Вот умру, похоронят и зароют меня,
И никто не узнает, где могила моя.
- Всех вас в яму надо, - Бирич с силой захлопнул за собой дверь.
3
Фондерат вновь перечитал радиограмму. Плоские, похожие на оловянные пуговицы глаза полковника скользили по строчкам, но поверить им Фондерат не мог. Ему было страшно. Большевики захватили власть в Ново-Мариинске. И какие большевики - Мандриков и Берзин. Те самые, которых Усташкин и он пытались поймать во Владивостоке. Это казалось насмешкой. Как же им удалось добраться туда? Может быть, на пароходе плыли вместе с Громовым и Усташкиным-Струковым? С такой новостью было нелегко справиться. Вызывало тревогу воззвание Анадырского ревкома к жителям уезда и к радиотелеграфистам, подписанное Мандриковым, Берзиным и каким-то Куркутским. Там же Усташкин, там Громов… Неужели они ничего гае могли сделать? Откуда в Анадырском уезде большевики? Наивный вопрос. Теперь они всюду. Фондерат покосился на окно, за которым лежал зимний Владивосток. Их много и здесь. Однако хозяева в нем, слава богу, не они.
Мысли вновь вернулись к Ново-Мариинску, к Усташкину. И Фондерат мысленно обрушился на него: "Болван, бездарь. Наверное, пьянствовал, возился со своей красавицей и все прохлопал".
Фондерат ненавидел Усташкина и подумывал, как его наказать, но Усташкин далеко и, возможно, его уже нет в живых. Крайне неприятно. Сестра останется вдовой, и, конечно, ему придется о ней и ее детях заботиться.
Дела его и без того плохи. Генерал Розанов им недоволен. До сих пор не арестован подпольный комитет большевиков во Владивостоке, которым руководит все тот же неуловимый товарищ Роман. Город наводнен большевистскими прокламациями.
Фондерат отвлекся от радиограммы. Он думал о том, как долго продержится Колчак. Фондерату было хорошо известно, что армия Колчака очень неустойчива. Она давно бы рухнула, но союзники надежно подпирают ее штыками и снабжением. Сегодня прибыл новый транспорт из Америки. На его борту тысячи солдат - пополнение экспедиционным войскам Грэвса.
Разве эта тысяча изменит положение, если в селе Казанке восстал колчаковский гарнизон и убил двадцать офицеров. Четыреста солдат присоединились к, партизанам Сучанского района и вошли в новый, только что организованный Первый Дальневосточный советский полк. И в Охотске восстал гарнизон. И в Ново-Мариинске. Усташкин должен обвести большевиков. У него в запасе на подобный случай убедительные документы.
А вот сможет ли оправдаться он, Фондерат, перед Колдуэллом? Начальник контрразведки ждал звонка от американского консула. Раз сообщение о восстании в Ново-Мариинске лежит у Фондерата, значит, такое же есть и у консула, если он еще раньше не получил его через американские радиостанции.
Значит, Фондерату предстоит объяснение у консула, и не из приятных. Может быть, следует немедленно сообщить о перевороте в Ново-Мариинске генералу Розанову? Фондерат заколебался. Розанов спросит, что он думает предпринять, а что он может сказать, если не знает намерений американцев.
Фондерат закрыл лицо руками. Послать войска в Ново-Мариинск? Глупая мысль: туда морем можно попасть только в начале лета. В голове отстукивало: невозможно, невозможно, невозможно.
Зазвонил телефон. Колдуэлл небрежно поздоровался и сухо спросил:
- Можете ли вы сейчас приехать ко мне? Сейчас!
Это был приказ, и ослушаться его было невозможно.
- Хорошо.
Дрожащими руками достал из ящика коробочку с кокаином, жадно втянул понюшку и несколько минут с закрытыми глазами полулежал в кресле. Силы возвращались к нему. Теперь полковник был готов к разговору с Колдуэллом.
Колдуэлл любезно пригласил полковника сесть в кресло, угостил его сигарой. Фондерат видел ледяные, полные презрения и гнева глаза консула. Фондерат ждал, когда консул заговорит О событиях в Ново-Мариинске.
- Как вам нравятся Советы в Ново-Мариинске? Могу вас поздравить.
- Почему меня? - пожал плечами Фондерат. - Я не согласен.
- Советы - дело ваших рук! - Швырнул сигару в пепельницу. - Я желаю знать, как вы можете объяснить случившееся?
- Пожалуй, не смогу, слишком далеко отсюда. Гадать не стоит - не угадаем. Впрочем, там, очевидно, произошло то же, что в Охотске. Я думаю, что… - Но его прервал консул:
- Думать надо было раньше! Сейчас надо действовать! - Колдуэлл обвинял Фондерата, но не мог избавиться от мысли, что он в равной степени повинен в событиях на Чукотском полуострове, и это еще больше злило его. - Впрочем, вы, русские, совсем обленились, вы не можете действовать, и мне самому придется взяться за дело!
"А почему же ты молчишь о своем офицере из Американского легиона? - подумал Фондерат. - Усташкин должен был выполнять лишь приказания твоего агента. Вот и результат". При этой мысли полковнику стало легче. Половину груза он переложил на плечи консула.
- Очевидно, ваш хваленый начальник милиции не слушался советов нашего офицера.
- Не согласен, - пожал плечами Фондерат. - Усташкин преданный офицер, и я…
- Хорошо, хорошо. - Консул не хотел продолжать рискованный для него разговор. - Надо в Анадырском уезде навести порядок.
- Я к вашим услугам. - Фондерат тем самым уступал консулу руководящую роль. - Что нужно сделать?
- Мне нужны списки верных нам людей в Ново-Мариинске.
- Немедленно пришлю. Только трудно сказать, кто из них уцелел при перевороте.
- Не могли же большевики всех арестовать, - нерешительно проговорил консул и жестом удержал полковника в кресле.
Фондерат вновь дожал плечами. Колдуэлла раздражала эта манера полковника, и он грубовато продолжал:
- Прошу, полковник, позаботиться, чтобы во Владивостоке не знали о событиях в Анадырском уезде.
- Будет сделано, - наклонил голову Фондерат.
- Теперь вот о чем мы должны подумать, - более миролюбиво сказал Колдуэлл. - Как бы дальше ни развивались события в Ново-Мариинске, нам, вашим друзьям, кажется, что с открытием навигации на Чукотку необходимо послать боеспособный русский отряд.
- Согласен. - Фондерат был доволен поворотом разговора. - Очень разумный совет. Жаль, что мы раньше этого не сделали.
- Да, - согласился Колдуэлл. - Но все поправимо. Вооружение и снабжение отряда мы возьмем на себя.
- Мы найдем командира, - пообещал Фондерат.
Когда Колдуэлл остался один в кабинете, он долго курил, стараясь успокоиться. Черт знает, что со мной происходит, - подумал он. - Из-за каждого пустяка волноваться. Колдуэлл знал, что события в Ново-Мариинске могут принести много неприятностей. Вашингтон еще раз напомнил ему, что Чукотка должна быть сохранена для Штатов. Возможно, что со Стайном что-то случилось. Допустим, он убит большевиками. Тем хуже для них. Надо немедленно из Нома в Ново-Мариинск послать своего человека. Пусть все разведает…
В Номовское отделение Американского легиона был вызван Рудольф Рули, капитан в запасе. Низкорослый, с узкими глазами и низкой переносицей, он походил на одного из тех метисов, которые появились от смешанных браков европейцев с местными жителями. В кабинет командира Томаса он вошел, шаркая ногами, как человек, привыкший много ходить на лыжах.
- Хороший день, Рули, - приветствовал его Томас, не поднимаясь с кресла и протягивая руку через стол.
- Тебя с тем же, - ответил Рудольф и, взглянув на Томаса и Росса, добавил: - У вас такие лица, словно вы хотите мне вручить рождественский подарок.
- Ты угадал, Рули, - деланно засмеялся Томас. - Садись и закуривай свою трубку, от вони которой скоро подохнут все волки Аляски.
Томаса и Рули связывала старая дружба. Когда-то служили в одном полку, но в последние годы Томас стал командиром в Американском легионе, а Рули, хотя и числился его офицером, почти все время отдавал охоте.
- Высказывай, зачем я тебе понадобился, - предложил Рудольф.
- Не хочешь ли прогуляться в Россию? - спросил Томас. Он не сводил глаз с Рули.
- Большевики приглашают на раут? - осведомился Рули. Он спокойно возился с трубкой.
- Вроде того, - усмехнулся Томас. - В Ново-Мариинске большевики установили Советы. Стайн, кажется, попал в чертовски неприятное положение.
- Сэм слишком молод для такого дела, - осудил Рули. - И ты, старый дог, хочешь послать меня подтирать за Стайном его понос.
- Ты догадлив, как старый шакал, - кивнул Томас и доверительно продолжал: - Понимаешь, Рули, надо тебе идти. Кто, кроме тебя, сейчас быстро переберется через Берингов пролив? На той стороне, так близко от нас, подняли красный флаг. Его надо опустить и отучить большевиков от этой дурной манеры.
- Что же, я согласен. К тому же я еще не видал живых большевиков. Да и со Свенсоном разопью бутылочку.
- О кэй! - Томас раскрыл папку, лежавшую у него под рукой, и взял верхний лист. - Тебе, Рудольф, придется зазубрить, как школьнику, несколько чертовски трудных русских имен. Они принадлежат, тем, с кем тебе придется иметь дело, если не сможешь связаться со Стайном или Свенсоном.
- Они в Ново-Мариинске? - вынул трубку из зубов Рули.
- Наш консул во Владивостоке советует прежде всего установить контакт с коммерсантом Биричем. Запомнишь? Бирич.
- Бирич, Бирич, - повторил Рули. - Бирич. Это не так трудно.
- Другие имена будут посложнее, - предупредил Томас. - А этот Бирич крупнейший русский коммерсант. Он…
Рули слушал, полузакрыв глаза и посасывая трубку. Так он все хорошо запоминал.