2
Кончились первые две лекции, в библиотеку вошло трое студентов. Ира сразу определила, что они первокурсники: по тому, как робко вошли и тихонько зашептались, подойдя к барьеру. Учебный год начался две недели назад, эти юнцы еще не опомнились от радости, что поступили в вуз, еще не освоились в его стенах.
Ира быстренько завела карточки и отпустила студентов. Блондину с пушком над верхней губой - первую часть Высшей математики, кареглазый паренек с конопатинами на носу попросил тот же учебник, а парень с круглым родимым пятном на щеке взял сборник задач по химии. Ушли они так же робко, как и явились: гуськом потянулись к выходу, осторожно ступая по мягкой ворсистой дорожке.
Потом вошли две девушки (по виду тоже первокурсницы) в наимоднейших платьях миди, с изрядно насиненными глазами.
Модные первокурсницы подошли к барьеру и стали разглядывать книги на стеллажах, хотя издали не могли прочесть названия.
- Девочки, что вы хотите взять? - подошла к ним Ира.
- У вас Фрейд есть? - тихо спросила одна из них и так залилась краской, что даже тоненькая шея ее стала алой.
Подружка ее тоже покраснела и опустила глаза.
- У нас Фрейда нет, - сказала Ира, и девчонки стали сразу несимпатичны ей. И суховато добавила; - Один экземпляр есть в городской библиотеке, но на руки не выдают. Можно читать только в зале.
- Извините, - пролепетали юные модницы, прослышавшие, вероятно, что-то не совсем приличное о сочинениях Фрейда, и исчезли.
Снова звонок, снова начались лекции. Теперь до следующего перерыва никто не заглянет. Основной наплыв в библиотеку - после занятий. Да и то в эту пору - не густо. Штурм начнется в канун сессии. Тогда у барьера - нескончаемая толпа, а в зале - ни одного свободного стула.
Ира расставляла журналы на полках, когда увидела идущего по ковровой дорожке от двери Яшку Бакланова. "Вот у кого я займу!" - обрадовалась она и, оставив журналы, пошла ему навстречу.
- Ты жива еще, моя старушка? - шутливо воскликнул Яшка, слегка обнимая Иру за плечи. И чмокнул ее в щеку: - Привет, Иришка, приветик!
Ира тоже чмокнула его в щеку.
- Все такой же пышущий, импозантный и, словом - ах! Загар у тебя шикарный, крымский или кавказский?
Яшка Бакланов в самом деле выглядел преотлично: упитанный, загорелый, пахнущий "Шипром". И одет с иголочки: светло-серый костюм (конечно же импортный), сиреневая рубашка в полоску, мокасины, и уголок платочка торчит из кармана пиджака. У них с Ирой давнее знакомство, вместе кончали университет: Ира - филфак, Яшка и Павлик - исторический. Он даже пытался ухаживать за ней в то время, но она терпеть его не могла за беспробудную тупость и потрясающую самоуверенность. Яшка умудрился из всех предметов, вынесенных на госэкзамены, завалить именно все. И лишь через год с горем пополам получил диплом. Однако всё это было (ох, ох!) двенадцать лет назад. Теперь же Яшка Бакланов (бывший тупица) - старший преподаватель кафедры истории. А нынешней весной защитил кандидатскую. Вот тебе и фунт изюма!
- На Кавказе, Иришка, на Кавказе был, - отвечал меж тем Бакланов. - У нас там в Лоо местечко у самого синего моря уже лет пять забронировано. Люська от Лоо в восторге. (Люська кончала вместе с Ирой, сейчас преподает в средней школе литературу.)
- Между прочим, ты мило выглядишь, - Яшка оглядел Иру коротким взглядом.
- Предпочитаем держаться на уровне мировых стандартов, - ответила Ира, всеми силами стараясь быть веселой. - Как живешь, Яшенька?
- Ну, у Яшки Бакланова теперь солидный окладец. Что ни говори, а кандидатом быть неплохо, - полушутя-полусерьезно отвечал он.
Ира вспомнила, что последний раз видела Яшку на защите его диссертации, и, понимая, что лицемерить гадко, все-таки всплеснула руками, изобразила на лице величайший восторг и прямо-таки заискивающе, как утром перед вахтером ("Тьфу, как противно!" - подумала она), воскликнула:
- Да ведь я не поздравила тебя с защитой! Поздравляю, Яшенька! Умница!.. - чмокнула она его в щеку. И, вытирая с его щеки отпечаток помады, продолжала говорить: - Наших полно было на защите: мы с Павликом, Люба Огурцова, Миша Лабан… Ты держался будь здоров! Как заправский академик!
- Я вас видел с кафедры, но потом вы исчезли. А я хотел всех наших потащить на банкет. Ты знаешь, славно обмыли: начали в "Интуристе", кончили у профессора Стрельцова на даче. Восемьдесят пять живых душ было. На дачу, конечно, все не попали, но как раз там-то и пошумели. - Старик Стрельцов вовсю разошелся, уморил всех своим сольным пением. Жаль, что вас не было.
Ире пришлось на секундочку умолкнуть. Не говорить же Яшке, как все было на самом деле. А на самом деле Павлик в перерыве заявил, что в зал больше не вернется.
- А теперь - вперед на докторскую? - весело спросила Ира, умело справляясь с секундным замешательством.
- Ну, старушка, пока рановато, - самодовольно (как в старые студенческие годы) усмехнулся Яшка. - Хотя темку присмотреть не мешает. А как твой Павел, не помышляет за научный труд взяться? Как он там вообще? Я его сто лет не видел.
- Павлик в больнице, - сразу скисла Ира. - Язву желудка оперировали.
- Да ты что? Как же это его угораздило?
- Так и угораздило. Никогда ни на что не жаловался - и вдруг пришлось на стол.
- Да, старушка… да, - покачал головой Яшка.
- Слушай, Яш, ты меня не выручишь? - снова оживилась Ира. - Хотела прямо с работы съездить в больницу, а деньги дома забыла. И Светка не успеет привезти, ей скоро в школу. Может, дашь мне пять-десять рублей до понедельника?
"Тьфу, как противно! - думала она, говоря все это. - Почему не сказать просто: Я без денег, одолжи до зарплаты"?
- Откуда у меня, Иришка? Я после отпуска, типичный люмпен-пролетарий. И банкетик у меня еще вот где висит, - Яшка похлопал себя ладонью по загорелой шее. - Он мне в круглую тыщонку влетел.
- Ах да, я забыла… Ладно, что-нибудь придумаю…
- А что, собственно, придумывать? Запри контору, схвати такси, смотайся домой, оттуда - прямо в больницу. За час обернешься, и никто тебя не кинется искать. Павлу привет передай, скажи - пусть держится. - Яшка говорил так, будто Ира уже собралась покинуть библиотеку.
- Нет, нельзя… - работы много, - вяло ответила она и спросила - Ты что-то хотел взять?
- Да, Ключевского. Не помню только, в каком томе… Взгляни сама, где Там Смутное время, патриарх Никон и прочее. Надо бы перечитать.
"Перечитать! - мысленно передразнила его Ира, - Можно подумать, что ты когда-нибудь его читал!"
Но и сама Ира не читала Ключевского, поэтому, уйдя за стеллажи, оставалась там минут пять, отыскивая по оглавлению в синеньких томиках описание Смутного времени Василием Осиповичем Ключевским. Потом вынесла третий том.
Яшка ушел, еще раз напомнив Ире, чтобы та обязательно передала привет Павлу.
В перерыве между лекциями снова заходило несколько студентов, дважды появлялся доцент Кулемин. Один раз просто заглянул, другой раз вошел. И как-то извинительно спросил Иру:
- А что, Нина Алексеевна еще не приходила?
- Нет, не приходила, - сказала Ира.
- Не заболела ли? - тревожно спросил Кулемин.
- Нет, она ушла в бибколлектор отбирать книги.
Не могла же Ира сказать, что ее начальница сидит сейчас на дневном представлении в цирке и любуется своим наездником Ариком, гарцующим на лошади по манежу?
Кулемин был старый холостяк лет пятидесяти. Высокий, седеющий, с плешью на макушке, немного сутулый. Но лицо приятное: благородные черты, нос с небольшой горбинкой. Хотя и не совсем опрятен: воротник его пиджака всегда был притрушен перхотью. И Ире всегда хотелось сдуть ее или смахнуть щеткой. Он тоже имел степень кандидата и защитился, как сам говаривал, "на оленях". Как-то он прочел Ире и Примадонне длинную лекцию об оленях. Тогда Примадонна еще благоволила к Кулемину, не бегала по циркам, а вела с Кулеминым долгие интеллектуальные беседы о литературе, поэзии и вообще об искусстве здесь же, в тиши библиотеки. В литературе Примадонна разбиралась и подавляла Кулемина своей эрудицией. И вот когда Ира как-то сказала при Кулемине, что видела на улице женщину, в шубке из полосатых оленей, а Примадонна тут же заметила, что это, должно быть, очень эффектно, Кулемин блеснул эрудицией и прочел им лекцию о жизни, окраске, кормлении, особенностях передвижения и расселении оленей по территории Союза. Все это было очень увлекательно, и Ира навсегда запомнила, что полосатых оленей в природе не бывает. Что малые олешки, при рождении, могут быть пятнистыми (пигментные пятна), но, подрастая, избавляются от пятен, пятна сливаются с общей окраской животных, и эта окраска бывает двух цветов: серо-мышиного либо коричневого. Случается, правда, что и у взрослых оленей остаются яркие пятна (белые по черному полю, по коричневому), но это исключение. Еще встречаются чисто белые олени и чисто черные. Но это уж совсем исключение. А вот полосатых не бывает никогда. Никогда. Дабы подкрепить свою лекцию вещественным доказательством, Кулемин принес с кафедры зоологии три тяжелейших альбома с цветными фотографиями оленей. Не меньше часа они разглядывали фотографии и умилялись красотой олешек. Полосатых среди них не было… А как же женщина, обладательница красивой шубы, которую Ира остановила на улице и спросила, из какого меха ее шуба? Женщина объяснила ей, что долго жила на Севере, где водятся полосатые олешки. Вот тебе и фунт изюма!..
Кулемин, заложив за спину длинные руки, отошел от Иры, остановился у раскрытого окна и смотрел на тополь. Солнце переместилось влево, уже не освещало тополь прямым светом, и листочки на нем теперь казались матово-блестящими, точно дерево было густо усыпано серебряными полтинниками. Полтинники пошевеливались и поблескивали.