули эстраду, Яков подошел к ним и сказал:
- Чудесно, девушки. Как настоящие артистки.
Катя только бровью повела: сами, мол, знаем. Наде же похвала польстила:
- Правду говорите?
- Если бы я один… Слышите: овация!
Девушка радостно просияла и, желая на добро ответить тем же, сказала Якову:
- Вы тоже хорошо читали стихи…
Знакомство состоялось. После концерта Яков уже не отходил от Нади, а Катя не оставляла Надю одну. Так и были они все время втроем и, когда гости собрались в обратный путь, втроем же направились к выходу - девушки домой, Яков - проводить их до КПП.
Дорога тянулась среди зарослей орешника и дубняка. На сникшей листве белесо бархатилась пыль. Воздух был пропитан запахом земли, давно не знавшей дождя. Люди шли не спеша, будто опасались потревожить знойную дремотность полдня. Яков расстегнул воротник.
- Ну и жаркое ж нынче лето! - сказал он. - У нас в эту пору, случается, неделями дожди идут.
- Где у вас? - спросила Надя.
Яков ответил: в Белоруссии. Надя уточнила район и седо и не без умысла поинтересовалась, кто у Якова там есть. Он перечислил: отец, мать, сестренка.
- А еще? - вступила в разговор Катя и с пытливой недоверчивостью посмотрела на сержанта.
- Никого.
- Так-таки никого? А жена?
Катя произнесла это так, словно изобличала молодого человека в неискренности. Яков засмеялся:
- Откуда она у меня?
- Все вы так говорите, - не поверила Катя. Наклонившись, резким движением сорвала росшую у дороги ромашку и стала выдергивать лепестки.
Катино поведение - то всю дорогу молчала, потом вдруг спросила про жену и, услыхав отрицательный ответ, недовольно замкнулась - озадачило Якова. У него возникло предчувствие, что за этими расспросами кроется какая-то тайна. А у Нади? У нее тоже своя тайна?..
Яков мягко спросил Катю, на кого она гадает. Катя ответила туманно:
- На него… - Нервно хохотнула и вызывающе вскинула голову. Лицо девушки стало жестким, как у женщины, обиженной жизнью. Несколько секунд Катя строго глядела на Якова. Отведя наконец взгляд от смутившегося парня, она оторвала от ромашки последний лепесток, бросила в пыль жалкие остатки цветка и задорно сказала: - Все, я пошла… - и побежала к группе односельчан.
Надя пыталась задержать подругу, правда, не так уж настойчиво, скорее из побуждения не дать повода подумать о себе предосудительно, но Катя даже не оглянулась. Некоторое время Яков и Надя шли в неловком молчании, втайне довольные, что остались вдвоем, но скованные пугающе-сладкой новизной охватившего их чувства. Все замерло вокруг - облако, вытянувшееся над дорогой, зеленая чащоба по обочинам, птицы - и словно чего-то ждало от, них, и они тоже чего-то ждали, и это ожидание отняло у обоих недавнюю непринужденность, точно они боялись вспугнуть прокаленную солнцем тишину. И когда затянувшееся молчание грозило обернуться против Якова (вот какой неумелый кавалер!), он принудил себя спросить о Кате:
- Ваша подружка всегда такая? Немного странная, с загадкой…
- Что вы! Это у нее иногда, как вспомнит про… ой, что я говорю! - Надя спохватилась и непроизвольно ладошкой прикрыла рот.
- Вы еще ничего не сказали. - Яков улыбнулся.
- Ладно, вам можно. - Надя, доверительно понизив голос, стала рассказывать: - Катя с одним вашим солдатом дружила… Такая дружба была, такая дружба… Что твоя любовь! Правда, правда. Обещал жениться… А потом… А потом взял и пропал - И без всякого перехода спросила: - А это правда, что вы Кате про себя говорили?
Спросила с детской непосредственностью, не скрывая, что для нее это очень важно.
- Правда.
- Я так и думала.
- Почему? - Яков удивился.
- Вы так читали Маяковского…
От этой наивной убежденности девушки по всей груди Якова сыпнуло горячими иголками. Юноша не нашелся что ответить и после некоторого молчания спросил фамилию Катиного обидчика и место службы.
- Зачем? Катя с ним все равно дружить не будет, - заявила Надя.
- Я не собираюсь их мирить. Но мне нужно узнать этого человека… Не должно быть у нас таких людей, Надюша. Вы согласны? Не должно! - пылко, словно с трибуны собрания, произнес Яков.
Надя кивнула и деловито заметила:
- А то как же… Выходит, тогда и верить нельзя солдатам?
У ворот КПП Яков, волнуясь, спросил:
- Надя, мы встретимся еще?
- А вы очень хотите?
- Очень.
- Приходите, когда вас отпустят, прямо к нам, - и Надя объяснила, как найти ее дом.