- Заходи, заходи. Раздевайся, Слава. У нас тепло. Садись! - почти к самой моей постели придвинула стул. Совсем буднично сказала: - Хорошо, что пришел. А то мы в кино хотим, да вроде неудобно одну-то оставлять. Теперь пойдем. Собирайтесь, девчата.
Положим, ни о каком кино и речи не было. Но… не все же мне "создавать условия" - пусть и обо мне кто-то позаботится.
Ох, как неохотно одевалась Расма. Медлила, копалась до тех пор, пока Ганнуля на нее не прикрикнула:
- Да скоро ли ты? Опоздаем!
В дверях Расма задержалась, недобро посмотрела на меня, резко захлопнула дверь.
...- Что это oна? - спросила я.
- Не обращай внимания.- Славка встал, вынул из кармана пальто толстый кулек и пакетик - узенький, длинный. Положил мне на одеяло, сказал, застенчиво улыбаясь:
- Вот. Тебе.
В кульке оказались крупные, с ноздреватой кожей апельсины.
- Ну, зачем, зачем! Такие дорогие!
- Ладно, чего там. Ешь, поправляйся.- Славка выжидающе уставился на мои руки, развертывающие второй, очень легкий пакетик.
Развернула бумагу и ахнула: там была длинная кудрявая ветка мимозы.
- Прелесть какая!
Мимозы мне всегда нравились. Я часто любовалась ими на базаре. Даже приценивалась. Но они дорогие, и у меня никогда не было денег, чтоб купить хоть одну веточку.
И вот я держу большую, пышную ветку. Разглядываю, как чудо. Листочки узенькие, не то зеленые, не то голубые. Повернешь ветку - серебром отливают. А над листьями ослепительно-желтые гроздья цветов-шариков.
Уткнулась лицом в ветку. Цветы пахли горьковато и очень приятно. Запах немножко напоминал цветущую вербу.
- Прелесть какая! - еще раз сказала я. Славка торжествующе засмеялся, глаза превратились в щелочки.
- Еле нашел. Весь город избегал. Нравится?
Зажав ветку в руке, я потянулась к Славке.
- Маленькая! - с придыханием шепнул он.- Думал - не дождусь вечера…- И он обнял меня.
От него пахло свежестью, снегом, ветром. Все это было чудо.
Чудо оборвал стук в дверь. Лаймон. И он и Славка- оба опустили глаза.
Лаймон поставил на тумбочку завернутый в бумагу горшок с цветами. Наверно, он понимал, что пришел не вовремя: не знал, остаться или уйти. Мне так хотелось побыть вдвоем со Славкой, но я вежливо сказала:
- Раздевайся. Садись.
Лаймон разделся. Развернул горшок. Альпийские фиалки. Белые.
- Прелесть какая! - Мне самой было противно, что повторяю те же слова, но другие не пришли в голову.- Спасибо. Поставь на окно, а то они боятся тепла. А радиатор выключи.
До чего же нам всем было неловко! Никому не нужны ни вопросы о моем здоровье, ни мои ответы. И долго на них нельзя "продержаться". Я боялась, не хотела, чтоб Славка ушел первым. А ему, конечно, неприятно было, что явился Лаймон, и он мог уйти.
Я обрадовалась, когда раздался еще один стук в дверь: папа. Он только сегодня узнал, что со мной случилось.
- Папа! - Я сама чувствовала, что голос мой звучит вызывающе-весело.- Как хорошо, что ты пришел. Знакомься!
Славка был ближе к папе.
- Лаймон Лиепа, если не ошибаюсь? - Папа протянул Славке руку.
Тень пробежала по Славкиному лицу.
- Ошибаетесь,- суховато ответил он.- Лаймон Лиепа - вот.
Я понимала, что Славке очень неприятна папина невольная ошибка. Значит, я говорю дома о Лаймоне. Иначе откуда бы моему отцу знать это имя? Это и в самом деле так. Папа с Тоней обычно, как только я вспомню про Лаймона, переглядываются, улыбаются. Папа иной раз даже спрашивал с веселым интересом:
- Как поживает Лаймон Лиепа?
А теперь вот как все это обернулось! Ну, что поделаешь, надо как-то исправлять. И я, деланно смеясь, сказала:
- Папка, это Чеслав Баранаускас. Мой учитель.
- Ах, так! - Папа ничуть не смутился.- Слышал, слышал и о вас. Очень приятно познакомиться. Прошу извинить за ошибку,- и сел на Славкино место. Сел прочно, показывая, что пришел надолго и что надежды его "пересидеть" окажутся напрасными.
- Ну, рассказывай.
Я рассказываю.
Папа с досадой подвел итог:
- Я так и знал, что этим кончится твоя "строительная эпопея". Урок получила хороший. Только еще не хватало-искалечиться.
Я хотела сказать, что с таким же успехом можно было упасть, скажем, на катке или просто на улице. Вместо меня это довольно угрюмо сделал Славка.
- Безусловно. - Папа не стал спорить. - Кое в чем вы правы. Только, по-моему, профессия каменщика не для девушки.
- У нас много девушек,- возразил Славка.- И Рута работает не хуже других.- Он как будто обиделся, что папа сомневается в моих силах и способностях.
- Очень приятно слышать похвалу,- примирительно улыбнулся папа.- Но от этого профессия каменщика не становится легче.
- Что-то я не видал легких профессий! - проворчал Славка.
Они, наверно, могли бы спорить до бесконечности.
- Не пора ли нам, Слава? - вмешался Лаймон. Что толку было удерживать?
- Славные молодые люди,- сказал папа, когда они ушли.- Ишь ты, даже мимоза больной в подарок. Это кто же, мастер, наверно?
Я дипломатично промолчала. А папа принялся доказывать, что я должна, обязана теперь уйти со стройки. Он и раньше с усмешкой говорил иногда о моей работе, как о блажи. Теперь, по его мнению, эксперимент следовало прекратить.
- Словом,- считая, что все решено, завершил папа,- я иду за такси, едем домой. Все ясно.
- Да, ясно,- согласилась я.- Я никуда не поеду. Тоне и без меня хватает забот. А мне здесь хорошо. Я вовсе не без присмотра, как ты, наверно, думаешь.
- Молодые люди в качестве сиделок?-язвительно спросил папа.- Причем двое сразу. Тебе не кажется, что это… ну, скажем мягко, не совсем удобно для молодой девушки?
И папа долго распространялся о том, как должна вести себя молодая девушка, что для нее хорошо и что плохо. И выходило, что мне ни в коем случае нельзя оставаться жить здесь, в общежитии.
- А как же другим? - с невинным видом спросила я.- Другим можно?
Папа оставил этот вопрос без ответа. Сказал с максимальной твердостью, на какую был способен:
- Собирайся. Едем домой.
- Да ведь мой дом теперь тут,- ответила я. Папа пытливо взглянул на меня и опустил голову.
Посидел немножко молча. Очень тихо сказал:
- Ладно. Пусть так. Но… не забывай же и о нас…
Вот оно что!
Расма - самая красивая девушка в общежитии. У нее такие волосы, про которые пишут: цвета спелой ржи. Никто так, как она, не умеет двумя пальцами и гребенкой мигом соорудить модную прическу. Под солнцем ли, под светом ли лампы крупные волны волос отливают золотом.
Все у Расмы красиво: и фигура, и правильные, тонкие черты лица, и серые, в черных ресницах глаза. Но успехом у парней она не пользуется. Она злая. Глаза ее редко улыбаются.
Когда Славка пришел ко мне еще раз, Расма демонстративно легла на постель. Тщетно делала ей Ганнуля знаки: уйдем. Расма лежала и смотрела в потолок.
Славка скользнул по ней взглядом. Мне показалось: с жалостью. Предложил:
- Давай-ка я выведу тебя погулять на полчасика, Рута.
Мы выбрались в маленький, с молоденькими деревцами сквер возле общежития. От свежего воздуха у меня закружилась голова. Откинулась на спинку скамейки, дышала этим необыкновенным воздухом и не могла надышаться.
И мороза нет, и не тает. Выпавший недавно снег лежал толстым, плотным слоем. Мальчуган лет пяти пытался что-то соорудить из снега.
- Это что у тебя будет? - спросил Славка.
- Гараж.
Но гараж что-то не получался.
- Помочь, что ли? - Славка присел рядом с мальчиком на корточки.- Дай-ка лопатку.
Он ловко нарезал из снега кирпичей, соорудил гараж.
- Вы, дядя, наверно, строитель? - восхищенный постройкой, спросил мальчик.
- Точно. Строитель.- Славка отвечал очень серьезно.
- А вы мне еще что-нибудь построите? Вокзал?
- Построю. В другой раз.
Мальчуган начал заводить в гараж свой грузовичок. Рычал, гудел, создавал "звуковое оформление". Славка смотрел на него, и почему-то грустная улыбка блуждала на его губах.
- Как ты… умеешь с ним! - сказала я.
- Что особенного? - Славка все смотрел на мальчика.- У меня свой такой же…- и поправился почему-то: - Такого же возраста.
Я знала, что у Славки есть сын. Но думала, что он живет с матерью. Спросить же было неловко.
- Он со мной живет.- Славка будто понял, что мне хочется это знать.- Мама моя за ним смотрит.
- Ты… познакомишь меня с ним? - Я погладила Славку по рукаву.
Он перехватил мою руку, стянул с нее варежку и сжал мои пальцы. Все так же глядя на мальчика, спросил, в свою очередь:
- А ты… хотела бы?
- Да.
- Познакомлю. Потом, когда поправишься.
Я подумала, что он мог бы привести своего сына сюда, в этот скверик. И построить ему гараж. А я бы сидела и любовалась ими.
Легко сказать - любовалась! Как бы мы еще с ним поладили! Мне никогда не приходилось возиться с малышами. Что у него спрашивать? Как разговаривать? Я ни за что не сумею держаться с ребенком вот так, как Славка с этим мальчуганом.
- Не надо ничего загадывать, Рута.- Славка крепче сжал мои пальцы.- Сначала сами кое в чем разберемся…- Он помолчал и прибавил невесело: - А нам и поговорить-то негде…
- Какая муха ее укусила? - Я имела в виду Расму, и Славка понял это.
- Сердится,- просто сказал он.
- Почему?
- Потому что я прихожу к тебе.
У меня сжалось сердце, и я потянула пальцы из Славкиной ладони. Он не пустил.
- Да нет же. Ничего не было. Никогда. И не могло быть.