- Эта девушка, должно быть, в глухом лесу росла? Я думал, что она откусит мне руку… Все-таки жаль ее… Самое позднее - двадцати пяти лет она умрет от кислородного голодания. Тяжелейшая форма порока. Ее может спасти только самая радикальная мера - операция.
И профессор и Магира-ханум выслушали это заключение понурясь, словно на плечи им лег тяжелый груз. Стряхнув задумчивость, Абузар Гиреевич спросил:
- Это ваше последнее заключение, Фазылджан?
- Да, Абузар Гиреевич, единственное и последнее.
Профессор снова погрузился в раздумье. Янгура аккуратно повесил полотенце, сел на стул.
- Фазылджан, - осторожно начал профессор, - вы обратили внимание - ведь общее состояние девушки не очень-то плохое. И состав крови тоже. Вот посмотрите. Результаты ангиокардиографии и электрокардиографии удовлетворительны. - Профессор поднес ленту к свету, начал показывать мелкие зубцы.
- И все же аномалия налицо, Абузар Гиреевич, - стоял на своем Янгура. - Зондировали?
- Да. Вот рентгеновский снимок движения зонда. - Профессор включил негатоскоп.
Янгура внимательно вгляделся в снимок, принялся ходить по кабинету.
- Данные не так уж плохи, - продолжал развивать свою мысль профессор. - Конечно, нельзя сказать, что мы изучили все тайны человеческого сердца.
- В том-то и дело, - подхватил Янгура. - Это изучение - дело будущего. А девушка нуждается в помощи сегодня. Она и так запустила болезнь. Оперировать надо было еще в раннем детстве. В своем печальном прогнозе я могу ошибиться лишь в сроке. Допустим, она протянет до тридцати - тридцати пяти. Но на какие страдания будет обречена! А роковой исход неизбежен… Вы уж, пожалуйста, извините меня, Абузар Гиреевич, но, по-моему, большинство терапевтов, несмотря на то что изменились времена, изменилась техника хирургии, все еще думают по старинке, как Бильрот, - к сердцу, мол, нельзя и близко подходить с ножом.
Профессор сдержанно улыбнулся.
- Как же это получается, Фазылджан? До сих пор история медицины считала Бильрота выдающимся, смелым хирургом. Считается, что Рен первый дерзнул зашить рану на сердце. Но ведь не так уж велика дистанция между тем и другим.
Янгура молча пожал плечами.
- Вы согласились бы сделать операцию Асии? - спросил профессор, переводя разговор от истории к действительности,
- Если пациентка согласится, я не против, - смело ответил Янгура.
- А гарантия?..
- Нет. Вопрос стоит острее: или - или…
Лицо Абузара Гиреевича помрачнело, он по-стариковски сгорбился, стал как бы меньше. "Или - или… Покупателю часов выдается гарантия, покупателю холодильника тоже, а тому, кто ложится под нож, иногда говорят… или - или".
Разумеется, он был далек от того, чтобы порицать Янгуру. Всякий другой хирург на его месте, пожалуй, высказал бы сейчас ту же горькую истину. Современная хирургия еще не так сильна, чтобы во всех случаях давать гарантию благоприятного исхода. Теперь в медицине все больше растет число сторонников точки зрения, что лечение порока сердца хирургическим путем станет в будущем основным, если не единственным методом. Но это в будущем. А вот - в данном случае?.. Абузар Гиреевич как ученый всегда приветствовал смелые, обоснованные эксперименты. Однако он был против применения на практике не до конца проверенных методов. У человека одна жизнь, с ней связаны счастье и благополучие его родных и близких. Но счастье - что стеклянный сосуд, - при неосторожном обращении может разбиться…
- В таком случае у меня не поднялась бы рука, - как бы рассуждая сам с собою, проговорил профессор.
Янгура понял это как упрек.
- Вам легко так говорить, Абузар Гиреевич, - вздохнул он. - А мы, хирурги, каждый день стоим перед одной и той же дилеммой: если мы поддадимся чувству робости, жалости, неуверенности, то и больного погубим, и сами должны будем давать ответ перед законом. Человечность хирурга зачастую похожа на жестокость. Этого многие не понимают и считают нас вообще бессердечными… - Он помолчал и спросил: - Еще есть больные?
- Вот история болезни Исмагила, - сказал профессор и, взяв из рук Магиры-ханум папку, рассказал о диагнозе болезни и состоянии Исмагила.
- Этого больного надо бы сперва показать урологам, Абузар Гиреевич, - сказал Янгура, когда профессор закончил свое сообщение. - В этом случае я вам, говоря правду, пока не смогу помочь. Чалдаеву не показывали?
- Чалдаеву показывали. Но тут проклятая астма… Вам приходилось делать операции астматикам??
- Как правило, мы от них отказываемся.
- А если, скажем, невозможно отказаться, если все другие средства испытаны и не дали результата?
- Тогда идемте посмотрим.
Исмагил лежал в постели, вконец измученный очередным приступом астмы. Янгура подсел к нему, молча осмотрел больного, задал несколько вопросов и встал с места.
- Я считаю неразумным делать этому бедняге операцию и доставлять ему лишние страдания, - сказал он, выйдя в коридор. - Здесь нельзя даже сказать "или - или".
Проводив Янгуру, Абузар Гиреевич, заложив руки за спину, принялся ходить по кабинету. Он должен был принять решение. Если у Исмагила после применения новейших препаратов кровяное давление не понизится и удушье не отступит, останется прибегнуть к последней мере - решиться на операцию, невзирая на тяжелое состояние больного. А Асия?.. Что делать с Асией?
Завтра надо решать: или оставить Асию в больнице и попробовать лечить новыми средствами, или…
"Отдал бы я ее хирургу, если бы она была моей дочерью?" - спросил профессор себя. И не смог ответить.
На следующее утро он позвонил Чалдаеву. Тот обещал зайти.
Магира-ханум встретила его у входа в терапевтическое отделение. Чалдаев ниже среднего роста да к тому же сутулится, со стороны он выглядит совсем маленьким. Кончик носа у него кругленький, как лесной орешек. Этот нос-орешек и лучистые морщинки под глазами придавали его лицу необычайно простодушное выражение. Характер у него спокойный, - хоть потолок рухни, Чалдаев не вздрогнет.
В кабинете Абузар Гиреевич рассказал ему про Асию, показал результаты анализов, снимки, сообщил мнение Янгуры, поделился своими соображениями.
- Откровенно говоря, - признался он, - мне не хочется отдавать Асию в руки хирурга. Возможно, я постарел, становлюсь консерватором, как выражаются мои критики. Скажите откровенно, Гаделькарим, свое мнение.
- Я тоже в данном случае не спешил бы с операцией, - коротко ответил Чалдаев.
- Я думаю лечить ее гормонами и новейшими антибиотиками, - поделился профессор своим намерением.
Чалдаев полностью согласился с этим мнением.
- Тогда так, - Абузар Гиреевич обернулся к Магире-ханум, - Асию оставляем на лечение. Начнем с гормонов, а дальше видно будет.
Однако новые препараты неожиданно ухудшили состояние больной. Однажды вечером начался резкий приступ. Возле койки Асии сидел профессор, держал руку девушки, лежавшей с закрытыми глазами и беспрестанно бредившей. Тут же находилась и Магира-ханум.
Гульшагида в нерешительности остановилась в дверях палаты. Профессор кивком головы подозвал ее. Гульшагида внимательно посмотрела на Асию, положила руку ей на горячий лоб. Девушка медленно подняла ресницы. Во взгляде ее не было укоризны, только мольба. Что это? Беспредельное доверие врачам или покорность судьбе?
- Скоро тебе будет легче, потерпи, родная, - успокаивал профессор. Он осторожно поднялся с места, дал необходимые наставления Магире-ханум. Затем обратился к Гульшагиде: - У меня к вам будет поручение.
Они вышли из палаты.
- Что случилось, Абузар Гиреевич? - с тревогой спросила Гульшагида. - Еще вчера ей было хорошо.
- Я опасался этого приступа, - задумчиво сказал профессор. - Каждому больному помогает только свое лекарство, и его надо найти. Организм Асии не принимает гормоны и антибиотики.
- Тогда что же нам делать? - растерялась Гульшагида.
- Будем лечить испытанным методом - препаратами салицилата. - И, заметив недоумение молодого врача, добавил: - Порой мы слишком поспешно отказываемся от проверенных годами методов лечения… Значит, салицилат, непременно салицилат, - уже твердо закончил он.
8
Рано утром Абузару Гиреевичу неожиданно позвонил домой доцент Фазылджан Янгура. Извинившись за беспокойство в неурочный час и перейдя на непринужденно-шутливый тон, какой принят среди друзей, сказал:
- Вы вечерком дома? Я зайду в гости.
Мадине-ханум что-то нездоровилось, но Абузар Гиреевич счел неудобным отказать хорошо знакомому человеку и ответил: "Добро пожаловать!" Они хоть и не часто, но при удобном случае и в праздники навещали друг друга. Мадина-ханум и жена Янгуры даже состояли' в каком-то отдаленном родстве. Правда, они так и не установили корень и степень этого родства. Но выяснили бесспорно - обе уроженки Уфы.
- Приходите вдвоем, - предложил Абузар Гиреевич.
- Я сейчас холостяк, - рассмеялся Янгура, - моя незлыбика отбыла к матери, в Уфу.
Абузар Гиреевич, предупредив домашних, чтобы готовились к приему гостя, отправился на работу. А вечером, возвращаясь домой, зашел в магазин, купил бутылку вина. Сам он не пил, ну, а для гостя надо что-то поставить на стол.