И вдруг, пронизав мглу, по всей линии лесогорской ветки загорелись высокие огни фонарей. Убегая вперед, они разыскали среди туч несколько ранних звезд, которые взошли над расступившейся мглой. На снегу заиграли золотистые пятна, а среди черных стен леса прояснились могучие колонны высоких сосен. Небо поднималось понемногу, и, как бойцы следом за смельчаками, все шире и ярче рассыпались звезды. А огни, стремясь вперед, как гонцы света, вели фронтовой поезд все дальше на запад, где лесогорская ветка сливалась с великой магистралью.
Ноябрь 1941 - сентябрь 1943 г.
Свердловск - Москва
РАЗБЕГ
Роман
"Я думаю, что никакая другая страна и никакая другая армия не могла бы выдержать подобный натиск озверелых банд немецко-фашистских разбойников и их союзников. Только наша Советская страна, и только наша Красная Армия способны выдержать такой натиск. И не только выдержать, но и преодолеть его".
И. СТАЛИН
(Доклад на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся с партийными и общественными организациями г. Москвы 6 ноября 1942 года.)
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ВЕСЕННИЙ ШУМ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ВСТРЕЧА
Сталевар Александр Нечпорук только хотел повернуть за угол и выйти на шоссе к заводу, как вдруг, пораженный, остановился: знакомый, под облупившейся охрой, забор углового дома исчез под пышными облаками… яблоневого цвета!.. Белые, охваченные нежным, как первая дрожь зари, розовым пламенем, плыли над землей яблоневые цветы. От яблонь на сталевара пахнуло буйной волей детства, восторгами первых вешних дней, когда на родном его Дону каждая пядь земли благоухает и радует человека. Правда, в родной деревне и в заводском поселке под Ростовом яблони зацветали гораздо раньше, и тогда все тонуло в белой кипени садов, а здесь только на углу Речной улицы красовался яблоневый сад лесогорского садовода Степана Даниловича Невьянцева. Но тем неожиданнее и дороже было Нечпоруку открыть эту красу среди уральских лохматых тополей, берез, палисадников и высоких ворот с резьбой и навесами. Еще вчера улица жила своей небогатой весной, а сейчас Нечпорук смотрел и не мог насмотреться на это поразительное цветение, - и подумать только, где: на Урале, среди угрюмых лесов, на берегу холодной речонки Тапыни!
Нечпорук тряхнул своим цыганским чубом, почувствовав, что белый цветок яблони запутался в его черных кудрях. Осторожно шевеля смуглыми пальцами, сталевар снял с головы цветок на тонкой ножке и положил его на ладонь.
Тут он заметил, что не один любуется цветущим садом. Рядом с Нечпоруком остановился приземистый сероглазый паренек в черной шинельке, в черной фуражке с синим кантом.
- Эге, да тут знакомый человек! - вспомнил Нечпорук. - Ты ведь Игорь Чувилев?
Паренек с достоинством кивнул головой.
- Да, я Чувилев.
- То-то, бачу, знакомая личность. Ты ведь в цехе Артема Сбоева?
- Да, я в его цехе.
- Знаем, знаем… Много Артему хлопот с вашим братом: зеленые хлопцы, а задиристые…
- Государственный план вместе со всем заводом выполняем, - напомнил Игорь тоном человека, который уже отвык от покровительственного отношения к себе.
- Хо, хо… Извини, брат, извини! - проговорил Нечпорук. - Это я по старой, довоенной привычке выразился. Ты ведь у Артема даже в инструкторах числишься, он тебя хвалил недавно.
Игорь смущенно засмеялся, а потом подтвердил:
- Да-да… уже десятка два людей через мои руки прошло. Сегодня вот опять новые эвакуированные ребята прибывают, иду их встречать.
- Ну, в час добрый, товарищ инструктор, в час добрый! - весело напутствовал Нечпорук юношу.
Игорь вышел на главный Лесогорский тракт, проложенный еще при Акинфии Демидове, потом повернул на железнодорожное шоссе. Щуря серые глаза, Игорь приостановился на дороге и засмотрелся на иззолоченные майским солнцем стеклянные скаты заводских корпусов.
- Ага-а! Вижу, что о прошлогодних воскресниках вспомнил! - прокричал, подходя к нему, Сережа Возчий.
- Да хоть бы и так, - буркнул Игорь.
- Эх-х, здорово мы на воскресниках зимой парились! - со скрипучим своим смешком продолжал Сережа. - Морозище, а нам жарко! Верно ведь, Толька?
- Н-ну, мороз был самый обыкновенный, - солидно, в чуть небрежной манере ответил, подходя, Толя Сунцов.
Ему шел семнадцатый, он был на год старше своих товарищей. Худенький Сережа и широкоплечий, приземистый Игорь казались маленькими рядом с высоким и стройным Сунцовым.
- Чего там "обыкновенный!" - передразнил Сережа, и на его остроносом, костистом лице появилась ухмылочка; больше всего он любил "словить" другого, "посшибать спеси", а то и просто позлить.
- Чего там! - не унимался он, - Помнишь, когда артиллерийский корпус возводили, директор Пермяков нас всех… ой, как поддел… помнишь? Мы замерзли, стали снежками кидаться, а он нас приструнил: "Вы для чего же сюда собрались? Мальчишество-то пора оставить!" Ты до корней волос вспыхнул тогда, честное слово!
- Да и ты тоже, - с усмешкой ответил Толя.
- Хм… хм… - сконфузился Сережа, его бойкое лицо сморщилось.
Потешив свой беспокойный характер, Сережа, как и всегда, сразу сник. Пряча смущение, он принялся насвистывать.
Толя Сунцов зашагал впереди приятелей. Игорь исподлобья наблюдал за своим другом и втихомолку сравнил себя с ним. Оба росли вместе в Кленовске, даже жили на одном дворе. До двенадцати лет оба поднимались вровень и так не спеша, что в школе их прозвали "коротышками". И вдруг Толя пошел и пошел вверх, а в "коротышках" остался один Игорь. Он, как выразился Толя, "рос наоборот" - в ширину: шея крепкая, короткая, а плечи даже слишком широки для невысокого роста, лобастая, крупная голова. Черная гимнастерка сидит на нем неуклюжими складками, брюки всегда коробит "гармошкой", а фуражка, как ее ни надень, сползает на самые брови, широкие и ершистые. А вот на Толе все как специально для него сшито и радует глаз.
Осенью 1941 года, когда эвакуированные ученики Кленовского завода очутились в Лесогорске, многие из них быстро выделились: Кленовское ремесленное училище, в котором они учились, славилось и за пределами своей области. Организатор знаменитой бригады ремонтного цеха, молодой инженер Артем Сбоев сразу призвал ребят в свое маленькое "войско универсалов", подружился с ними и скоро настроил их на боевой лад. К началу 1942 года, быстрее других, Игорь овладел мастерством артемовского "войска": точил, сверлил, паял, ковал, рубил, сваривал, а при случае - и конструировал. Он был первый, кого Артем Сбоев произвел в инструкторы. Об Игоре заводские новички говорили: "Наш инструктор", "Обратитесь к Чувилеву, - он знает, он укажет". Но сколько раз случалось также Игорю замечать в глазах этих новичков огорчительное для него изумление: "Инструктор? Вот этот самый? Коротышка?.." Правда, некоторое время спустя новички на опыте убеждались, что он кое-чего стоит, этот инструктор, но обидное изумление первых минут Игорь помнил всегда. На косяке дверей в общежитии, тайком от всех, Игорь сделал зарубку и временами проверял свой рост. Но ладонь - увы! - упиралась все в то же место. О Толе Сунцове говорили: "А вот этот совсем молоденький, а выглядит - дай боже!" Но завидовать своему другу Игорь не мог и даже совестился думать об этом, - слишком связаны между собой и сходны были судьбы их. Игорь рано лишился матери - и Толя Сунцов тоже. У Игоря появилась мачеха - и у Толи тоже. Мачеха обижала Игоря, а случалось - и била по-свойски. Со всеми своими обидами он бежал к Толе, как к старшему и более сильному. Учились друзья в одной школе, а со второго класса, когда Игорь догнал Толю, сидели на одной парте. Вместе пошли в училище при новом Кленовском заводе. Вместе в пыльный, душный день, когда над городом ревели гудки воздушной тревоги, друзья погрузились в заводской эшелон, направлявшийся на Урал. Нет, зависть к Толе Сунцову никак "не выходила", даже несмотря на поддразнивания беспокойного Сережи, который присоединился к их дружбе уже в школьные годы. Вихрастый, с острым веснушчатым лицом и рыженькими глазками, озороватый, бойкий на язык, Сережа сразу был прозван в классе "лисичкой" и прослыл главным заводилой спортивных состязаний, загородных вылазок и всякого рода соревнований на первенство в борьбе, силе и ловкости. И на Лесогорском заводе Сережа Возчий остался тем же неугомонным выдумщиком. Именно он придумал так называемые "встречи новичков". Каждую группу их встречала шумная молодежная комиссия Лесогорского завода.
Толя Сунцов, чем-то недовольный, шагал впереди, потом остановился, поджидая друзей.
- А вы не задумывались, ребята, над тем, что мы зря с этими встречами возимся и только время дорогое теряем? - насмешливо спросил он. - Неужели тебе, Игорь, не надоели эти хождения на станцию?
- Почему же? - смутился Игорь.
- Нянчимся мы, нянчимся с мальчиками и девочками, слезы им утираем, будто мы бородатые папеньки, а они наши малые детки. Смешно! А ведь мы с ними однолетки, и с нами никто не возился…
- Но они, примерно, то же самое переживают сейчас, что и мы в сорок первом году, - сумрачно прервал его Игорь.
Он представлял себе, что все прибывающие в Лесогорск ребята тоже видели бомбежки родных городов, пожары, разрушения, смерть близких. Многие стали бесприютными и безродными. Наверное, многие из них тревожно смотрят сейчас в окна вагонов на новые места и гадают про себя: как-то встретит их новая жизнь?..
"Ну вот, мы их и встретим", - думал Игорь, когда приятели уже подходили к дощатому перрону лесогорского вокзала.