…Председательский "газик" остановился у ворот районной больницы. На улице, освещенной редкими лампочками, царила тишина.
Хирургическое отделение помещалось, кажется, в одном из домиков поблизости. Так и есть: чуть наискось, под тополями, перед домом с высокими окнами Мутал увидел несколько знакомых мужчин и женщин.
Когда Мутал приблизился, все поднялись с земли. Одна из женщин всхлипнула, прикрыла лицо рукавом.
Мутал поздоровался со стариком Рахимом из бригады Шарофат, спросил глухо:
- Ну как тут, отец?
- Слава всевышнему! - торопливо заговорил Рахим-ата, кругленький, словоохотливый старичок. - Одна Шарофат, слышно, очень пострадала. Да ниспошлет аллах ей исцеление!
- Остальные?
- Остальные, слава аллаху, будто ничего. - Старик покосился на женщин. - Только бы Шарофат выздоровела. Тут сейчас были отец ее и муж. Прогнал я их, чтобы хоть чаю попили.
Мутал прикусил губу. Подошел еще один старик, высохший, в белой чалме,
- Тяжелее всех, по правде сказать, Валиджану, - заговорил он, покачивая головой. - Ведь как они с Шарофат любили друг друга! Прямо Юсуф и Зулейха… Не дай аллах, чтобы она…
- Эх! - Рахим-ата отвернулся и в раздражении плюнул. - Ну, зачем он погнал, будто на скачках?! Глупая голова! Не умеешь - не садись править машиной!..
"А меня-то что ж не трогаете?" - подумал Мутал.
- Иди, - сказал Рахим, потом закашлялся и добавил: - Там и моя дочь, нога у нее, говорят, сломана. Не отрезали бы… Пойди к ним.
В прихожей его никто не остановил. Двери по сторонам были затворены. Толкнув дверь напротив, Мутал очутился в просторной палате. В левой половине, за марлевой занавеской, - два ряда белых кроватей, на них люди с забинтованными головами. Слабый свет от лампы под потолком. И почти беспрерывный тихий стон.
С гнетущим чувством Мутал несмело шагнул вперед. Сейчас же отодвинулся марлевый занавес, вышла девушка в белом.
- Вы зачем здесь?
- Я… Я председатель колхоза.
- Вот как! - Девушка кивнула головой. Потом сняла с вешалки белый халат, протянула ему. - Тогда пожалуйте сюда.
И она повела его обратно в прихожую, затем в одну из боковых дверей. Тут оказалась небольшая комната с окнами в сад. На выкрашенных в белое стульях и столике - сверкающие никелем хирургические инструменты. На полу пустые коробки, ампулы с отбитыми головками. У стола с лампой, спиной к двери, сидел сухощавый старик и что-то писал. Мутал его узнал - главный врач. Девушка-медсестра не спеша собирала инструменты и коробки. А у крана, чуть склонившись над раковиной умывальника, незнакомый человек в белом халате, плотный, с красной шеей, на которой курчавились темные волосы, намыливал руки, мясистые и такие же красные, как шея.
Мутал вполголоса поздоровался. Главный врач отложил ручку:
- Проходите, проходите, товарищ председатель.
Тот, который мыл руки, живо обернулся. Сверкнули стекла роговых очков на горбатом носу, блестящая лысина во все темя.
- Я хотел бы узнать о состоянии людей… - начал Мутал.
Очкастый вдруг выпрямился, глянул на него в упор.
- Не здесь, товарищ председатель! - загремел он, и очки странно задвигались на мясистом носу. - Об этом вам лучше узнать у прокурора. Понятно? Туда вам и следует обратиться!
И он сорвал с себя очки, забыв, что руки намылены. Крякнув от негодования, бросил очки, принялся полоскать руки, потом вытирать. Мутал, опустив голову, стоял молча.
- Так-кая безответственность! - Толстый доктор воздел очки на нос, вытер насухо руки, зашагал по комнате. - Катастрофа, люди искалечены, а председатель гуляет себе где-то в горах… Да вы понимаете, что это такое?!
Он остановился перед Муталом. Тот коротко, гневно глянул ему в лицо. Хотелось спросить: "Вы уверены, что председатель гуляет?" Но тут взгляд Мутала упал на Крепкие, докрасна растертые полотенцем, волосатые руки врача. "Добрые руки! - подумалось ему. - Скольких исцелили…" И он сказал со вздохом:
- Понимаю, товарищ доктор.
- Что вы понимаете?! - почему-то еще сильнее рассердился тот. - Голова у вас есть на плечах? А человеколюбие? А чувство ответственности?..
Его прервал телефонный звонок. Трубку снял главный врач. Послушав, сказал коротко: "Да". Потом: "Хорошо. До свиданья". Положив трубку, он
подошел к Муталу с каким-то виноватым выражением.
- Состояние людей, - нерешительно начал он, - ничего. Неплохое в общем…
- А Шарофат Касымова?
- Вас, голубчик, - почему-то не ответив на вопрос Мутала, тихо проговорил старик, - Джамалов просил зайти.
- Кто это? - Мутал сразу не мог вспомнить, чья эта фамилия, очень знакомая. Взглянув на врача и увидев виноватое выражение его глаз, вспомнил, точнее, догадался: прокурор!
- Сейчас зайти?
- Да, я так понял.
Главный врач проводил Мутала до выхода.
- Вы не сердитесь: коллега был немного резок… Это, знаете, известный хирург, из области прибыл самолетом.
- Ну, пустяки! - Мутал поймай руку старика, в упор заглянул в его слезящиеся добрые глаза. - Скажите мне правду о Шарофат. Как она?
- Как она? - переспросил тот. - Ну, как бы вам объяснить… Состояние чрезвычайно серьезное. Критическое, можно сказать…
Мутал почувствовал, как пересохло в горле,
- Что с ней?
Старик осторожно высвободил свою руку,
- У нее, друг мой, так называемый открытый перелом бедра, да еще и трех левых ребер, с повреждением плевры. То есть верхней части легких. Словом, если бы не он, - старик многозначительно кивнул в сторону двери, - я не знаю, что было бы, душа моя… Почти два часа бились, чтобы вывести из шокового состояния.
- А как же сейчас?..
- Сейчас сделали все, на что способна медицина. Женщина молодая. Будем надеяться, друг мой.
Мутал потупился. Мучительно хотелось спрашивать и спрашивать об одном и том же: "Выживет она? Есть надежда? Выживет?"
- Может, надо еще чем помочь? Лекарство из города? Мы бы послали человека…
Старик грустно улыбнулся:
- Не беспокойтесь, все есть. Не было противошоковой жидкости - достали в больнице шахтеров. Понадобилась кровь - нашлись люди, дали. Впрочем, переливание сделаем еще раз…
- Пожалуйста, я дам кровь!
- Хорошо, голубчик, мы будем иметь в виду. - Врач подал ему руку и добавил: - Будем надеяться - молодость пересилит. Ну, об остальных не беспокойтесь. И отец девушки той, что с переломом, пусть не тревожится: в гипсе кость живо срастется.
Они простились тепло. Коротко пересказав ожидавшим слова врача, Мутал сел в машину.
- Теперь в прокуратуру, - сказал он вслух то ли самому себе, то ли шоферу.
Тот обеспокоенно глянул на председателя:
- А зачем… туда?
- Там видно будет!
Когда свернули с главной улицы у здания райкома партии, мелькнула мысль: "Зайти?" Но в окнах не было света. Он вспомнил: ведь сегодня еще праздник, да и время позднее.
Машина остановилась у невзрачного здания на боковой улице, снаружи освещенного сильнее, чем соседние. Почувствовав, как защемило сердце, Мутал нарочно с шумом распахнул дверцу, спрыгнул на землю.
Из прихожей широко раскрытая дверь вела в комнату, где сидели два милиционера. Один склонился над чайником, закипавшим на электроплитке. Другой, круглолицый и плотный, показался знакомым. С телефонной трубкой, прижатой к уху, он что-то записывал в тетрадь.
Увидев и узнав Мутала, круглолицый кивнул в знак приветствия, потом указал карандашом через прихожую на дверь, обитую дерматином.
Районного прокурора Джамалова Мутал почти совсем не знал. Только один раз встречался и разговаривал с ним - когда Апа подняла шум из-за тутовых деревьев. Эту встречу Мутал не любил вспоминать: уверенный в своей правоте, он разговаривал тогда с прокурором довольно резко. Джамалов, наоборот, держался очень тактично. Это был мягкий в обхождении человек, с открытым правильным лицом, всегда подтянутый. Несмотря на седину, он казался моложе своих сорока пяти лет.
В комнате секретаря горел свет, но никого не было. Мутал пересек ее и шагнул в раскрытую дверь кабинета.
Джамалов стоял у сейфа, перелистывая папку - "дело". Чем-то он показался Муталу незнакомым, новым. Ага, голова обрита наголо, блестит при свете лампочки. Но на лице прежняя располагающая улыбка; только глаза чуть сощурены.
- Садитесь, пожалуйста. - Джамалов указал на кресло.
Мутал сел на самый край. В кабинете обстановка старомодная: плотные бархатные занавеси, тяжелые кресла, массивные чернильницы на просторном столе.
Джамалов тоже сел, провел ладонью по гладко обритой голове, нахмурил брови и задумался, глядя куда-то в сторону.
Ну что ж, он и ожидал увидеть Мутала таким вот притихшим, озадаченным, хотя и чувствовалось, что тот держит себя в руках. Он, Джамалов, предвидел, что так случится, предвидел давно, еще когда утверждали этого молодого честолюбца председателем взамен Палвана - пусть необразованного, зато с многолетним опытом, волевого, умеющего держать людей в узде. Еще отчетливей почувствовал Джамалов, куда идет дело, когда столкнулся с Каримовым в истории с тутовыми деревьями. Ого, как этот непрошеный "преобразователь" тогда разговаривал с ним! Будто не с прокурором, а с шофером своей персональной машины. Какая наглая самоуверенность! Все они одинаковы, "новые кадры"! Пусть призывают опираться на них, верить им, - он, Джамалов, подождет. Муминов тогда раскритиковал его на бюро райкома - пускай теперь полюбуется на своего питомца! Впрочем, стоп! Ни у кого даже догадки не должно появиться об этих мыслях.